[aleksalec]

Название: Цена
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: Worthy
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: R
Размер: миди
Жанр: джен, ангст, hurt/comfort, пропущенная серия
Саммари: Окончание истории, рассказанной в серии 1.12 "Вера". Нам так не хватало завершения.
Артер: la_Distance

1.


— Подозрительный пожар в «Блюкроп», примерно сто пятьдесят миль отсюда. Огонь занялся не на потолке, но они не могут найти причину возгорания. – Сэм шелестел газетными страницами. – Два человека погибли из-за нападения неопознанными животными, Оклахома. – Он вопросительно посмотрел на брата. Дин не отреагировал ни на слова, ни на взгляд, и Сэм опять навис над газетой. – Ну ладно. Несколько странных исчезновений в одном и том же доме, Де-Мойн. Пять одинаковых, естественных, но необъяснимых смертей в Топике…
— Только не Канзас, – тихо произнёс Дин, аккуратно складывая постиранное бельё.

Сэм ненадолго притих.
Утром он притащил в номер газировку и пачку всевозможных изданий и с тех пор тарахтел без умолку. Дина это устраивало; ему не хотелось разговаривать, но угнетающей тишины хотелось ещё меньше.

Откашлявшись, Сэм продолжил:
— Так… Три человека заколоты насмерть в Честере, штат Висконсин. Но, думаю, обычная разборка…
Дин вскинул голову.
— Честер? Одно из наших мест.
— Одно из наших «наших» или из ваших с папой «наших»?
— В тех местах мы с папой охотились на кота-хвостокола. Похоже, ещё один появился.
Дин встал и полез в сумку за дневником отца.
— Никогда не слышал о таком звере, – сказал Сэм. Он сидел на своей кровати и подходить не собирался. С момента исцеления он держал дистанцию, и Дин до сих пор не знал, как относиться к этому.

Дин перелистнул страницы.
— Хвостоколы – большие свирепые кошки, фунтов на триста, у них длинные хвосты с подобием булавы на конце. Они сидят на деревьях и поджидают прохожих, а потом закалывают их своим шаром с шипами.
— Просто класс, – без энтузиазма отозвался Сэм.
— Вот, нашёл… Папа пишет, что они очень редки, местная легенда. Должны охотиться в одиночку, но, значит, бывают и исключения.
Сэм свернул газету.
— Значит, Висконсин?
Дин скользнул пальцами по потёртой кожаной обложке и попытался снова ощутить благоговение, которое он обычно чувствовал, прикасаясь к дневнику.
— Почему бы и нет, – прошептал он.

Сэм отвёл взгляд, замялся, и Дин догадался, что услышит сейчас.
— Мы всё сделали правильно…
Дин запихнул дневник обратно в сумку – слишком резко, слишком стремительно. Но не стал спорить с мелким:
— Само собой. Правильно.
Сэм вздохнул.
— Я в душ.
Дин кивнул, но не поднимал глаз от сумки, пока дверь в ванную не закрылась.
Было слышно, как Сэм звонит Лейле, чтобы сказать «до свидания». Дин уже попрощался с девушкой, но мысленно поблагодарил брата за любезность.
Во всём остальном он пока был не в силах разобраться. И знал, что никакие задушевные беседы не помогут. Вероятно, Сэм обижался, но Дину пока было нечего сказать; он и так общался с братом на пределе своих нынешних возможностей.
Дин торопливо разделся, морщась от сильной головной боли, причиняемой каждым движением. Он спешил забраться в постель и притвориться спящим до того, как вернётся Сэм.
Когда дыхание мелкого выровнялось и раздалось знакомое сопение, Дин тоже заснул.

Дин терпеть не мог самолёты. Но главной причиной отказа от полётов была не аэрофобия, а Детка. Часы, проведённые за рулём прекрасного мощного автомобиля, скорость и ощущение свободы были одними из немногих радостей жизни, доступных Дину.
Серая лента шоссе струилась под колёса, и границы между городами и штатами становились соединительными линиями между охотничьими делами.

Так было… Будет ли?

Музыка стихла, но Сэм почему-то на сей раз не впал в дрёму. Он смотрел на проносящиеся за окном пейзажи, иногда поглядывал на Дина; тот не поворачивал голову, не давал возможности мелкому начать разговор. Хотя обычно именно в дороге Винчестеры болтали обо всём – о работе, о годах, проведённых порознь, о достопримечательностях, которые они миновали… Тяжёлых тем они всегда избегали, но сейчас Дин задохнулся бы даже от беззаботного трёпа. Лучше молчание. Правда, оставалось слишком много времени для раздумий.

Дин потянулся к магнитоле, чтобы добавить громкость и заглушить назойливые мысли.
Через несколько минут Сэм опять убавил звук.
Дин бросил на него недоумённо-вопросительный взгляд и получил в ответ извинительное пожатие плечами.
— Голова болит, – пробормотал Сэм.
Дин сочувственно кивнул. Ему самому от музыки становилось только легче. Или облегчение наступало из-за того, что уходили мучительные мысли.

Сэм поглядывал на него всё чаще – верный признак намерения поболтать. Дин напрягся и подготовил себя к неизбежному.
— На хвостокола охотятся ночью или днём?
Работа. О работе он мог говорить.
— Неважно. Основная задача – стащить тварь с дерева; на земле они неуклюжи и менее опасны.
— И как вам удалось её стащить?
Дин с короткой усмешкой посмотрел на Сэма.
— Бензопила. До сих пор в багажнике валяется.
— Здорово, – ответно улыбнулся Сэм.
— Факелы тоже действуют. В общем, всё, что их спугнёт.
— А прикончить их можно…
— Чем угодно. Это не мистические твари. Мы поймали хвостокола в ловушку и застрелили.
После минутной паузы Сэм поинтересовался:
— Тебе наши разговоры никогда не казались странными?

По лицу Дина скользнула тень.
— А что с нами вообще не странно? Я даже умереть не смог по–человечески.
— И не поспоришь…
Только спустя минуту Дину пришло на ум, что, зажив обычной студенческой жизнью, Сэм отрешился от их семейного дурдома. А сейчас – на дороге, с выжившим братом, без отца, которому, похоже, месть была дороже детей, – мелкий тоже ощутил, что у них никого нет, кроме друг друга.

Дальнейший разговор не получился, и Сэм, наконец, заснул.
Дин приглушил музыку и попытался ни о чём больше не думать. Но получалось плохо, то есть никак.

Сэм проснулся незадолго до прибытия в Честер. Дин мысленно поблагодарил ангела-хранителя за спокойный сон брата. После Канзаса кошмаров не было – хоть что-то хорошее в их причудливом существовании…

Честер Дину ничем не запомнился – просто ещё один из вереницы заштатных городков на пути. Хотя позеленевшая от времени статуя на площади показалась чем-то знакомой.
Он нимало не переживал: городишко не отличался от ему подобных; всё, что нужно Винчестеры найдут на короткой главной улице с магазинами, кафе и прочими заведениями.
Дин покатил к самой многообещающей забегаловке и заглушил двигатель.
— Информация или ланч? – спросил Сэм.
— Приятное с полезным, – ответил Дин, вылезая из машины.

Время было обеденное, закусочная набита посетителями почти до отказа. И, естественно, занята любимая кабинка Дина – с окном, видом на дверь и стеной за спиной. Хотя последнее его интересовало лишь по привычке; брат был рядом, он присмотрит.
Они сделали заказ. Сэму, вопреки обыкновению, принесли вдвое больше блюд, чем Дину. Ели молча, пока младший, насытившись, не нарушил тишину.
Сэм отвалился на спинку стула и сложил руки на груди.
— И где вы нашли последнего хвостокола?
— В лесу на восток от города. Но иногда твари меняют место.
— А как можно отследить их перемещение?
Дин закрутил в ладони солонку и перечницу, словно китайские шарики.
— Как думаешь, перец тоже на что-то годится?
— В смысле?
— В смысле средства защиты от нечисти. – Сэм закатил глаза. – Надо попробовать швырнуть его в морду призрака, наверняка чихнёт… Что ты спросил? А. Помнишь вендиго?
Сэм понимающе кивнул:
— Следы когтей на стволах.
— Да, и шипы оставляют серьёзные царапины на древесине – до дюйма глубиной. – В соседнюю кабинку зашла женщина, и Дин понизил голос.
Сэм машинально последовал его примеру.
— А если он нападёт сверху… – прошептал младший.
— …нужно снаряжение, каски и бронежилеты. – Дин почувствовал, что по-прежнему может легко настроиться на волну Сэма. Так же, как и брат – на его волну. Даже в Небраске, где Дин этого совсем не желал. Он глубоко вздохнул. – В прошлый раз хвостокол убил троих: подростков-туристов и лесоруба.

Пристальный взгляд посетителя, сидящего за барной стойкой, заставил Дина насторожиться. Он не подал вида, пил кофе, улыбался Сэму и лихорадочно вспоминал, где мог видеть парня без особых примет, своего ровесника. В прошлое своё пребывание здесь они с отцом ни с кем из местных не пересекались.
Сэм добавил сахар в чай, размешал, позвякивая ложечкой.
— Сколько времени ушло, чтобы найти тварь?
— Учитывая расследование, четыре дня. Мы должны были выяснить, с кем имеем дело, – ответил Дин, краем глаза присматривая за незнакомцем.
— Надо снять номер.
Дин кивнул. Всегда лучше знать заранее, куда тащить с охоты свои измочаленные организмы, желательно, не травмируя окружающих сомнительным видом.

Официантка принесла десерт, поставила тарелки. Солидные дамы в маленьких городках обычно неравнодушны к Сэму, но и Дину иногда достаётся приветливая улыбка.
Кусок вишнёвого пирога завладел вниманием, и Дин упустил момент, когда незнакомец оказался совсем рядом. Он успел только сунуть руку под полу куртки и схватиться за нож.
Измождённое бледное лицо, обрамлённое длинными белыми волосами; блёклые голубые глаза жадно всматривались в Дина.
— Опять начались убийства, и ты тут как тут. Какая неожиданность.
Парень стоял между братьями.
Дин поймал напряжённый взгляд Сэма через плечо посетителя, чуть заметно повёл головой: «Не вмешивайся» и с лёгкой дежурной улыбкой спросил:
— Простите, я вас знаю?
— Должен знать. Я брат одной из девочек, которых ты убил, когда был здесь в прошлый раз.
Дин не вздрогнул, не вскочил, только прищурился. Он держался с обманчивой расслабленностью. Под столом Сэм пихнул ногой его ботинок, давая знак, что готов к действию.
Само обвинение было произнесено шёпотом, похожем на змеиное шипение; незнакомец явно избегал огласки и не желал устраивать сцен.
— Ты меня с кем–то перепутал, приятель. Я не слышал ни о каких убийствах.
— Ты знаешь о них. В прошлый раз с тобой был другой напарник, – он быстро оглянулся на Сэма, и Дин стиснул пальцы на рукояти ножа, – но я тебя запомнил.
Незнакомец обернулся к Дину и уставился ему в глаза. Тот ответил тем же. Короткая игра в гляделки закончилась победой Винчестера.
Парень невнятно фыркнул и, мрачно сообщив: «Мы ещё встретимся», двинулся прочь. По пути он толкнул столик с такой силой, что кофе выплеснулся из чашек.
— Умеешь ты заводить друзей… – заворчал Сэм, вытирая разлитое салфеткой.
Дин молча пожал плечами и снова принялся за пирог. Но до конца трапезы посматривал на вход.

Дин выехал к мотелю, не пользуясь картой. Похоже, он помнил городишко намного лучше, чем казалось.
Номер был чистым, кровати мягкими, но братья решили провести часы, оставшиеся до темноты, в разведке. Следовало проверить территорию кота-хвостокола, пока за охотниками преимущество дневного света.
Они бросили сумки на кровати – Дин, как обычно, выбрал ближнюю к двери. Пользуясь отлучкой Сэма в ванную, он торопливо принял несколько таблеток анальгетика; лучше, чтобы мелкий не знал о изматывающей Дина головной боли.

Все леса для Дина выглядели одинаково. Сэм как-то начинал читать лекцию о породах деревьев, характерных для разных местностей, но растительность интересовала старшего лишь в смысле укрытия за нею тварей. И в лесу возле Честера его заботили только густые ветви ёлок, мешающие обзору наверху.

Он достал из багажника две крепкие оранжевые каски, которые обычно служили элементом маскировки «строительный инспектор».
Отцовская каска была великовата для Сэма, и Дин сделал зарубку на память – раздобыть подходящую.
Бронежилеты были выпрошены у старого армейского дружка Джона и как раз по размеру долговязого Сэма. Они должны выдержать проникающий удар смертоносных шипов.

Отвечая на наводящие вопросы, официантка в закусочной искренне полагала, что симпатичные туристы стремятся избежать мест, о которых идёт дурная слава, и уж никак не рвутся туда.
Судя по местным слухам, нынешний хвостокол промышлял примерно там же, где и предыдущий.
Дин уверенно шагал по частому ельнику, уклоняясь от веток и приглядывая за братом, чтобы не отставал.
Вскоре они обнаружили на стволах первые следы твари – глубокие борозды с поблёскивающей свежей смолой. После этого Винчестеры смотрели преимущественно вверх, иногда становясь спиной к спине и держа под прицелом все триста шестьдесят градусов. И Дина мучила совесть за то, что ему так спокойно и хорошо от присутствия Сэма.

Сначала след тропой вёл в глубь чащи, потом начал хаотично петлять – здесь хвостокол чувствовал себя как дома. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небо в малиновый цвет, и предельно опрометчиво было затевать охоту в позднее время. Дин оглянулся на брата, тот согласно кивнул: займёмся завтра.

Они вернулись на опушку так же осторожно и неторопливо. На сей раз впереди шёл младший.
— Слишком большая территория, – проговорил Сэм. – Даже если мы были в центре его обитания, оно может распространяться на мили вокруг.
— Мы с папой выслеживали тварь, обычно она не уходит далеко, – сказал Дин.
— Надо определить, где точно находили жертв. Раз у хвостокола нет логова, нарисуем его схему нападений.
Дин поморщился от нового приступа боли и, встретив вопросительный взгляд Сэма, моментально придумал объяснение:
— Да сколько можно копаться-то? Впрочем, если хочешь… Ну, давай, как обычно: я работаю с населением. а ты…
— А я пошарю в библиотеке и интернете, раз уж это у меня лучше всего получается.
Желчь, прозвучавшая в голосе Сэма, подтвердила, что гримаса на лице старшего не осталась незамеченной.
Дин давно научился не реагировать на обидные для него слова. Он просто молчал всю дорогу.
И, кажется, начал по-настоящему ненавидеть тишину.

В номере братья переоделись, хотя их цивильная одежда не так уж отличалась от рабочей, особенно гардероб Дина.
Он выразительно приподнял бровь, увидев на Сэме джемпер и лоферы, и получил в ответ взгляд в духе «только попробуй что-нибудь сказать». Дин ограничился усмешкой, и они мирно прогулялись от мотеля до главной улицы Честера.

Библиотека оказалась ближайшей из их целей, до бара было ещё полквартала. Дин остановился вместе с Сэмом.
Винчестеры смотрели друг на друга молча – оба неожиданно и остро почувствовали нежелание расходиться. Оно было сродни взаимной просьбе о прощении, подсознательной нелюбви к расставаниям и постоянному страху оставить брата беззащитным. Оно было как доказательство, на которое Дин боялся даже рассчитывать, – доказательство того, что между ними всё… почти всё по-старому.

— Я разыщу тебя, когда закончу, – негромко произнёс Сэм.
— Ладно. – Дин не тронулся с места.
— Давай потом возьмём китайской еды и посмотрим фильмец?
Простые удовольствия. В какой момент они стали такими недоступными?
— Может быть, – всё, что Дин был в силах пообещать.
Сэм кивнул и направился к «зебре». Дин следил за братом, пока тот не перешёл улицу, и лишь после этого двинулся к бару.

Бары в маленьких городках, заполненные преимущественно местными завсегдатаями, служили самым полезным источником сведений. Дин давно научился использовать и этот инструмент, но, открывая дверь, не мог избавиться от глупого ощущения, что он лох, входящий в комнату с мошенниками.

Вытерпев устремлённые на него взгляды, он обосновался возле стойки и заказал бутылку пива.
Посетители понемногу отвлеклись от случайно забредшего малоинтересного парня и вновь предались обсуждению животрепещущих новостей.
Дин смирно и тихо сидел на высоком табурете, наблюдал, слушал, готовился к заброске словесных сетей.
Некоторое время спустя он узнал, какой переулок предпочитают влюблённые, как зеленщик мухлюет с салатами, где живёт любовница мэра и кто из чиновников тайный трансвестит.
В жизни охотников информация тоже была оружием. Поэтому Дин аккуратно складывал её в закрома памяти, как до того карты местности и особенности пейзажей, где были найдены жертвы хвостокола. И немного сомневался, что Сэм при всех его исследовательских навыках накопал в газетах столько же.

Время приближалось к девяти. Заведение было наполнено почти до отказа, но дверь то и дело хлопала, впуская новых посетителей, среди которых не виднелось длинной фигуры Сэма Винчестера. Библиотека наверняка закрылась, и непонятно, где носило мелкого. Хорошо, если Саманта всего лишь боялась испачкать свои хорошенькие туфельки…

А вот и сюрприз.
В бар ввалилась галдящая компания, в которой Дин заметил утреннего незнакомца.
Первое же, что пришло в голову – Сэм столкнулся с ними на улице. Но подвыпившие весельчаки не выказывали признаков агрессии или раздражения, не наблюдалось ни травм, ни порванной одежды.
Не привлекая внимания, Дин сдвинулся в затемнённый угол и навострил уши.

Завсегдатаи обсуждали и незнакомца, и его друзей.
Два года назад Кевин Руньон потерял сестру в череде нераскрытых убийств. И до сих пор не мог смириться с потерей. Дин понимал его, как никто, но значительная часть сочувствия испарилась из-за поведения парня. Хотя… если бы Дин потерял Сэма и вдруг объявился подозреваемый…
Дин взял бутылку. Слишком многое навалилось за последнее время, слишком больно…

Голова раскалывалась от спёртого воздуха, сигаретного дыма и грохота фонящих динамиков. К горлу подступила тошнота.
Дин встал, бросил на стойку деньги и начал пробираться сквозь шумную толпу к выходу.
— Эй, красавчик!
А кто сказал, что это будет легко?

Дин обернулся.
На него волком смотрел Руньон. Бывший незнакомец был явно приободрён вечерней атмосферой заведения и присутствием друзей.
— Что ты здесь делаешь?
— Выпиваю. Это запрещено?
— Убийцам запрещено. Тебе не следовало возвращаться, приятель.
— Ваше мнение очень важно для нас, – кивнул Дин и собрался уходить.
Но Руньон схватил его за руку:
— Не торопись! Мы не закончили.
Дин удержал себя от рефлективного удара. Всё-таки, несмотря на мучительную боль, голова у него была ясной. Руньон прилично принял на грудь, но он фунтов на тридцать тяжелее, дюжина друзей в группе поддержки и неизбывное горе.
Дин легко высвободился и спокойно ответил:
— Думаю, на сегодня нам хватит.
Руньон хищно прищурился.
Но тут за спиной Дина открылась дверь, и родной голос поинтересовался:
— Проблемы, чувак?
— Нет, я уже ухожу, – не оборачиваясь, сказал Дин. Он не сводил глаз с Руньона, который сделал шаг вперёд.
В мизансцене появился четвёртый – какой-то человек встал между Дином и Руньоном, лицом к последнему.
— Уймись, Кевин. Сядь и глотни чего-нибудь.
Дин отметил выпуклость револьвера на его поясе под курткой и позволил копу в штатском разбираться. Руньон свирепо пожирал глазами «убийцу», но, несмотря на хмель, решил не нарываться. Было самое время сваливать.
Он вытолкал Сэма за порог и сам выскочил следом.

— Что это было? – спросил Сэм, когда они спешили к мотелю.
— Всё та же фигня: этот тип думает, что я убил его сестру, и решил посчитаться, пока перевес на его стороне.
Сэм сердито хмыкнул:
— Мы рискуем своими жизнями, спасая людей, а этот болван… Я уже не знаю, существуют ли плохие парни вообще. Взять ту же Сью-Энн.
— Я не могу злиться на неё; так же, как и на Кевина. Он потерял сестру и, естественно, пробует что-то предпринять. А Сью-Энн хотела спасти мужа. Ты лучше всех должен знать, что она чувствовала.
Сэм обогнал Дина, преградил ему дорогу и с болью спросил:
— А ты не знаешь?
Дин промолчал. Сэм схватил его за плечи и встряхнул, словно пытался разбудить, вызвать на разговор.
Дин вырвался из его рук резче, чем пять минут назад от Руньона.
Сэм не отступил. Он лишь покачал головой, испуская сдавленный горький смешок.
— Ты когда-нибудь простишь меня?
Дин смотрел на мелкого, не в силах понять, о чём тот говорит. Какое прощение? За что? За то, что Сэм делал всё возможное, чтобы спасти жизнь брата? Пусть даже ценой чужого… чужого безумия. Всё происшедшее было безумием. Ему не за что прощать младшего.
— Не придумывай, всё нормально.
Дин обогнул Сэма и, не оборачиваясь, пошёл к мотелю.
Сэм со вздохом отправился следом.

В этот вечер так и не случилось ни китайской еды, ни кино.
Они по очереди сходили в ванную и молча легли. Сэм свернулся калачиком на боку, лицом к Дину, и в полутьме тот мог наблюдать за братишкой, не выдавая себя.
Силуэт лохматой головы напомнил утренние минуты, когда Дин просыпался от того, что каштановые вихры щекотали ему ухо или щёку… Раньше отец часто снимал в мотеле двухместный номер – в целях экономии, и мальчикам приходилось делить кровать. Дин не возражал, хотя мелкий во сне так и норовил заехать то локтем, то коленом. Сэм был рядом, а значит, в безопасности. А за его безопасность Дин отдал бы и жизнь, и душу.

Да, Дин знал, какое отчаяние свело с ума Сью-Энн Ле Гранж и Кевина Руньона. И что пережил младший.
Однако Сэму не постичь, что чувствует его брат, спасённый ценою жизни другого человека. Даже двух.
Дин ни за что не согласился бы на такой размен. И винить в происшедшем мог только себя. Сэм решил обратиться к целителю только из-за старшего, а значит, Дин и есть причина гибели Маршалла и в недалёком будущем Лейлы.
— Прости, Сэмми, – выдохнул он в уверенности, что брат уже заснул и не услышит.

Из-за непрекращающейся головной боли Дин спал никудышно, урывками и на рассвете поднялся окончательно.
Сэм тихо посапывал, уткнувшись лицом в подушку.
Дин принял анальгетик, быстро оделся и бесшумно выскользнул за дверь.

Он всегда считал утренние пробежки либо вынужденным занятием малоподвижных клерков, либо блажью бездельников. Правда, в своё время отец гонял его и Сэма, как сидоровых коз, – изнурительные кроссы были важной частью армейской физподготовки. Позже охотничья деятельность стала лучшим способом держать себя в отличной форме.
Дин не бегал давно. И сегодня бег служил для него не только разминкой и выпуском пара после вчерашнего вечера, но ещё и возможностью познакомиться с городком – от окраины, леса, где обосновался хвостокол, до главной улицы. Лавочник, подметающий тротуар перед витриной, приветственно вскинул руку. Дин помахал в ответ.
Такие местечки, как Честер, почему-то нравились Сэму. Прежде, закончив дело, Дин мог предложить брату задержаться на два-три дня, чтобы перевести дух. Сейчас же ему не терпелось завершить работу и отправиться в путь. Может быть, привычный ритм охотничьих будней вернёт хоть какое-то внутреннее равновесие.

Дин остановился и наклонился вперёд, уперев руки в колени. Он не устал и не запыхался. Его накрыло ощущение, что он всё глубже погружается в серую вязкую трясину вины и безнадёжности. Получается, сам того не ведая, он лишил жизни двух молодых людей – разве это не убийство? Непреднамеренное, но убийство…
Если бы существовала возможность вернуть Маршалла и исцелить Лейлу, Дин отдал бы свою жизнь, не раздумывая. Он недостоин такой жертвы.
Он недостоин жизни, купленной такой ценой.

Сэм с мокрыми после душа волосами стоял над разложенной на столе местной картой; за неимением выбора пришлось купить туристическую.
Дин положил рядом завтрак и газету.
— Где тебя носило? – слишком небрежно осведомился Сэм, не поворачивая головы.
— Бегал.
— Один? Ты мог столкнуться с нашими приятелями.
— Не столкнулся же.
Сэм с коротким упрёком посмотрел на него и взял газету. А Дин, разорвав упаковку «Pop Tarts», с печеньем в зубах направился в ванную.

Вернувшись в комнату, он распаковал ещё одну коробку с выпечкой. Развернул к себе карту и с набитым ртом спросил:
— Новые нападения были?
— Нет. – Сэм сел в соседнее кресло. – А ты узнал что-нибудь?
— Каждое из убийств совершалось всё дальше и дальше от города.
— И последнее было где-то здесь. – Сэм потянулся к карте и обвёл пальцем кружок.
Дин кивнул.
— Говорят, возле сгоревшего дерева. То ли молния в него попала, то ли ещё что… Начнём оттуда. Вдруг удастся взять след.
— Ладно… – Сэм помялся, виновато глянул на старшего и после всех терзаний выдал: – Я про Руньона хотел… Как только закончим дело, мы должны уехать сразу же. Не хочу пересечься с психом.
— Согласен, – недовольно ответил Дин. Не в его характере бежать от опасности, но в данном случае мелкий был прав.

Они молча добрались до леса, молча вступили под сень старых елей.
Сэм шагнул на узкую тропу с намерением возглавить их маленькую группу. Дин успел положить руку на его плечо.
Сэм раздражённо обернулся, готовый дать отпор брату, как обычно претендующему на лидерство, но Дин смотрел спокойно и печально.
Джон никогда не учил сыновей этому правилу и не знал о его существовании. Мальчики давно уговорились не выходить с тяжёлым сердцем на охоту. Может произойти плохое и самое плохое, поэтому на душе не должно быть обид и недомолвок.
Дин был пока не в силах справиться с собой, разобраться в своих чувствах, привыкнуть жить с оглушающей, непреходящей виной, но ему есть, что сказать младшему брату.
— Прости за вчерашнее, – негромко произнёс он.
На лице Сэма появилась короткая мягкая улыбка.
— И ты меня.
Дин откашлялся, скрывая неловкость, и подтолкнул Сэма:
— Давай посмотрим, погубит ли кошку любопытство.

Они осторожно продвигались вглубь чащи, приглядываясь к царапинам на стволах. Сэм оглянулся, махнув рукой на место первого нападения. Потом Дин, тихо свистнув, указал на второе.
Через сто ярдов братья наткнулись на чёрное искорёженное дерево; вчера до этих обгорелых останков они не дошли.
Обнаружив на соседней ёлке следы крови и содранную кору, Винчестеры подтянулись друг к другу и утроили внимание.

Пройдя ещё футов пятьдесят, они словно пересекли невидимую границу, за которой стихли все лесные звуки – не слышно ни щебета, ни чириканья, ни даже шума ветра в кронах.
Братья осмотрелись, задрав головы, но не заметили ничего тревожного. Поблизости не было никаких признаков чудища.

Его шестое чувство среагировало раньше остальных: не отдавая себе отчёта, Дин прыгнул к Сэму и повалил его на траву. Через долю секунды над ними со свистящим треском пронеслась огромная костяная булава.
Братья переглянулись и, вскочив, кинулись в разные стороны. Сэм сунул за пояс пистолет и поймал брошенный ему дробовик. Дин вытащил из рюкзака бензопилу.

Сэм отошёл на несколько шагов, увеличивая обзор.
Дин подмигнул ему: «Поприветствуй короля, детка!» и завёл пилу.
Цепь вгрызлась в ствол чуть выше комля.
Над головой смертоносным снарядом опять пролетел шипастый шар. Дин пригнулся и успел рассмотреть толстый – с женскую руку, мощный хвост твари.
Звук выстрела перекрыл визг пилы, в ответ неистовый рёв эхом разнёсся по лесу. Эх, если бы хвостокол задержался на ели, пока охотники срезают дерево…
Не повезло.
Он услышал вскрик брата: «Дин!» и одновременно почувствовал содрогание дерева от мощного скачка зверя. И, скрипнув зубами, выключил бензопилу.
А кто думал, что будет легко, хвостокола этого за хвост и на кол…

— Сэм, куда подевалась тварь?
Подняв головы, они осмотрели верхушки елей.
— Когда вы с папой охотились в прошлый раз, он так же свалил?
— Нет. Но тогда в него никто не стрелял.
Дин не упрекал, всего лишь вспоминал обстоятельства, но Сэм сокрушённо вздохнул.

Они продвигались всё глубже в лес, пока не засекли еле заметное колебание ветки, стихающее покачивание.
— Он! – прошептал Дин. – На территории хвостокола другое зверьё не водится.
— Давай, пили! – еле слышно ответил Сэм. – Я постараюсь его отвлечь.
Прежде, чем Дин успел открыть рот, брат оказался возле дерева и попытался увидеть тварь сквозь густые еловые лапы.
Дин с трудом справился с первым порывом – свалить долговязого на траву и собственным телом прикрыть от смертоносной булавы.
Он знал свою слабость. Старший Винчестер терял хладнокровие, если младшему грозила опасность. А если мелкий самовольно играл роль приманки, Дин вообще сходил с ума от ужаса.
Но сейчас всё решали секунды, и чем дольше Дин медлил, тем хуже для Сэма. Поэтому он ограничился неразборчивым проклятием и, метнувшись под ветки, включил бензопилу.

Дерево было ещё не старое, ствол меньше фута в диаметре – плёвое дело для японочки «Макиты». Дело нескольких секунд.
Интуиция не подвела – Дин опять пригнулся за миг до того, как над виском пролетел костяной шар.
Следующим взмахом хвоста тварь нацелилась в Сэма. Тот увернулся, упал и покатился по земле. Получилось совсем недурно для такого великана, Дин был впечатлён.
Монстр опять ударил по Дину, но он уже потерял своё основное преимущество – внезапность. Дин дорезал ствол.
Пока дерево падало с шумом, который казался грохотом в мёртвой тишине леса, Дин успел бросить пилу и сдёрнуть обвязанную вокруг пояса сеть.

Сэм уже двигался приставным шагом вдоль ствола, ловя тварь на мушку.
Из-под ветвей вынырнуло существо размером с колли, но гладкошёрстное и оттого обманчиво субтильное; безвредный хвост с набалдашником тащился следом. Вытянутыми вперёд челюстями монстр больше напоминал собаку, нежели кота. И на охотников он не рычал, а завывал, злобно и ненавидяще. Глаза пылали жёлтым огнём.
Видя, что брат наготове, Сэм выстрелил, промахнулся, и хвостокол кинулся на него.
Сеть, мастерски брошенная Дином, перехватила тварь в прыжке; грузила, подвешенные по углам, обмотали туловище и лапы. С яростным воплем хвостокол рухнул к ногам Сэма и не прекращал отчаянных попыток освободиться.
— Стреляй же! – поторопил Дин.
И Сэм всадил две пули в башку хвостокола.

Они опустились на траву там же, где стояли. Их трясло от внезапно нахлынувшей слабости, и короткая передышка была просто необходима.
Братья смотрели друг на друга и молча улыбались.

Так же, не говоря ни слова, они выпутали труп хвостокола из ловчей сети. Сеть дорогая – на кабана, Дин скорее удавился бы, чем испортил её разрезами.
Он уложил тенёта и бензопилу в рюкзак и, сняв каску, с удовольствием взъерошил влажные, слежавшиеся волосы.
Сэм, подобрав с земли гильзы, спрятал их в сумку вместе с касками.

Братья бросили последний взгляд на мёртвое чудовище и отправились в обратную дорогу.
Дин не помнил, когда у него на душе было так легко, как в эти минуты. Важная работа была сделана, враг повержен, они с Сэмом шли бок о бок, иногда касаясь локтями. И по негаснущей улыбке брата Дин видел – тому тоже хорошо.

Не вовремя они расслабились.

На опушке леса, окружённые пятью мордоворотами, Винчестеры осознали пагубность своего легкомыслия.
Кевин Руньон стоял перед Дином, направив в его лоб дуло пистолета.
— Опусти ствол, – сдержанно сказал Дин. Он почувствовал, как напрягся Сэм, как в мелком буквально клокотала злость и жажда действий, и опасался его срыва. – В чём дело, приятель?
— Мы хотим посмотреть, кто стал твоей жертвой на этот раз. Опять маленькая девочка? – сквозь зубы ответил Руньон.
Дин посмотрел ему прямо в глаза.
— Мне жаль твою сестру, правда. Но мы с братом только что прикончили её убийцу. – Он кивнул за спину. – Иди, взгляни. Это огромная кошка с кинжалами на хвосте.
Руньон оскалился.
— Считаешь меня идиотом? Клэр не зацарапала насмерть никакая кошка! Её зарезало чудовище в человеческом облике.
— Тварь называется кот-хвостокол, – Сэм старался, чтобы голос звучал как можно мягче и убедительнее. – Он поджидает жертву, притаившись на дереве, и закалывает её ударом хвоста. Мы охотимся на монстров, чтобы спасти людей.

Дин пытался сохранить невозмутимое выражение лица, хотя тревога за брата накрыла его с головой. Не стоило Сэму лезть в разговор и привлекать внимание психопата.

— Трудно придумать правдоподобную причину, да, малыш? – Руньон не хохотал, а рычал от ненависти. – Твой дружок совершенно случайно появляется здесь всякий раз, когда начинают гибнуть горожане. Нашёл дураков.
Дин быстро оглядел крепких спутников Руньона. Они были без оружия; морды каменные, без раздражения и злобы; просто пришли поддержать дружка, но при возможности наваляют.
Он снова повернулся к противнику.
— Не совсем так. Тоска по родному человеку заставляет тебя делать глупости.

По лицу Руньона скользнула тень неуверенности. Дин мог представить состояние парня.
Неделю назад он разобрался бы с наглецом в два счёта. А сейчас не имел права кого-то осуждать. Клэр он не убивал, но был виноват в гибели невинных людей. Не существовало никакого оправдания тому, что Дин остался жив – такой страшной, несправедливой ценой.
Словно подслушав мысли брата, Сэм шагнул к нему и положил руку на плечо.
Дин чувствовал тёплое дыхание на шее, и ему не нужно было оборачиваться, чтобы представить позу Сэма и выражение лица. Младший готов защищать Дина яростно и самозабвенно. Хотя после Небраски не стоило бы этого делать…

Лицо Руньона опять превратилось в злобную маску.
— Обыскать.

Краем глаза Дин упорно следил за теми двумя, кто стоял на краю «оцепления». Они вели себя достаточно вольно – смотрели по сторонам, переминались с ноги на ногу, даже прохаживались… Вот если бы одного занесло между Руньоном и охотниками, на линию огня, тогда налётчикам даже численное преимущество не помогло бы.

Двое забрали оружие и снаряжение, осмотрели бронежилеты.
Дин оставался неподвижным, обманчиво казался расслабленным. Руньон, не опуская пистолета, вдруг оскалился в ухмылке.
— Значит, ты решил поохотиться ещё раз и дружка прихватил?
Дин уловил лёгкое движение за спиной и повысил голос, чтобы отвлечь всё внимание на себя.
— Лишняя пара рук не помешает. Но твоя проблема – это я, не так ли?
В немом упрёке ладонь Сэма сжала плечо до боли.
Дину не понравился пристальный взгляд Руньона, и он взял инициативу на себя. Высвободился из хватки Сэма и сделал шаг вперёд, добиваясь, чтобы пистолет был направлен только на него.
— Хочешь подраться, Кевин? Рассчитаться со мной за сестру? Ну, давай, убери ствол, и мы разберёмся. Преподай мне урок, чемпион.
Руньон колебался.

В тот момент, когда Руньон стал угрожать Сэму, он лишился сочувствия, которое Дин волей-неволей испытывал к нему.
— Давай. За твою сестру.
За Лейлу. И Маршалла Холла. И шерифа Девинса. За маму и всех остальных, кто умер, чтобы Дин мог жить.
Гнев струился по жилам огненной рекой. Гнев на то, что Дину не оставили выбора, не дали возможности решить, хочет ли он получить жизнь нечеловеческой, непоправимой ценой.

Ну, сейчас он мог выбрать.
— Заставь меня заплатить, Кевин!
— Дин… – прошептал Сэм позади.
Руньон поджал губы.
— Неплохая идея для чокнутого маньяка. Заплатишь. – Не отводя взгляда от Дина, он кивнул одному из подручных. – Снимите жилет с его дружка.

Потребовалась целая секунда, прежде чем Дин осознал: решение опять принято за него.
И бросился на Руньона.

Его остановило дуло пистолета, воткнувшееся в горло, и отчаянный вскрик Сэма.
Личный враг стоял на расстоянии вытянутой руки, и Дин надеялся, что тот мог со всей отчётливостью прочесть в его глазах своё будущее.
— Только притронься к нему, и ты покойник.
— Так я и думал. – Руньон передал пистолет приятелю и направился к Сэму.
Дин, не обращая внимания на нового охранника, демонстративно сорвал с себя жилет и повернулся к брату.

Снимая с Сэма броник, налётчики считали, что он становится уязвимее. На самом деле Сэм обрёл свободу движений, а значит, стал опаснее. Они не представляли, насколько опасным мог быть этот долговязый юноша со щенячьим взглядом.
И сейчас, внешне растерянный, ищущий поддержки брата, Сэм внутренне избавлялся от впечатлений охоты, готовясь к новому бою.
Дин чувствовал его состояние как своё и мысленно передал брату: Прости меня. И будь осторожнее.
Сэм коротко улыбнулся в знак того, что услышал и понял. К Руньону повернулся уже другой человек – суровый боец вместо нескладного студента.

Противники осторожно закружились по поляне.
Дина обеспокоило, что Кевин Руньон тоже изменился: маска безумия исчезла, лицо было злым, но сосредоточенным. На ошибки рассчитывать не приходилось.
Хотя вряд ли он был настолько тренирован и опытен, как Сэм. Младший брат в любом случае был фаворитом в поединке.

Руньон, наконец, кинулся на Сэма с явным намерением зажать его руки, но в последний миг неожиданно ударил кулаком. Сэм успел отклониться, и удар в челюсть получился скользящим, слабым.
Руньон нырнул вниз, схватил Сэма за пояс, и оба рухнули на землю.
Сэм разбил нос противнику, свалил с себя и ударил ещё раз.
Руньон оттолкнул Сэма и попытался наброситься снова, но тот был проворнее – вскочил, парировал удар и вывернул руку нападавшего за спину. Руньон взвыл и получил ещё один удар в физиономию. Он, похоже, не сообразил, с кем связался.

Или просто приберегал туза в рукаве.

Руньон с трудом вырвался из захвата, отскочил и, когда Сэм стремительно двинулся к нему, вынул нож.
Дин увидел, как взблеснул клинок, и в беспомощном отчаянии понял, что не успевает…
— Сэ-э-эм!
Сэм наверняка смог бы увернуться, если бы не запнулся о ногу, подставленную одним из налётчиков.
Потеряв равновесие, он наткнулся на нож.

На мгновение время остановилось.

Руньон испуганно отпрянул.
Сэм упал на колени, схватился за рукоять, торчавшую из его живота.
Поднял голову и удивлённо, непонимающе взглянул на старшего брата.

И у Дина сорвало крышу.

Охранник так и не понял, что сломало ему вытянутую руку, – он даже не увидел нанесения стремительного удара, завопил и выронил пистолет.
Дин не стал тратить драгоценную секунду и наклоняться за оружием – внезапность была его преимуществом.
С разворота он впечатал ботинок в пах второго налётчика. Последствия жестокого удара наверняка были плачевны, но Дина не интересовала будущая личная жизнь объекта.
Третий тоже не успел отреагировать. Дин свалил его в два приёма: раз – прямой в нос для ошеломления, два – в горло для обезвреживания.
Только потом он схватил пистолет, выстрелил под ноги четвёртому, заставив обмереть на месте.
И прицелился в Руньона, готовый нажать на спусковой крючок.

— Дин…

От слабого родного голоса закружилась голова.
Дрожащий от боли и слабости Сэм пытался приподняться на локте, предостеречь, остановить.

— Не надо…

Избави нас Бог от тех, кто думает, что выполняет Его волю.
Дин произнёс эти слова несколько дней назад. И сейчас не мог заставить себя выстрелить.

— Я… я не хотел… – растерянно пролепетал Руньон. – Он сам…

Не опуская оружия, Дин тяжело смотрел на него в течение целой минуты. Затем сипло выговорил:
— Убирайся нахрен, пока я не передумал. И уродов своих прихвати.
Руньон помедлил, словно не веря в своё счастье, потом бросился к приятелям. И шайка, помогая друг другу и непрестанно оглядываясь на охотников, поспешила прочь.

Дин бросился к Сэму, упал на колени. Тот лежал на спине, зажимая рану. Сквозь пальцы сочилась кровь.
— Дай глянуть, Сэмми… Чёрт! Зачем ты вытащил нож?!
Сэм приподнял правую руку; нож выскользнул из слабых мокрых пальцев.
— Я хотел… заставить его… отпустить тебя…
— Дурак… – прошептал Дин, снимая бронежилет и куртку. – Ой, дурак…
— Я же сказал… что не дам тебе умереть…
Дин сорвал с себя любимую клетчатую рубашку, не расстёгивая, не заботясь о разлетающихся пуговицах.
— Можно подумать, это я залил кровью пол-леса.
— Прости… – прошептал Сэм.
— Не за что извиняться. – Дин осторожно и мощно потянул брата за плечи, усаживая и прислоняя к себе. Он обмотал Сэма рубахой и крепко связал рукава на животе. – Всё будет хорошо. Потерпи, чувак, потерпи…
Сэм слабо застонал и уронил голову на плечо старшего. Мокрые от пота длинные пряди щекотали висок и щёку Дина.
— Сэмми? – хрипло, сквозь комок в горле, позвал тот.
— Я здесь… – еле слышно ответил младший.
Болевого шока нет – и то ладно.
Дин вслепую нашарил на земле свою куртку и накинул её на брата.
— Всё. Я понесу тебя, а твоё дело – дышать.
— Смешно…
— Ага, потом расскажешь, что тебя так развеселило.
— Дин…
— Сэм, береги силы. Заткнись!

Перекинув через шею его вялую руку, Дин подхватил брата под колени и попытался встать. Два с половиной дюйма разницы в росте никогда не были так ощутимы, как в тот момент, когда Дин пытался поймать равновесие и хоть глоток воздуха под неподъёмным грузом.

Как в тумане, задыхаясь, почти теряя сознание от страшного напряжения и невыносимой головной боли, он донёс брата до «импалы» и запихнул в машину. На заднем сиденье было бы удобней, но потребовалось бы много времени на расчистку инвентаря. Дин уместил Сэмовы длинные ноги под приборной доской и занял место водителя.
Сэм, дрожа всем телом, сполз головой на его бедро. Дин перегнулся назад, вытащил одеяло из кучи снаряжения и укутал брата.
И рванул к городу, не жалея шин Детки на лесных колдобинах.

Он узнал, где находится ближайшая больница, ещё перед началом охоты и направлялся к ней, не тратя времени на розыски и объезды.
— Дин…
Это был уже не голос, а дыхание. Молящий выдох.
Дин оторвал взгляд от дороги, чтобы увидеть внизу белое, как мел, лицо Сэма. Рука, придерживающая брата на сиденье, была липкой от крови.
— Держись, Сэмми. Я тоже не дам тебе умереть.
Но Сэм не слышал, снова и снова повторяя имя старшего, как заклинание.
Дин глотал слёзы вместе со ставшим вязким воздухом.

Он подъехал к приёмному покою с такой скоростью, что не успел затормозить и помял бампер Детки.
Он нёс Сэмми по ступеням, потом по длинной площадке до двери, как однажды Джон так же нёс его, старшего, истекающего кровью, ловящего синими губами последние капли воздуха. Теперь Дин понимал, что чувствовал тогда папа.
Спасённый из огня, вынянченный, самоотверженно выращенный Дином братишка был для него и сыном.
Вряд ли подобное приходило в голову Сэму. Ему было достаточно знать – брат сделает всё для его защиты и спасения. Больше, чем сделал бы Джон.



2.


Дину разрешили присутствовать при первом осмотре Сэма. Но в операционную, разумеется, не впустили. И Дину ничего не оставалось, как ждать, сидя в комнате с весёленькими ярко-жёлтыми стенами.
Пришедшим полицейским он показал документы на имена Сэма и Дина Файзеров и с готовностью ответил на все вопросы. Да, они с братом прогуливались в лесу. Нет, они не смогут опознать того, кто набросился на Сэма. Дин не упомянул Руньона вообще – чем меньше слухов об участии братьев в прошлых убийствах, тем лучше.
Копы не стали давить; случай колотого проникающего ранения был далеко не первым, и растерянный, убитый горем свидетель вряд ли мог прояснить ситуацию. Очередной «висяк».

Дин стоял у окна, наблюдал, как сумерки сгущаются над городом, и в тысячный раз спрашивал себя: зачем они занимаются этой работой?
Да, какая-то тварь убила маму. Отец посвятил себя делу мести и втянул сыновей. Иного образа жизни они не знали. И, если Сэм как-то попробовал начать всё с чистого листа, отринув даже родных, Дин не мог оставить папу. И людей, которых должен был спасти…

— Господин Файзер?
Дин обернулся.
— Я доктор Фридман. Ваш брат в послеоперационной палате, я пущу вас туда на минуту. Но сначала нам нужно побеседовать.
Последняя фраза не сулила ничего хорошего. Дин стиснул кулаки так крепко, что не удивился, если бы кровь брызнула сквозь лопнувшую кожу.
Словоохотливый доктор прочитал целую лекцию о ранениях брюшной полости, перитоните и воспалениях. Дин слушал не слова, а то, что было за ними – у Сэма мало шансов, вероятно, он не сможет сражаться с болезнью.
Доктор понятия не имел, о ком говорит.
Даже если Сэм не сможет, у Дина хватит сил на двоих.
— Вы меня слышите, господин Файзер? – Врач попытался изобразить сочувствие, но у него плохо получилось.
— Да, – сказал Дин. – Теперь я могу повидать брата?

Сэм лежал в небольшой комнате и был единственным пациентом. Дин постоял рядом с койкой, всмотрелся в осунувшееся, багровое от жара лицо и опустился на стул.
— Я здесь, Сэмми.

Ночь была тяжёлой.
Сэм дрожал в ознобе и горел. Лекарства, холодная вода, которую давал Дин, не помогали. Не помогли и пакеты со льдом, принесённые медсестрой.
Дин не смыкал глаз ни на минуту. Он положил голову на подушку брата и непрерывно смотрел на Сэма, отчаянно желая передать ему свои силы и энергию. Если бы дьявол существовал, Дин, не колеблясь, заключил бы с ним сделку, обменяв душу на выздоровление младшего.
— Дин… – прошептал Сэм в бреду. – Это не она… Это не… Джесс, пожалуйста… – Слова слились в неразборчивое бормотание, и только ещё одно «пожалуйста» донеслось ясно.
Дин знал, что Сэм его не услышит, но не мог не ответить.
— Всё нормально, парень. – Он взял мелкого за руку, погладил большим пальцем костяшки. – Скоро тебе станет легче.
Он просил прощения у брата за то, что так воспринял его отчаянную решимость там, в Небраске. За то, что открыто выказал неприятие Сэмова поступка... Ночное бдение замечательно вправляет мозги.
— Дин… – то ли выдохнул, то ли простонал Сэм.
Дин погладил растёпанные, мокрые от пота длинные волосы:
— Я в порядке. Ты ведь не дал мне умереть, помнишь?
Сэм задвигался под одеялом, словно пытался высвободиться из-под придавившего его груза.
— Дин… Глаза… Они ошибаются…

Дин вздохнул и сменил нагревшийся компресс на лбу Сэма. Несвязный лепет уже начал вызывать интерес персонала.
Пользуясь случаем, Дин ещё раз провёл ладонью по волосам брата.
— Держись, Сэмми, – попросил он.
Голова разламывалась от острой, непрекращающейся боли – впору было себе лёд прикладывать. Измученное тело требовало хотя бы недолгого забытья. Но Дин не собирался оставлять Сэма наедине с лихорадкой и бредом.
Скоро Сэму станет лучше. Они отдохнут. И жизнь вернётся в прежнее русло.

Но температура продолжала расти.

Дин знал по собственному опыту, насколько мучительны бывают ледяные ванны. И наблюдать за братом было ничуть не легче, чем самому их принимать.
Из-за ранения Сэма не погружали в воду полностью. Он слабо стонал и двигал руками, будто хотел ухватиться за края ванны и выбраться из жуткого холода.
Кусая до крови губы, Дин еле сдерживал себя, чтобы не броситься на помощь. Обнять братишку, согреть, утешить – как тысячи раз до того.

Страдания, переносимые Сэмом, были почти бесполезны; ледяная вода лишь ненадолго снижала температуру. Медсёстры старались не смотреть на Дина; врачи перебрасывались негромкими фразами, в которых мелькали загадочные «полиорганная недостаточность» и «церебральные нарушения».
Сэм умирал.

Когда брат опять удалился в свои бредовые блуждания, Дин вышел в коридор. Он не мог не позвонить отцу, хотя знал, что толку не будет.
Он вернулся вовремя, чтобы вытащить Сэма из ванны, помочь медсёстрам вытереть его и, уложив в постель, накрыть кучей одеял.
Неизвестно, как долго Сэм может выносить эти изматывающие качели от жара к холоду и обратно…

«Что тут скажешь… Опасная работа. Мне не повезло».
Дин смирился со своей смертью, но никогда не отдаст ей Сэма.
Даже если Сэм перестал бороться.

Часы проходили за часами. Липкая горячая рука брата оставалась безжизненной, не реагировала на пожатия, но Дину было всё равно. Он не отдаст Сэма!
Он прижался лбом к тыльной стороне ладони и хрипло проговорил:
— Не сдавайся, Сэмми! Ради папы и меня. Не бросай нас.

Дин осознал глубину горя Сью-Энн, потерявшей надежду спасти мужа.
Он думал, что пережил весь ужас, когда нёс брата по больничному двору. Думал, что его уже накрыло безумие, заставившее Сью-Энн обратиться к чёрной магии, а Сэма – отыскать целителя.
Но сейчас Дин оказался в бездне отчаяния. В темноте и в мёртвой тишине. Где никто не услышит его крика, никто не придёт на помощь.

Он прикоснулся губами к Сэмовым пальцам, как целовал их двадцать лет назад – крошечному, и попросил:
— Не уходи…

Дина попросили зайти в регистратуру, откуда он вернулся с кипой бланков для заполнения.
В палате пожилая медсестра устанавливала новые пакеты в инфузионную систему. Она сочувственно улыбнулась Дину.
— Ваш отец уже уехал?
От предельной усталости тот плутал в болезненном тумане и не сразу понял смысл вопроса.
— Прошу прощения?
— Ваш отец заходил недавно. Уже уехал?

Сердце застучало быстро и неровно. Дышать стало нечем. И Дин торопливо вынул из бумажника старый затёрый снимок – папа с ними, подростками. На секунду ему пришлось закрыть глаза, чтобы собраться с силами.
— Это он?
Медсестра даже не взяла фото, ей было достаточно небрежного взгляда.
— Да, конечно. Правда, сейчас он старше.
— Когда приходил отец?!
— Пять минут назад я выходила за растворами, он ещё был здесь.

Дин выскочил в коридор, огляделся и бросился к лестнице.
Больница была совсем небольшой; ему хватило нескольких минут, чтобы осмотреть все три этажа.
Потом он вышел на стоянку, окружённую сквером.
Ничего.

Дин громко послал всё к чёрту. Он в очередной раз потерял почву под ногами.
Что ж это за семья такая, проклятая?! Мать со вспоротым животом сгорает заживо, младший брат умирает от рук тех, кого он спас, а отец…
Дин засмеялся, давя горький всхлип. А отец даже не удосужился не то чтобы помочь, а сказать старшему два ободряющих слова.

Гнев и отчаяние почти задушили Дина. Его трясло. Лава, бушующая в голове, была готова разнести череп. Дин ударил ближайшее дерево. Снова, снова, снова – может, боль в разбитых кулаках заглушит головную.
Джон не приехал, не ответил, когда Дин звонил ему, чуть не плача. Джон не приехал, не ответил на звонок Сэма, когда Дин умирал от инфаркта.
Но Сэма Джон навестил.
И постарался не пересечься со старшим сыном.

Ноги подогнулись. Внезапная страшная слабость заставила Дина упасть на траву.
Он никогда ничего не просил для себя. Он не позволял мечтать и хотеть иной жизни, находя смысл существования в помощи другим. Он посвятил себя отцу и брату, желая лишь одного – чтобы они были вместе и в безопасности. Но, видимо, и этого было слишком много для него.

Дин сел, уперевшись спиной в ствол. Измученный, опустошённый, оцепенелый.
Всё, приехали.
Не на кого рассчитывать, некого умолять. Сэм не переживёт ещё одной такой ночи, а Дин не может сидеть и смотреть, как умирает братишка. Где носит чёртова Жнеца, когда он нужен здесь и сейчас! Дин обменяет свою жизнь на жизнь Сэма без всякой чёрной магии. Сэм достоин жить куда больше, чем он.
Сэм называл это игрой в господа бога. А что делать, если бог отказался исполнять свою роль?

Дин полулежал, и что-то впивалось ему в бок. Похоже, камень… Оказалось, телефон.
Дин покачал его на ладони, примериваясь, перелетит он парковку или нет. Потом всё же открыл и прокрутил список контактов до Лейлы.

Он всегда гордился своей самостоятельностью, своей независимостью, изредка принимая помощь только от родных. Он пытался сблизиться с Кэсси, но тот неудачный роман лишь утвердил его в стремлении держать людей подальше от себя настоящего.
Но сейчас Дин шёл ко дну, и кто-то должен был протянуть ему хотя бы соломинку.
Если бы речь шла о нём самом, Дин и пальцем бы не пошевелил. Но ради Сэма…

Он нажал на кнопку вызова.

Дин прислонился к дверному косяку, глядя, как два санитара вытаскивают Сэма из очередной ледяной ванны. Он чувствовал себя слабым, как ребёнок, руки и ноги дрожали, но, несмотря ни на что, у него получилось выйти из тьмы к своему братишке.
— Вам необходимо поспать, – сказал один из медиков, проходя мимо.
«Мне необходимо быть рядом с братом в его последние часы», – мысленно ответил Дин.

Сэма бил озноб. Волосы были мокрыми – затылок от воды, чёлка от пота. Дин вытер полотенцем его восковое лицо, поправил одеяло.
— Говорят, папа приходил повидаться с тобой, пока меня не было. И недели не прошло после моей гибели, как он счёл нужным появиться. – Дин печально усмехнулся. – Ты будешь терзаться, что скучаешь по нему. А по-моему, самое верное – если он занимается своими делами, заниматься нашими.

Сэма заколотила тряска, более похожая на судороги. Рот немо открывался, чтобы выпустить новую порцию несвязного бреда, дыхание было громче, чем слова.

Дин откашлялся, но ком в горле не исчез.
— Я звонил Лейле… Хорошие новости: ей стало лучше, и врачи хотят применить новый препарат, надеются уменьшить опухоль настолько, чтобы можно было удалить. Я сказал, что думаю… мы думаем о ней.
Он никогда не признался бы, что молится за девушку, хотя брат наверняка понял бы этот порыв.
— Лейла напомнила слова Роя о моей незавершённой миссии. Ты же знаешь целителей, они умеют напускать туман из многозначительных красивостей. Но… возможно, на этот раз Рой был прав, и наше семейное дело больше, чем месть. Не знаю, какая ждёт меня судьба и какую там цель увидел Лагранж, но я уверен, что ничего не смогу без тебя. А значит, дело не будет завершено. Поэтому мы пойдём вместе или не пойдём вовсе. – Дин вздохнул. – Сэмми, мне по-прежнему не нравится способ моего спасения, но тебя я не виню. Ты делал то, что был должен. – Дин бережно сжал пальцы брата. – А теперь моей веры хватит на нас обоих.

Рука Сэма дёрнулась. Его кожа обжигала даже Дина; было страшно представить, какой огонь испепелял Сэма изнутри.
— Отлично, – сдавленно проговорил Дин. – Буду считать, ты сказал «да».
Он опять положил голову на подушку, чувствуя исходящий от Сэма жар. Если у него получалось молиться за Лейлу, то и за брата получится…

Дин сам не заметил, как соскользнул с молчаливой мольбы в сон.

Его вырвал из дрёмы громкий хрип.
Дин моментально пришёл в себя и уставился на брата. Или звук ему почудился?
Сэм с закрытыми глазами попробовал приподняться, руки сжали одеяло, и из груди вырвалось то же нечеловеческое хрипение.
Распахнув дверь, Дин позвал на помощь и бросился обратно. Он попытался удержать Сэма, бьющегося в конвульсиях. Сердце брата с бешеной скоростью и перебоями стучало в ладонь Дина.
— Сэмми!..

Ворвавшиеся медики оттеснили Дина в сторону. Врачи и медсёстры столпились вокруг койки; кто-то из них то и дело выскакивал в коридор за инструментом и лекарствами.
Дин ошеломлённо смотрел на суматоху. В голове не было ничего, кроме боли, выжигающей все мысли.
Как неправильно и несправедливо! Он должен быть рядом с братишкой. Папа должен приехать. Сэм не может умереть в одиночестве! Господи, нет ничего страшнее одиночества!..

Суета утихла. Медсёстры начали убирать в лотки шприцы, ампулы, салфетки.
Один из врачей направился к Дину, и тот поспешно вытер мокрые щёки.
— Резкое падение температуры привело к шоку. Сбой системы, так сказать. Но сейчас всё хорошо. – Врач широко улыбнулся. – Похоже, ваш брат выкарабкался, простите за непрофессиональный термин.
Падение температуры. Всё хорошо. Брат выкарабкался.
Дин глотнул воздух так, словно вообще не дышал эти два дня, и посмотрел на Сэма. На выжившего братишку.
— Он… С ним всё будет в порядке?
— Несомненно. Придётся понаблюдать, нет ли последствий температуры, но ваш Сэмюэль – парень крепкий.
— Сэм, – поправил Дин, рассмеявшись сквозь слёзы. – Его зовут Сэм.

Санитар сменил постельное бельё, Дин помог переодеть брата в сухую рубашку. Выход из кризиса сопровождался обильным потом. Сорочка промокала на глазах.
Дин опустился на стул и прижал два пальца к запястью Сэма. Кожа была прохладной, пульс слабым, но ритмичным.
— Ты молодец, Сэмми, – прошептал Дин, потеряв голос от вновь подступившей невыносимой слабости. – Так держать, чувак.
Хрупкая отважная Лейла научила его верить и молиться. И её бог счёл Дина достойным своей милости.

Дин уткнулся лицом в одеяло на животе брата, в нескольких дюймах от раны, и заплакал.

Его веки горели от усталости, но Дин не мог отвести глаз от Сэма. От мирно заснувшего Сэма.
Он просидел рядом с братом всю ночь и полдня. Сэм уже не был ни бледным, ни багровым, но еле двигался, сил хватало только на отдых и восстановление. Дина устраивало – Сэм всегда предоставлял ему возможность заботиться о бытовых мелочах.

Сэм в порядке.
Дин встал и на всякий случай ещё раз оглянулся от порога.
Головокружение нахлынуло, как всегда, неожиданно, приступом. До кабинета доктора Фридмана пришлось добираться, держась за стену.
Доктор вопросительно посмотрел на него.
— У меня сильные головные боли, – сказал Дин.