7, 8, 9
Глава 7
Утро не задалось с самого начала: Дин просыпается от резкой боли; ворочаясь в спальнике, он придавил повреждённую руку, которую следовало перевязать ещё вчера. Боль резкая, дёргающая, похоже, рану придётся чистить.
После процедуры в медпункте Дин с очумевшей от анальгетика головой спускается в общую столовую, куда каждый сносит продукты, кто сколько может, а потом готовится еда – на всех обитателей монастыря. Позавчера Дин и Леди привезли три мешка с макаронами; добыть их стоило изгнаний двух демонов, смерти четырёх рабов и раненой руки Винчестера.
В большой комнате с низким потолком и несколькими столами пусто, только Макнамара ест, прихлёбывая из большой белой кружки со Спанч-Бобом.
Дин накладывает из кастрюли макароны с бобами – белки и углеводы, нормально – и, повинуясь приглашающему жесту командира, подсаживается к нему.
- Нужно съездить на мост, Нил, проверить, в каком состоянии заряды для подрыва.
Винчестер, который за прошедшие недели так и не привык к своему новому имени, чуть заметно дёргает шрамом и кивает.
- Помощь нужна?
- Нет. Проще одному.
- Да я уже заметил, ты одиночка. В такое время люди жмутся друг к другу в поиске тепла и опоры, а ты наоборот… шарахаешься.
- Я потерял всех, Мэтт.
- И не хочешь пережить боль снова, - подхватывает Макнамара. – Нил, я не лезу в твою жизнь. Всего лишь хочу сказать, что если бы не ты и не такие, как ты, солдаты, профессионалы, нас уже не было бы. Ты ведь из спецназа, да?
- Из очень специального спецназа, - коротко усмехается Дин.
- А я полгода назад был флегматичным пузатым шерифом с сахарной пудрой от пончиков на усах. И самой главной проблемой в моей работе были подростки, пачкающие стены граффити… Нил, ты огонь и воду прошёл и явно сталкивался с чертовщиной раньше других, скажи, это может когда-нибудь закончиться? Или… или всё сопротивление бесполезно?
Дин поднимает голову и видит, что пятидесятилетний мужик смотрит на него глазами ребёнка, который надеется на чудо вопреки происходящему, глазами Хоуп: «Мистер, а чудовища, они насовсем?»
- Я думаю… - сипло произносит Винчестер и откашливается. – Я уверен, всё наладится.
* * *
Они с Леди отсутствовали около двух часов. Как оказалось, за это время мир успел перевернуться ещё раз.
Дин оставил мотоцикл на привычном месте – в лодочном ангаре. К монастырю идёт пешком, растирая уши, прихваченные морозным ветром. Пожалуй, пора заводить шапку…
И пора проведать Бобби; возможно, появились новости об Азазеле, хотя весточки, неведомыми путями изредка находящие Винчестера, были неутешительными.
Только на кого оставить мелкого… За время летних скитаний Дин так натерпелся, что приходил в смятение от мысли, что Сэмми могут угрожать подобные злоключения. Если старший уедет, кто станет невидимым хранителем Сэма? Кто будет прикрывать его от бандитов во время вылазок в город? Кто – спасибо Леди! – прибудет на место назначения раньше брата и разгонит караулящих там тварей? Кто оставит у порога в отцовскую келью пакет с чудом раздобытой едой? Дин не всегда в силах подстраховать братишку, но чаще всего это ему удаётся. Он представляет, как рассвирепел бы взрослый, мужественный Сэм, заметив опеку, и ухмыляется про себя.
Занятый своими мыслями, Дин слишком поздно видит, что возле монастырских ворот собралось человек десять. В том числе и брат.
И его заметили. Поворачивать после того, как Макнамара помахал издали рукой, было глупо.
Слава богу, мелкий пока стоит спиной, возле чужого обшарпанного – чуть ли не с пулевыми пробоинами – «хаммера», разговаривает с кем-то.
Подходя к людям, Дин берёт чуть в сторону, влево, утягивая туда же командира.
- Всё в порядке, заряды на месте. Я на всякий случай сменил батарейки. Демонов не видел, они, похоже, по-прежнему кучкуются в городе. Нужна разведка.
- Отличная работа, Нил. Кстати, ты не знаешь никого по имени Дин Винчестер? Тут приехали ребята, ищут его, утверждают, что должен быть здесь. А у нас только Джон и…
- Так вот же он! – ломкий юношеский голос звучит для охотника тревожным набатом.
Дин готов провалиться сквозь землю. А люди расступаются, давая пройти пареньку в камуфляжной куртке с кринковым на плече.
Черноволосый, темноглазый, круглолицый парень лет семнадцати спешит к Винчестеру, улыбаясь во весь рот, как старому приятелю.
- Дин! Это же вы! Мама очень точно вас описала!
Дин смотрит мимо него на Сэма. На своего Сэмми, которого в последний раз вблизи видел остывающим трупом, которого так и не смог обнять после воскрешения. И Сэм смотрит на брата – с таким отчаянным, недоверчивым, больным счастьем, что у Дина на несколько мгновений замирает сердце, а потом всё же начинает биться неровными рывками.
Он отодвигает подошедшего к нему паренька и идёт к мелкому, видя в окружающей серой мгле только лицо Сэма.
И младший бросается к нему – большой, тощий, длиннорукий двадцатитрёхлетний мальчишка, вынянченный, выпестованный, выкупленный у смерти за непростительную цену…
Дин, наверное, ненадолго отключается, потому что не помнит, как Сэм обнимает его, что говорит, только горячечные обрывки: «Как ты посмел… зачем… убью, придурок… как ты смог… Дин… я здесь… всё кончилось… Дин… Дин…»
Люди быстро расходятся – ничего особенного, встретились родственники, хорошее случается даже в теперешнем сумасшедшем доме. Ушёл и Макнамара, погрозив бывшему Нилу Янгу кулаком.
Остаётся только паренёк и двое его спутников, сидящих во внедорожнике. Юноша топчется в стороне и ждёт, когда ему уделят внимание.
Дин пытается отодвинуться от брата, но Сэм намертво вцепился в его кожанку, как в детстве – висел репьём и орал, что никуда не отпустит, если Дин не возьмёт с собой.
- Папа сказал, что ты погиб! Он соврал?!
- Он так думал, Сэмми. Я чудом выжил.
- Почему не объявился?! Почему? Ты же знал, каково мне!
- Были причины. Давай позже поговорим. – Дин поворачивается к парнишке. – Чувак, ты меня искал?
- Да! Мама просила передать вам кое-что, сказала – крайне важное. – И, отвечая на вопросительный взгляд охотника, добавляет: - Я Брик, сын Маргарет Бетанкур.
Сэм, отложив нелёгкий разговор с отцом на потом, повёл визитёров в столовую – поесть и отогреться. Он идёт последним и несколько раз оглядывается на старшего - удостовериться, что тот не исчез.
Дин и Брик отправляются в келью. Винчестер усаживает гостя на табурет, наливает из термоса большую кружку кофе, подсовывает парнишке коробку с крекерами. Сам садится на лежанку.
Молодые челюсти заработали со скоростью и эффективностью жёрнова.
- Мы едем на север, - сообщает парень. – Сделали крюк, потому что мама сказала, вы здесь. Я ведь не верил ей! Никак не могу привыкнуть, что моя мать – ясновидящая.
- Марго в порядке?
- Да, всё хорошо. Только токсикоз замучил. – Брик прихлёбывает кофе и давится им, увидев лицо Дина. – Господи, да вы же ничего не знали!
Винчестер торопливо, трясущимися руками вынимает сигарету из пачки и закуривает, чуть не сломав зажигалку.
- Мама говорит, будет мальчик, - с беспощадной прямотой продолжает Брик. – Во время беременности экстрасенсорные способности стали намного сильнее, вот она и узнала, где вы.
- Она в безопасности? – хрипло спрашивает Винчестер.
- Она такой же общине вроде вашей, на бывшей военной базе. Там солдаты, врачи… Дин, она очень рада ребёнку. В другое время я бы сказал, что счастлива.
Винчестер откидывается спиной на стену и прикрывает рукой глаза. Слишком много всего… Однако он чувствует, что это не последний сюрприз сего дня.
- Спасибо, парень. Когда увидишь Марго, передай: я горжусь ею и благодарен за всё. И особенно за ребёнка. Жаль, мне его никогда не увидеть.
- Н-ну… - смешавшись, произносит Брик, - ну, вы же приедете к нам, когда всё наладится?
- Я не выживу, - просто говорит Дин. Он убирает руку и улыбается одними губами.
Юноша вынимает из кармана куртки истрёпанный блокнотик и огрызок карандаша, пишет несколько строк и, оторвав лист, протягивает Винчестеру.
- Вот адрес, где они будут. А по второму адресу живёт женщина, которая подарила вам браслет. Она знает то, что вам нужно, знает, как исправить. Мама уверена, вы поймёте.
- Читай, - просит Дин. В глазах стоит серая пелена, которую никак не удаётся сморгнуть. Названия и цифры, произносимые Бриком, огненными письменами вжигаются в мозг.
Брик уезжает через час. Дин идёт с ним до «хаммера» и, когда парень готов открыть дверцу, задерживает его.
- Вы будете возвращаться этой же дорогой?
- Очевидно, да. Хотите повидаться?
Вместо ответа Винчестер вкладывает ему в руку ключ с тяжёлым брелоком.
- Забери мотоцикл, ладно? Он вон в том сарае на берегу. Хороший байк. Не хочу, чтоб ржавел.
- Вы и впрямь прощаетесь… - шепчет Брик.
- Всё будет хорошо, чувак. Живи на всю катушку, береги мать, расти брата.
Дин хлопает его по рукаву и уходит, не оглядываясь. Поэтому и не видит, что парнишка неотрывно смотрит вслед.
Вечером Сэм приносит свой спальник в Динову келью и расстилает его на полу.
- Какого хрена? – интересуется старший.
- Я теперь тебя ни на шаг не отпущу.
- Я уезжаю завтра.
- А я поеду с тобой. И спрашивать не буду.
- Бунт на корабле?
- Придурок!
- Сучок.
Дин достаёт из рюкзака банку пива и швыряет в мелкого. Сэм ловит её на подлёте и, открыв, с удовольствием пьёт.
- Ты хочешь убить Желтоглазого. Отец рассказал обо всём; в своей интерпретации, конечно. Однако, зная его и тебя, могу представить, что происходило в действительности.
- Угу. – Дин тянется за куревом. – Представляю, что он наговорил.
- Он злой и несчастный. Прости его.
- Ты защищаешь отца? Поистине конец света.
- Я присматривал за ним несколько месяцев. Он… другой, Дин. Тот папа, которого мы любили, умер. Из Ада вернулась его сломленная душа.
- Знаю. И не виню его. Потому что… Сэм, меня тоже там сломают. Я буду держаться, сколько смогу, но это неизбежно.
Младший Винчестер так внимательно разглядывает банку, будто пытается разобрать послание, зашифрованное в стандартном тексте.
- Ты думаешь, что попадёшь в Ад?
- Куда ж ещё? Я заслужил вечные муки, как никто. Мне ли осуждать папу. - Поперхнувшись дымом, Дин кашляет. – Сэмми, я не хочу, чтобы ты ехал со мной. Останься.
- Мы всегда были хорошей командой. Неужели думаешь, что я не прикрою тебе спину в этом бою? Чувак, извини, но ты полуслепой, тебе нужна помощь, чтобы добраться до демона. Это ведь и моя война тоже.
Дин тушит окурок в консервной банке на полу, ерошит отросшие волосы и говорит, сдаваясь:
- Ты ходил на курсы парикмахеров в Калифорнии. Надеюсь, хоть что-то помнишь… Ножницы на полке.
Сэм проверяет остроту лезвий, недовольно морщится и, развернув брата спиной к себе, запускает пальцы в седые вихры.
- Откуда ты знаешь про курсы?
- Я всё знаю о том, как ты отрывался в Стэнфорде. И про дайвинг, и про бальные танцы. Из-за роста тебе не могли подобрать партнёршу, ты ужасно страдал, и вот наконец в кружок пришла баскетболистка. Но нет в жизни счастья: девица оказалась на шесть дюймов выше тебя!
Дин смеётся. Смеётся и Сэм, лязгая ножницами; движение, которым он захватывает волосы брата, больше напоминает поглаживание по голове.
Утром братья заходят в комнату Джона; Сэм наскоро собирает сумку, Дин стоит в дверях, глядя на отца, который сидит на кровати в ворохе одеял. Джон мучается жестоким похмельем и, кажется, с нетерпением ждёт, когда сыновья уйдут, чтобы снова взяться за бутылку.
- Папа, мы вернёмся, как только сможем, - Сэм затягивает «молнию» на спортивном бауле. – За тобой присмотрят. Но и ты постарайся хоть чем-то помогать людям.
Джон молчит, глядя на парней опухшими, слезящимися глазами. Сэм надевает на шею ремень от узи и выходит в коридор. Дин с рюкзаком в руке и с винтовкой, висящей на плече, поворачивается, чтобы идти следом. И тогда отец говорит вдогон:
- Пусть у тебя всё получится.
Глава 8
Винчестеры гонят «Форд Эксплорер» на восток, в Висконсин, в городишко Маринетт. Едят на ходу, спят на ходу, останавливаясь лишь для того, чтобы залить в бак бензин из припасённых канистр.
Когда канистры пустеют, братья заезжают на бензоколонку, где дежурят вооружённые рабы. Это обычные горожане, хотя донельзя злые и отлично мотивированные, они не могут противостоять умелым, хладнокровным охотникам.
Пока мелкий заполняет бензином бак и все возможные ёмкости, Дин дышит свежим воздухом. День морозный, пасмурный, и на покрытом снежком асфальте кровь, растёкшаяся из-под трупов, кажется почти чёрной.
Винчестер отворачивается от убитых и вытаскивает из кармана косухи смятую пачку, к сожалению, пустую.
Сэм, который всю дорогу носится с ним, как курица с яйцом, тут же подскакивает: «Подожди, я сейчас». Огибая пятна на асфальте, он бежит в здание и спустя минуту приносит коробку с сигаретами, бутербродами и бутылками пива.
- Вот, помародёрствовал.
Младший садится за руль, старший на пассажирское сиденье.
Они отъезжают на достаточное расстояние, чтобы замести следы, тормозят и перекусывают. Дин пихает в себя сэндвичи, просто зная: надо поесть; на вкус они напоминают гофрокартон с клеем. Он косится на брата - Сэм уминает бутеры с явным энтузиазмом, так что с ними всё в порядке. Это с Дином неладное… Пиво горько-солёное. Винчестер еле удерживается, чтобы не выплюнуть его на пол, глотает с отвращением и протягивает бутылку удивлённо моргающему Сэму.
Серый внедорожник, подобно неуловимому и почти неразличимому призраку, мчится по пустому заснеженному шоссе сквозь мешанину белых хлопьев. Зима наступила…
Дин задрёмывает, сползает-наваливается головой на братнино плечо. Сэм замирает, боясь лишний раз пошевелиться.
Убаюканному бесконечной лентой дороги и снежными мотыльками, скачущими по лобовому стеклу, Дину кажется, что от огромного парня, пропахшего потом, порохом, бензином, пробивается незабвенный младенческий аромат.
Сэмми пошёл в год.
Они тогда играли на затёртом, с пролысинами, мотельном ковролине; Дин пытался разобрать робота и понять, как это он может двигаться самостоятельно, без провода, а мелкий поодаль возился с кубиками. Дин услышал звонкое, восторженное «Ди-инь!» - и поднял голову, чтобы увидеть первые шаги брата. Сэмми ковылял к нему, пытаясь сохранить равновесие, растопырив лапки, светясь круглым личиком.
Он всё-таки добрёл, обнял старшего за шею и засмеялся. А Дин прижимал к себе толстенькое тельце, дышал тёплым, молочным, сладким счастьем и думал, что папа опять немного рассердится. Как несколько недель назад, когда первым словом, что в своей жизни сказал Сэмми, было «Инь».
* * *
Дин ведёт машину, Сэм - за штурмана, прокладывает маршрут к берегу Мичигана по окраинам городка, на всякий случай минуя торговые центры и больницы. К приятному удивлению, Маринетт жив: попадаются отпечатки шин и подошв, лают собаки, однажды донеслась музыка.
Адрес, присланный Марго, указывает на деревянный коттедж, расположенный в сотне ярдах от воды.
Винчестеры загоняют машину в гараж нежилого дома неподалёку, правда, ролл-дверь опустить не смогли. Берут поклажу и с оружием наготове двигаются к цели.
Дом стоит посреди круглой площадки. Сложенный из неоструганного, покрытого коричневым консервантом бруса, с нарочито грубой резной вывеской над входом «Лавка Матушки Лисы», он завершён двускатной крышей, нелогично высокой, вытянутой, острой.
Площадка запорошена снегом, но местами ветер его сдул, обнажив пятнистый бетон. Дин замедляет шаг, разглядывая пятна, показавшиеся знакомыми. Он даже приседает и, жмурясь от бросаемой в лицо белой крупы, расчищает рукой небольшой участок.
Отошедший вперёд Сэм оборачивается: «Ты чего там?»
- Это ловушка, чувак.
- Что?!
- Это ловушка для демонов, выполненная в футовом слое бетона. Её и гранатой не возьмёшь. Похоже, Марго не ошиблась… Матушка Лиса, значит.
Дверь в лавку не заперта. Мелодично звякнул колокольчик.
Для торгового зала помещение совсем небольшое – несколько полок со склянками, полотняными мешками и шкатулками, прилавок, голландская печь в углу.
- Люди думают, знаки на площадке для украшения, - говорит хозяйка, выходя к посетителям.
- В вашем городе нет демонов?
- Маринетт есть кому охранять, - отвечает Матушка. На вид ей около пятидесяти. Она и в самом деле чем-то походит на лису: раскосыми светло-карими глазами и мастью - гладко причёсанными, блестящими огненно-рыжими волосами. Женщина одета в длинное, до пят, серое платье и вязаную зелёную кофту. На ней бусы – точно такие же, как браслет Дина.
Винчестер приподнимает манжет куртки и показывает Матушке запястье с ниткой каменных горошин.
- Я сразу поняла, что это ты. Добрались мальчики… - она оглядывает каждого с ног до головы, - не очень здоровые, но живые. Слава богу.
- Вы всё знаете обо мне? – торопится Дин. – Сможете помочь?
- О, далеко не всё. Но многое. Мы вместе попробуем разобраться, как исправить ситуацию. После того, как выспитесь.
- Нет времени!
- Решения нужно принимать на трезвую и свежую голову. Идёмте.
Её тон далёк от повелительного, но у парня пропадает желание сопротивляться.
Винчестеры следом за Матушкой Лисой спускаются в подвальное помещение и окунаются в забытое восхитительное тепло мирного дома.
Посреди комнаты с низким – Сэм вынужден пригибать голову - потолком стоит аккуратная металлическая печь с запасом поленьев. Из мебели ещё стеллаж с коробками и банками, в дальнем углу большой разложенный диван, поближе к печке – две кушетки.
- Укладывайтесь и спите, сколько хотите. Вас никто не потревожит.
Парни подвигают одну из кушеток к дивану, чтобы ноги вместились, и снимают куртки.
- Простите, помыться не было возможности, - смущённо говорит Сэм. – Амбре от нас…
- Это наименьшая из проблем, не так ли? Захотите есть, на столе суп; он под одеялом, поэтому тёплый. Старшенький, тебя как зовут?
- Дин. А моего брата Сэм.
- С рукой у тебя неважно, дай перевяжу.
Мелкий уже спит, смешно раскрыв рот и похрапывая. Вопреки ожиданию, обработка не причиняет боли. Дин даже задрёмывает, опустив голову на здоровую руку. Матушка Лиса что-то шепчет еле слышно, то наклонившись к ране, то потянувшись к Динову уху.
Закончив дело, она ведёт сонного парня к дивану и, когда тот укладывается рядом с братом, спрашивает:
- Можно взять браслет? Хочу посмотреть, что с тобой было…
Последнее, что чувствует Дин, - как с его запястья снимают бусики.
Он засыпает, и приходят лёгкие, радостные сны: они с Сэмом бегают по лужайке, пытаясь запустить воздушного змея, а отец улыбается, сидя с бутылкой пива в руке в распахнутой на все дверцы «импале»; мама подбирает для него галстук, Дину пятнадцать, а она жива и наставляет, как нужно вести себя в дорогущем ресторане, куда он отправляется на день рождения одноклассницы; Кэсси и он под летним дождём, когда солнце пронизывает струи и с неба сыплются мириады крохотных радуг, и платье облепляет фигурку девушки, а его обжигающее желание точёного тела вдруг превращается в не менее горячую, томительную нежность, и он понимает: это – любовь…
Сквозь сон Дин слышит, как встаёт Сэм, брякает крышкой кастрюли, хлюпает супом, и думает, что мелкий наверняка постесняется съесть столько, сколько хочется, и снова уплывает в безмятежный мир.
Сытый Сэмми спит без задних ног.
Дин надевает ботинки, поглядывая на младшего – не разбудил ли, умывается блаженно-тёплой, комнатной температуры, водой и, накинув на плечи куртку, поднимается по лестнице.
Матушка Лиса ждёт в маленькой комнате, занятой двумя книжными шкафами, двумя стульями и круглым столиком с одиноко лежащим браслетом. Окно задёрнуто плотной шторой.
- Ты всегда был таким худым? – вместо приветствия спрашивает она.
- Нет, за последние месяцы дошёл. – Винчестер без спроса садится на свободный стул. – Кроме того, не было шрама на морде.
- Дин, во всём есть оборотная сторона. В то время, как Азазель расправлялся с тобой, он не мог отвлекаться на других врагов. В результате тринадцать охотников ушли от Адских Врат живыми.
- В результате были убиты тысячи людей. И умрёт ещё больше!
- Боже мой, ты до сих пор думаешь, что виноват в этой истории?
- Вы считаете иначе?
- Тебя использовали. Как пешку. Но игроки забыли, что загнанная на край безысходности пешка может стать ферзём.
Лиса кладёт изящную ладонь на руку Дина и заглядывает в глаза. У парня озноб прокатывает по спине от этого пронзительного взгляда, полного вековой мудрости. И вопрос вырывается сам собой:
- Кто вы?
- В вашем понятии наверняка нечто сверхъестественное. Я живу очень давно и владею знанием, недоступным современным людям. Мои предки происходят от людей, которые чудом спаслись, когда их родина погрузилась в пучины океана.
- Значит, моя подруга была права, - Дин прикасается к браслету, - эта штука от атлантов, благодаря ей я временами вижу нечистые образины… Что вы говорили о ферзе? Он может загнать выпущенных демонов обратно в Ад?
- Нет. Но в твоих силах всё прекратить.
- Как?!
Винчестер хватает тонкую кисть и сжимает так, что лицо Матушки искажается от боли, однако женщина даже не пытается высвободить руку.
- Ценой твоей жизни.
- Я согласен! – не раздумывая ни мгновения, почти кричит Дин. Он бледен до синевы, губы исчезли, только глаза горят неистовой последней надеждой и решимостью.
- Не всё так просто. Чтобы разрушить эту реальность, ты должен убить Азазеля одновременно с собой пулей из того самого кольта.
Разум Винчестера пропускает слова «убить» и «одновременно». Дин слышит одно.
- То есть как – разрушить реальность? Устроить окончательный конец света?!
- Этот мир просто прекратит существование. И от какого-то мгновения в прошлом… не знаю, десять, двадцать лет назад… начнёт создаваться новый вариант.
- Значит, люди всё равно погибнут?
- Дин, умрёшь только ты. Остальные ничего не заметят, для них просто не будет лет, прожитых при нашествии. Реальность изменится в течение наносекунды. Вернутся к жизни даже те, кого убили демоны за полгода.
Винчестер, отпустив руку женщины, растирает лицо ладонями, пытаясь обрести равновесие.
- Я не понимаю, - признаётся он. – Мне ничего не остаётся, как поверить вам. Что будет с моими родными?
- Они будут жить, - мягко говорит Матушка. Она наматывает бусики на запястье парня, виток к витку; охотник следит за её движениями. – Три условия, Дин, выполни их и всё получится. Первое: на тебе должен быть этот браслет. Второе: на тебе должен быть амулет, подаренный братом. Третье: ты должен убить себя и демона в один и тот же миг.
- Я сделаю это, - говорит Дин низким хрипловатым голосом. – Не представляю, как, но сделаю. Оно стоит вечных мук.
- Ты собираешься в Ад?
- Куда же ещё – после всего, что натворил.
- Куда - не нам решать… Двадцать четвёртого декабря Азазель будет в торговом центре, Западная Двенадцатая улица. Я не способна воевать с древним демоном, но устрою так, чтобы он туда пришёл.
- Вы не назвали город, Матушка.
Женщина встаёт, обходит Дина, погладив его по плечу, и, наклонившись к уху, тихо и чётко произносит:
- Су-Фолс.
Глава 9
Они в дороге уже пять часов, а Дин не произнёс ни слова, даже музыку не включил. Смотрит только на дорогу.
Сэма тяготит тишина в салоне, однако он даже не пытается завести разговор. Младший чувствует: пока он отсыпался более суток, у Дина состоялась очень серьёзная беседа с Матушкой Лисой, о результатах которой брат не желает говорить. Сэм владеет несколькими способами раскрутить старшего на откровенность, но сейчас все они представляются неуместными.
Хозяйка еле успела накормить Сэма. Дин давился каждой ложкой и, наконец, сбежал готовить машину.
- У тебя необыкновенный брат, - сказала Матушка, заворачивая еду в дорогу.
- Знаю. Я с четырёх лет смотрю на него, как на героя.
- Белый ферзь, - задумчиво проговорила женщина. – Он и не подозревает о своей силе… - Она посмотрела в глаза младшего Винчестера. – Вы стоите друга друга, мальчики. Продумывай каждый свой шаг, Сэм, будь очень осторожен. Жаль, большего сказать не могу.
Сэм благодарит, хотя от Матушки Лисы не услышал ничего нового: будь осторожен – так ведь каждый день это говорят.
Сэм поворачивает голову, чтобы посмотреть на своего невероятного брата, фигуру космических масштабов, и видит усталого парня, который одной рукой держит руль, а второй потирает глаза, зажав в зубах заушник очков.
- Никогда не прощу, что ты скрывался от меня! – неожиданно для самого себя говорит Сэм.
- Чувак… Мы уже всё обсудили, нет?
- Ты сто раз обещал, что будешь рядом всегда! А сам сбежал! - выпаливает младший и невольно съёживается, готовый получить в ответ: «Кто сбежал первым? Кто меня бросил?».
Но получает более неожиданное и жестокое.
Дин останавливает машину на обочине и разворачивается к брату, так и не нацепив очки, отчего подслеповатый взгляд по-детски беззащитен.
- Я ушёл потому, что недостоин тебя. И папы.
Сэм задыхается, словно получив удар в солнечное сплетение. Услышанные слова – на разрыв аорты, Дин не шутит, он действительно так думает!
Младший теряет дар речи. Он не знает, как объяснить этому упрямому героическому придурку, что тот всегда был примером ему, защитником, наставником, самым лучшим старшим братом, бóльшим отцом, чем Джон.
- Сэм, я боялся навлечь на вас беду. Прости, что оставил тебя… Прости, братишка.
Сэм закрывает лицо руками и всхлипывает. Ему безмерно стыдно, однако удержаться он не может. Здоровенный шестифутовый мужик, битый и стреляный, ревёт, как шестилетний Сэмми, который спрятал отцовский дневник в надежде, что папа не пойдёт на работу и не пропадёт на несколько дней; он стойко выдержал допрос и расплакался, когда Дин взял вину на себя.
Дин наклоняется к мелкому, тянет его на себя, обхватывает за плечи.
- Ш-ш-ш… Сэм, всё будет хорошо. Мы справимся.
Конечно, так и будет. Чтобы поверить в это, Сэму достаточно услышать стук сердца брата и побывать в течение минуты в его объятиях.
Младший высвобождается и, уже не стесняясь залитого слезами лица, сердито говорит:
- Если ты ещё хоть раз посмеешь исчезнуть, я тебя убью!
* * *
Су-Фолс прочно оккупирован демонами с первой недели нашествия. Поэтому парни загоняют машину подальше в лес и идут пешком, хрустя мёрзлыми ветками.
Только-только развиднелось. Дин, как обычно, под ноги не смотрит, но никогда не запинается. Сэм шагает напролом, оступаясь, теряя равновесие, сквозь зубы комментируя каждое соприкосновение со стволами.
Даже в лучшие времена они не испытывали энтузиазма по поводу вылазок на природу. Хорошо, что «Автосвалка Сингера» расположена на окраине, и не нужно пробираться по улицам, рискуя наткнуться на демонов или их рабов.
И просто замечательно, что именно в сию минуту Бобби вывел Рамсфилда на утреннюю прогулку. Большой чёрный пёс гавкает раза два и машет хвостом, узнавая.
Старый охотник на призраков не смотрел с таким потрясением, как на шмыгающих простуженными носами Винчестеров. Его мальчики были живы и относительно здоровы, горбились под тяжестью сумок и оружия, потирали лиловые уши и ждали, когда их орошат святой водой.
Бобби трясущейся рукой вынимает флягу, плескает на парней и, когда те переглядываются, роняет баклажку, кидается к ним, облапив сразу обоих.
Бобби раскочегарил печку так, что мнилось, сейчас займутся жаром стены старого деревянного дома, снаружи кажущегося нежилым. Дымоуловитель модели Сингера работает прекрасно, и вряд ли кто-нибудь разглядит прозрачный столб дрожащего воздуха над трубой.
Дин отогревает ладони об изразцы, Бобби хлопочет у плиты, Сэм выкладывает снедь на кухонный стол. Один из свёртков, приготовленных Матушкой Лисой, неожиданно горяч и даже обжигает руки. Сэм тихонько ругается в изумлении и, развернув фольгу, обнаруживает вишнёвый пирог.
Роскошный запах свежей выпечки настолько силён, что притягивает к столу остальных.
Бобби таращит глаза. Сэм радостно говорит старшему:
- Не остыл! За два дня! Это наверняка для тебя…
Дин улыбается в ответ и спрашивает Сингера:
- Старик, что ты знаешь о потомках атлантов?
Около полуночи Дин, накинув куртку, выходит на крыльцо покурить. Стуча огромными лапами по ступеням, к нему поднимается Рамсфилд. Винчестер гладит пса по лобастой башке, и тот с шумом падает к его ногам, кладя голову на ботинок.
Послезавтра двадцать четвёртое. Всё обговорено. Всё решено.
У Бобби удачно завалялся чертёж молла на Западной Двенадцатой. Дин подробно рассказал о Матушке Лисе и беседе с нею, о том, что исправить ситуацию может уничтожение желтоглазого демона, умолчав лишь о своей судьбе. «Тебе ж не выйти оттуда», - в отчаянии проговорил Сэм. «Главное – войти живым и выстрелить, на остальное плевать. Вдруг повезёт, и твари сразу же отправятся в Ад». По мнению Бобби, план был тупым, идиотским, совершенно невыполнимым, и ни один демон, даже самый мелкий бес, на него не купится, но, отворчав своё, старый охотник пообещал с утра пойти за припрятанным кольтом…
Винчестер смотрит в небо, и от подступивших слёз ледяные мерцающие звёзды расплываются радужными ореолами.
- Матушка, моя подруга ждёт ребёнка. Что будет с ним, когда изменится мир?
- Дин… Твой сын не родится.
* * *
Здание торгового центра в конце недлинной улицы – как на ладони. Как на мушке ствола.
Блёклое зимнее солнце висит в серой пелене, осыпающейся на землю пеплом снежинок.
Дин стоит возле «форда»; на нём отцовская кожаная куртка, неведомыми путями попавшая к Сингеру и сбережённая, которая и раньше была велика, а сейчас, на исхудавшем, висит, как на вешалке. Полу оттягивает кольт с одной-единственной пулей в барабане.
Он проводит рукой по лицу, смахивая влагу, и оборачивается к родным.
От затормозившего поодаль минивэна подходят брат и Бобби. Бледный Сэм с глазами, провалившимися в фиолетовые ямы, напоминает привидение; он часто сглатывает, словно пытается избавиться от комка в горле.
Дин коротко обнимает Бобби, шепнув: «Присмотри за братишкой…» Сингер, молча кивнув, уступает место Сэму.
Огромные ладони до боли стискивают плечи старшего Винчестера; Сэм ловит взгляд брата и умоляюще бормочет: «Пожалуйста, Дин… пожалуйста!..» Он не отдаёт себе отчёта, о чём просит – то ли не идти на смерть, то ли не беспокоиться, как Сэмми будет жить без него.
Дин улыбается мелкому, кривенько, плохонько – но улыбается.
- Вы там без героизма, ладно? Постреляли, чтобы оттянуть тварей от главного входа, и сматывайтесь.
- Какие из нас герои… - бормочет Сингер.
Они уходят. Сэм почти пятится, чтобы дольше видеть брата.
Хлопают дверцы, и «понтиак» отъезжает.
Дин садится в машину и, закурив последнюю в жизни сигарету, проверяет пистолет. У него две обоймы подготовленных Бобби патронов. Охотник клялся, что ловушка для демонов и короткое заклинание, выгравированные на пулях, при попадании в тело мясного костюма изгоняют беса не хуже заклинания.
Винчестер вздрагивает, когда от молла начинают доноситься автоматные очереди и одиночные выстрелы. Это же стреляют и по Сэму! Не подставься, мелкий!
Береги себя, братишка…
- Всё, завязываю; говорят, вредно для здоровья, - сообщает Дин окурку и выбрасывает его в окно. Он откусывает золотой шарик с браслета и языком устраивает оберег на месте выбитого Азазелем коренного зуба. Потом хлопает по рулю. – Ну, двинули. Не подведи, чувак.
Получилось. Демоны клюнули, несмотря на всю примитивность плана.
Вышибая стеклянные двери, врываясь в холл, Винчестер не встречает сопротивления – два раба, разбежавшихся от «форда» у входа, не в счёт.
Первые твари появляются, когда Дин выходит из машины. Он стреляет, заботясь лишь о том, чтобы пули попадали в конечности одержимых, и мысленно благодарит Бобби – его изобретение работает на все сто.
После того, как обоймы опустели, на загаженном каменном полу стонут и ворочаются пятнадцать человек, шестнадцатый мёртв, а владевшие их телами бесы с утробным воем и ультразвуковым визгом уносят свои чёрные дымные души в Ад.
Дин отшвыривает бесполезный кольт.
Похоже, он изрядно проредил нечистую компанию: до него добираются лишь пятеро демонов, которым повезло.
Они подходят на дистанцию поражения медленно. У Винчестера есть несколько секунд, чтобы оглядеться, увидеть разгромленный, покорёженный холл, гигантскую искусственную ёлку - бурую из-за обвешавших её человеческих внутренностей, перевёрнутый крест с распятой обнажённой девушкой, ещё живой, судя по слабым подёргиваниям, гирлянды из голов, протянутые от одной стены к другой.
- Эй, уроды! Позовите Азазеля. Скажите, Винчестер пришёл повидаться.
- Господин занят! У нас тоже сочельник! – рычит ближайшая из тварей, вскидывая руку.
Дина приподнимает и вколачивает в пол. Это повторяется неоднократно. Оглушённый, утративший возможность дышать, почти потеряв сознание от дикой боли во всём теле, Винчестер понимает, что следующий удар о каменные плиты станет для него последним.
Но, к счастью, первый запал кончается, адская энергия не беспредельна, и, чтобы перевести дух, демоны решают его обыскать.
- Эта штука должна заинтересовать господина, - бес вертит в руках старинный револьвер. – Не верю в легенды, но... Пусть сам Азазель посмотрит, тот ли кольт. Эй, Фергус, пригласи господина.
Наклонившаяся к Дину тварь разочарованно говорит:
- Я не могу в него вселиться!
- Ищи тату, - советует другая, - с некоторых пор людишки начали страховаться с помощью пентаграмм.
Демон взрезает кинжалом свитер на парне, разрывает футболку и действительно обнаруживает на его груди татуировку в виде пентакля с языками пламени; её на всякий случай наколол Стив Карсон вскоре после прибытия Дина в монастырь.
- Сейчас я гляну на твою тушку изнутри, красавчик! – скалится бес.
Срезающий татуировку клинок, наверное, причиняет страшную боль, но тело, уже заполненное страданием до краёв, отказывается осознавать и её.
Сквозь багровую муть Дин видит, как демон подцепляет кинжалом лоскут плоти и опасливо откидывает в сторону: «Жжётся…»
Через мгновение тварь вскакивает и изо всей силы пинает парня в бок.
- Он всё равно не впускает!
К нему присоединяются остальные.
Дина бьют ногами. Бьют по сломанным рёбрам, по размозжённым мышцам, по уже отбитым почкам и лёгким. Винчестер рефлективно защищает непослушными руками голову, но последний удар сапога приходится именно по ней.
И Дин летит во мрак…
«Наконец-то», думает он. Беспамятство – лучшее, что может быть, отдохнуть, хоть немного…
Расколотые шестерёнки в мозгу крутятся медленно, со скрипом, но всё же крутятся, и до Дина доходит: будь он без сознания, то думать бы не мог и не чувствовал, как его тело – безвольный мешок сводящей с ума боли – куда-то волокут.
Тогда почему темно?!
Ослеп.
Охотника подтаскивают к стене, усаживают, оперев спиной. Дин, будто со стороны, слышит свой слабый стон. Он сползает, но упирается левой рукой, чтобы окончательно не свалиться, – всё-таки сидячая поза представляется более достойной.
- Старый приятель пришёл со мной поквитаться? - голос незнаком, но интонации выдают Азазеля. – Или совершить самоубийство? Невмоготу уже, да?
Дин столь неистово хочет увидеть желтоглазую харю, что окружающее вдруг начинает медленно проявляться.
- Что молчишь, неудачник? Не можешь говорить или не хочешь? Давай поболтаем напоследок.
Мир вдруг раскрывается – он ярок и невероятно резок по сравнению с тем, который видел Дин последние полгода. Видимо, финальный удар не только отправил его в нокаут, но кое-что исправил в голове.
Демон стоит над ним в облике жгучего мачо-латиноса. Как всегда, мясной костюм приобретает неуловимые общие черты обладателя, поэтому Дин сразу узнаёт Азазеля.
Желтоглазый картинно рассматривает револьвер.
- Тот самый кольт… С одной-единственной пулей. Я считал тебя умнее, Винчестер. У тебя не было шансов! На что рассчитывал? Или это действительно самоубийство? Хорошо, уговорил, я убью тебя, только сначала влезу в твою тушку, и мы славно порезвимся. Мои подручные говорят, дескать, ты их не впускаешь. Сомневаюсь, что ты в силах удержать меня. - Азазель вынимает из кармана рогатый амулет. – Помнишь свою побрякушку? Возвращаю перед вселением, будь при полном параде. Кто бы мог подумать, что всё закончится именно так, да, охотник?
Присев перед Винчестером, тварь надевает ему на шею шнурок с кулоном, смотрит в глаза – сначала с ухмылкой, потом с изумлением и даже с замешательством.
Дин смеётся. Ему всё равно, что вместо вдохов у него натужные, бесполезные хрипы – почти впустую, а вместо выдохов изо рта выплёскивается кровь, оторопевшая рожа демона того стоит.
- Я не понимаю… - говорит Азазель. Он хватает кольт за ствол и рукояткой бьёт по пальцам опорной руки парня, дробя кости. – Впусти меня!
Дин валится на бок. Бес настолько разозлён, что кажется – сейчас ударит рукояткой в висок, а этого нельзя допустить.
Винчестер кое-как умудряется снова сесть и опять зло улыбается в оливковое лицо с пылающими жёлтым адовым пламенем глазами.
- Хочешь побывать в моей шкуре? Заходи, с-сука!
Вместе с кровью он выплёвывает в демона и золотую бусину.
Если бы Дина попросили описать ощущения человека, в которого вселяется тварь из Преисподней, он бы не смог. Потому что нет в людских языках слов, подходящих для этого.
Измученный разум, компенсируя недостаток лексикона, подсунул картинку: неодолимая мощь словно заталкивает Дина куда-то вниз, в подвал, в застенки полного бессилия, подчинения, нескончаемого унижения.
Он не сдаётся. Чёрт побери того, кто скажет, что Винчестер хоть раз уступил сверхъестественным монстрам!
Весь тайный и не менее дурацкий, чем явный, план был построен лишь на том, что после вторжения демона Дину удастся на какое-то время обрести контроль над своим телом. Это могло получиться – ведь сумел же отец вырваться и не позволить Азазелю добить старшего…
Дин рвётся ввысь, протискивается сквозь упругую чёрную лаву, нашпигованную осколками стекла, обломками клинков, иглами, шипами, бритвами, которые режут, пронзают насквозь, сдирают плоть с костей. Шаг почти незаметен, но Дин идёт вверх, а не скатывается в личную преисподнюю.
Нечистый дух гневается, его бесит бессмысленное упорство, с которым полураздавленный муравей пытается поднять подошву наступившего на него башмака. По чёрной массе пробегают алые сполохи.
В голове Винчестера грохочет издевательский гогот:
- Твой друг убит! А брата сейчас приведут сюда. Я придумаю для Сэма множество праздничных развлечений, а твои руки их осуществят. Весёлого рождества!
Твари посмели прикоснуться к мелкому?!!
Дин не знает, где находится душа, но в груди возгорается ослепительно-белый огонь чистой, святой ярости. Демон чувствует вспышку, он обожжён светом, ошеломлён, сбит с толку –
- и Дин вырывается на свободу.
Сколько у него времени? Секунда? Две? Три?
Мясной костюм Азазеля лежит ничком. Кольт брошен рядом, Дин без труда дотягивается до револьвера. Курок уже взведён.
Дин вдавливает дуло под подбородок и нажимает на спусковой крючок.
Последний толчок сердца.
Сэмми!..
Глава 7
Утро не задалось с самого начала: Дин просыпается от резкой боли; ворочаясь в спальнике, он придавил повреждённую руку, которую следовало перевязать ещё вчера. Боль резкая, дёргающая, похоже, рану придётся чистить.
После процедуры в медпункте Дин с очумевшей от анальгетика головой спускается в общую столовую, куда каждый сносит продукты, кто сколько может, а потом готовится еда – на всех обитателей монастыря. Позавчера Дин и Леди привезли три мешка с макаронами; добыть их стоило изгнаний двух демонов, смерти четырёх рабов и раненой руки Винчестера.
В большой комнате с низким потолком и несколькими столами пусто, только Макнамара ест, прихлёбывая из большой белой кружки со Спанч-Бобом.
Дин накладывает из кастрюли макароны с бобами – белки и углеводы, нормально – и, повинуясь приглашающему жесту командира, подсаживается к нему.
- Нужно съездить на мост, Нил, проверить, в каком состоянии заряды для подрыва.
Винчестер, который за прошедшие недели так и не привык к своему новому имени, чуть заметно дёргает шрамом и кивает.
- Помощь нужна?
- Нет. Проще одному.
- Да я уже заметил, ты одиночка. В такое время люди жмутся друг к другу в поиске тепла и опоры, а ты наоборот… шарахаешься.
- Я потерял всех, Мэтт.
- И не хочешь пережить боль снова, - подхватывает Макнамара. – Нил, я не лезу в твою жизнь. Всего лишь хочу сказать, что если бы не ты и не такие, как ты, солдаты, профессионалы, нас уже не было бы. Ты ведь из спецназа, да?
- Из очень специального спецназа, - коротко усмехается Дин.
- А я полгода назад был флегматичным пузатым шерифом с сахарной пудрой от пончиков на усах. И самой главной проблемой в моей работе были подростки, пачкающие стены граффити… Нил, ты огонь и воду прошёл и явно сталкивался с чертовщиной раньше других, скажи, это может когда-нибудь закончиться? Или… или всё сопротивление бесполезно?
Дин поднимает голову и видит, что пятидесятилетний мужик смотрит на него глазами ребёнка, который надеется на чудо вопреки происходящему, глазами Хоуп: «Мистер, а чудовища, они насовсем?»
- Я думаю… - сипло произносит Винчестер и откашливается. – Я уверен, всё наладится.
* * *
Они с Леди отсутствовали около двух часов. Как оказалось, за это время мир успел перевернуться ещё раз.
Дин оставил мотоцикл на привычном месте – в лодочном ангаре. К монастырю идёт пешком, растирая уши, прихваченные морозным ветром. Пожалуй, пора заводить шапку…
И пора проведать Бобби; возможно, появились новости об Азазеле, хотя весточки, неведомыми путями изредка находящие Винчестера, были неутешительными.
Только на кого оставить мелкого… За время летних скитаний Дин так натерпелся, что приходил в смятение от мысли, что Сэмми могут угрожать подобные злоключения. Если старший уедет, кто станет невидимым хранителем Сэма? Кто будет прикрывать его от бандитов во время вылазок в город? Кто – спасибо Леди! – прибудет на место назначения раньше брата и разгонит караулящих там тварей? Кто оставит у порога в отцовскую келью пакет с чудом раздобытой едой? Дин не всегда в силах подстраховать братишку, но чаще всего это ему удаётся. Он представляет, как рассвирепел бы взрослый, мужественный Сэм, заметив опеку, и ухмыляется про себя.
Занятый своими мыслями, Дин слишком поздно видит, что возле монастырских ворот собралось человек десять. В том числе и брат.
И его заметили. Поворачивать после того, как Макнамара помахал издали рукой, было глупо.
Слава богу, мелкий пока стоит спиной, возле чужого обшарпанного – чуть ли не с пулевыми пробоинами – «хаммера», разговаривает с кем-то.
Подходя к людям, Дин берёт чуть в сторону, влево, утягивая туда же командира.
- Всё в порядке, заряды на месте. Я на всякий случай сменил батарейки. Демонов не видел, они, похоже, по-прежнему кучкуются в городе. Нужна разведка.
- Отличная работа, Нил. Кстати, ты не знаешь никого по имени Дин Винчестер? Тут приехали ребята, ищут его, утверждают, что должен быть здесь. А у нас только Джон и…
- Так вот же он! – ломкий юношеский голос звучит для охотника тревожным набатом.
Дин готов провалиться сквозь землю. А люди расступаются, давая пройти пареньку в камуфляжной куртке с кринковым на плече.
Черноволосый, темноглазый, круглолицый парень лет семнадцати спешит к Винчестеру, улыбаясь во весь рот, как старому приятелю.
- Дин! Это же вы! Мама очень точно вас описала!
Дин смотрит мимо него на Сэма. На своего Сэмми, которого в последний раз вблизи видел остывающим трупом, которого так и не смог обнять после воскрешения. И Сэм смотрит на брата – с таким отчаянным, недоверчивым, больным счастьем, что у Дина на несколько мгновений замирает сердце, а потом всё же начинает биться неровными рывками.
Он отодвигает подошедшего к нему паренька и идёт к мелкому, видя в окружающей серой мгле только лицо Сэма.
И младший бросается к нему – большой, тощий, длиннорукий двадцатитрёхлетний мальчишка, вынянченный, выпестованный, выкупленный у смерти за непростительную цену…
Дин, наверное, ненадолго отключается, потому что не помнит, как Сэм обнимает его, что говорит, только горячечные обрывки: «Как ты посмел… зачем… убью, придурок… как ты смог… Дин… я здесь… всё кончилось… Дин… Дин…»
Люди быстро расходятся – ничего особенного, встретились родственники, хорошее случается даже в теперешнем сумасшедшем доме. Ушёл и Макнамара, погрозив бывшему Нилу Янгу кулаком.
Остаётся только паренёк и двое его спутников, сидящих во внедорожнике. Юноша топчется в стороне и ждёт, когда ему уделят внимание.
Дин пытается отодвинуться от брата, но Сэм намертво вцепился в его кожанку, как в детстве – висел репьём и орал, что никуда не отпустит, если Дин не возьмёт с собой.
- Папа сказал, что ты погиб! Он соврал?!
- Он так думал, Сэмми. Я чудом выжил.
- Почему не объявился?! Почему? Ты же знал, каково мне!
- Были причины. Давай позже поговорим. – Дин поворачивается к парнишке. – Чувак, ты меня искал?
- Да! Мама просила передать вам кое-что, сказала – крайне важное. – И, отвечая на вопросительный взгляд охотника, добавляет: - Я Брик, сын Маргарет Бетанкур.
Сэм, отложив нелёгкий разговор с отцом на потом, повёл визитёров в столовую – поесть и отогреться. Он идёт последним и несколько раз оглядывается на старшего - удостовериться, что тот не исчез.
Дин и Брик отправляются в келью. Винчестер усаживает гостя на табурет, наливает из термоса большую кружку кофе, подсовывает парнишке коробку с крекерами. Сам садится на лежанку.
Молодые челюсти заработали со скоростью и эффективностью жёрнова.
- Мы едем на север, - сообщает парень. – Сделали крюк, потому что мама сказала, вы здесь. Я ведь не верил ей! Никак не могу привыкнуть, что моя мать – ясновидящая.
- Марго в порядке?
- Да, всё хорошо. Только токсикоз замучил. – Брик прихлёбывает кофе и давится им, увидев лицо Дина. – Господи, да вы же ничего не знали!
Винчестер торопливо, трясущимися руками вынимает сигарету из пачки и закуривает, чуть не сломав зажигалку.
- Мама говорит, будет мальчик, - с беспощадной прямотой продолжает Брик. – Во время беременности экстрасенсорные способности стали намного сильнее, вот она и узнала, где вы.
- Она в безопасности? – хрипло спрашивает Винчестер.
- Она такой же общине вроде вашей, на бывшей военной базе. Там солдаты, врачи… Дин, она очень рада ребёнку. В другое время я бы сказал, что счастлива.
Винчестер откидывается спиной на стену и прикрывает рукой глаза. Слишком много всего… Однако он чувствует, что это не последний сюрприз сего дня.
- Спасибо, парень. Когда увидишь Марго, передай: я горжусь ею и благодарен за всё. И особенно за ребёнка. Жаль, мне его никогда не увидеть.
- Н-ну… - смешавшись, произносит Брик, - ну, вы же приедете к нам, когда всё наладится?
- Я не выживу, - просто говорит Дин. Он убирает руку и улыбается одними губами.
Юноша вынимает из кармана куртки истрёпанный блокнотик и огрызок карандаша, пишет несколько строк и, оторвав лист, протягивает Винчестеру.
- Вот адрес, где они будут. А по второму адресу живёт женщина, которая подарила вам браслет. Она знает то, что вам нужно, знает, как исправить. Мама уверена, вы поймёте.
- Читай, - просит Дин. В глазах стоит серая пелена, которую никак не удаётся сморгнуть. Названия и цифры, произносимые Бриком, огненными письменами вжигаются в мозг.
Брик уезжает через час. Дин идёт с ним до «хаммера» и, когда парень готов открыть дверцу, задерживает его.
- Вы будете возвращаться этой же дорогой?
- Очевидно, да. Хотите повидаться?
Вместо ответа Винчестер вкладывает ему в руку ключ с тяжёлым брелоком.
- Забери мотоцикл, ладно? Он вон в том сарае на берегу. Хороший байк. Не хочу, чтоб ржавел.
- Вы и впрямь прощаетесь… - шепчет Брик.
- Всё будет хорошо, чувак. Живи на всю катушку, береги мать, расти брата.
Дин хлопает его по рукаву и уходит, не оглядываясь. Поэтому и не видит, что парнишка неотрывно смотрит вслед.
Вечером Сэм приносит свой спальник в Динову келью и расстилает его на полу.
- Какого хрена? – интересуется старший.
- Я теперь тебя ни на шаг не отпущу.
- Я уезжаю завтра.
- А я поеду с тобой. И спрашивать не буду.
- Бунт на корабле?
- Придурок!
- Сучок.
Дин достаёт из рюкзака банку пива и швыряет в мелкого. Сэм ловит её на подлёте и, открыв, с удовольствием пьёт.
- Ты хочешь убить Желтоглазого. Отец рассказал обо всём; в своей интерпретации, конечно. Однако, зная его и тебя, могу представить, что происходило в действительности.
- Угу. – Дин тянется за куревом. – Представляю, что он наговорил.
- Он злой и несчастный. Прости его.
- Ты защищаешь отца? Поистине конец света.
- Я присматривал за ним несколько месяцев. Он… другой, Дин. Тот папа, которого мы любили, умер. Из Ада вернулась его сломленная душа.
- Знаю. И не виню его. Потому что… Сэм, меня тоже там сломают. Я буду держаться, сколько смогу, но это неизбежно.
Младший Винчестер так внимательно разглядывает банку, будто пытается разобрать послание, зашифрованное в стандартном тексте.
- Ты думаешь, что попадёшь в Ад?
- Куда ж ещё? Я заслужил вечные муки, как никто. Мне ли осуждать папу. - Поперхнувшись дымом, Дин кашляет. – Сэмми, я не хочу, чтобы ты ехал со мной. Останься.
- Мы всегда были хорошей командой. Неужели думаешь, что я не прикрою тебе спину в этом бою? Чувак, извини, но ты полуслепой, тебе нужна помощь, чтобы добраться до демона. Это ведь и моя война тоже.
Дин тушит окурок в консервной банке на полу, ерошит отросшие волосы и говорит, сдаваясь:
- Ты ходил на курсы парикмахеров в Калифорнии. Надеюсь, хоть что-то помнишь… Ножницы на полке.
Сэм проверяет остроту лезвий, недовольно морщится и, развернув брата спиной к себе, запускает пальцы в седые вихры.
- Откуда ты знаешь про курсы?
- Я всё знаю о том, как ты отрывался в Стэнфорде. И про дайвинг, и про бальные танцы. Из-за роста тебе не могли подобрать партнёршу, ты ужасно страдал, и вот наконец в кружок пришла баскетболистка. Но нет в жизни счастья: девица оказалась на шесть дюймов выше тебя!
Дин смеётся. Смеётся и Сэм, лязгая ножницами; движение, которым он захватывает волосы брата, больше напоминает поглаживание по голове.
Утром братья заходят в комнату Джона; Сэм наскоро собирает сумку, Дин стоит в дверях, глядя на отца, который сидит на кровати в ворохе одеял. Джон мучается жестоким похмельем и, кажется, с нетерпением ждёт, когда сыновья уйдут, чтобы снова взяться за бутылку.
- Папа, мы вернёмся, как только сможем, - Сэм затягивает «молнию» на спортивном бауле. – За тобой присмотрят. Но и ты постарайся хоть чем-то помогать людям.
Джон молчит, глядя на парней опухшими, слезящимися глазами. Сэм надевает на шею ремень от узи и выходит в коридор. Дин с рюкзаком в руке и с винтовкой, висящей на плече, поворачивается, чтобы идти следом. И тогда отец говорит вдогон:
- Пусть у тебя всё получится.
Глава 8
Винчестеры гонят «Форд Эксплорер» на восток, в Висконсин, в городишко Маринетт. Едят на ходу, спят на ходу, останавливаясь лишь для того, чтобы залить в бак бензин из припасённых канистр.
Когда канистры пустеют, братья заезжают на бензоколонку, где дежурят вооружённые рабы. Это обычные горожане, хотя донельзя злые и отлично мотивированные, они не могут противостоять умелым, хладнокровным охотникам.
Пока мелкий заполняет бензином бак и все возможные ёмкости, Дин дышит свежим воздухом. День морозный, пасмурный, и на покрытом снежком асфальте кровь, растёкшаяся из-под трупов, кажется почти чёрной.
Винчестер отворачивается от убитых и вытаскивает из кармана косухи смятую пачку, к сожалению, пустую.
Сэм, который всю дорогу носится с ним, как курица с яйцом, тут же подскакивает: «Подожди, я сейчас». Огибая пятна на асфальте, он бежит в здание и спустя минуту приносит коробку с сигаретами, бутербродами и бутылками пива.
- Вот, помародёрствовал.
Младший садится за руль, старший на пассажирское сиденье.
Они отъезжают на достаточное расстояние, чтобы замести следы, тормозят и перекусывают. Дин пихает в себя сэндвичи, просто зная: надо поесть; на вкус они напоминают гофрокартон с клеем. Он косится на брата - Сэм уминает бутеры с явным энтузиазмом, так что с ними всё в порядке. Это с Дином неладное… Пиво горько-солёное. Винчестер еле удерживается, чтобы не выплюнуть его на пол, глотает с отвращением и протягивает бутылку удивлённо моргающему Сэму.
Серый внедорожник, подобно неуловимому и почти неразличимому призраку, мчится по пустому заснеженному шоссе сквозь мешанину белых хлопьев. Зима наступила…
Дин задрёмывает, сползает-наваливается головой на братнино плечо. Сэм замирает, боясь лишний раз пошевелиться.
Убаюканному бесконечной лентой дороги и снежными мотыльками, скачущими по лобовому стеклу, Дину кажется, что от огромного парня, пропахшего потом, порохом, бензином, пробивается незабвенный младенческий аромат.
Сэмми пошёл в год.
Они тогда играли на затёртом, с пролысинами, мотельном ковролине; Дин пытался разобрать робота и понять, как это он может двигаться самостоятельно, без провода, а мелкий поодаль возился с кубиками. Дин услышал звонкое, восторженное «Ди-инь!» - и поднял голову, чтобы увидеть первые шаги брата. Сэмми ковылял к нему, пытаясь сохранить равновесие, растопырив лапки, светясь круглым личиком.
Он всё-таки добрёл, обнял старшего за шею и засмеялся. А Дин прижимал к себе толстенькое тельце, дышал тёплым, молочным, сладким счастьем и думал, что папа опять немного рассердится. Как несколько недель назад, когда первым словом, что в своей жизни сказал Сэмми, было «Инь».
* * *
Дин ведёт машину, Сэм - за штурмана, прокладывает маршрут к берегу Мичигана по окраинам городка, на всякий случай минуя торговые центры и больницы. К приятному удивлению, Маринетт жив: попадаются отпечатки шин и подошв, лают собаки, однажды донеслась музыка.
Адрес, присланный Марго, указывает на деревянный коттедж, расположенный в сотне ярдах от воды.
Винчестеры загоняют машину в гараж нежилого дома неподалёку, правда, ролл-дверь опустить не смогли. Берут поклажу и с оружием наготове двигаются к цели.
Дом стоит посреди круглой площадки. Сложенный из неоструганного, покрытого коричневым консервантом бруса, с нарочито грубой резной вывеской над входом «Лавка Матушки Лисы», он завершён двускатной крышей, нелогично высокой, вытянутой, острой.
Площадка запорошена снегом, но местами ветер его сдул, обнажив пятнистый бетон. Дин замедляет шаг, разглядывая пятна, показавшиеся знакомыми. Он даже приседает и, жмурясь от бросаемой в лицо белой крупы, расчищает рукой небольшой участок.
Отошедший вперёд Сэм оборачивается: «Ты чего там?»
- Это ловушка, чувак.
- Что?!
- Это ловушка для демонов, выполненная в футовом слое бетона. Её и гранатой не возьмёшь. Похоже, Марго не ошиблась… Матушка Лиса, значит.
Дверь в лавку не заперта. Мелодично звякнул колокольчик.
Для торгового зала помещение совсем небольшое – несколько полок со склянками, полотняными мешками и шкатулками, прилавок, голландская печь в углу.
- Люди думают, знаки на площадке для украшения, - говорит хозяйка, выходя к посетителям.
- В вашем городе нет демонов?
- Маринетт есть кому охранять, - отвечает Матушка. На вид ей около пятидесяти. Она и в самом деле чем-то походит на лису: раскосыми светло-карими глазами и мастью - гладко причёсанными, блестящими огненно-рыжими волосами. Женщина одета в длинное, до пят, серое платье и вязаную зелёную кофту. На ней бусы – точно такие же, как браслет Дина.
Винчестер приподнимает манжет куртки и показывает Матушке запястье с ниткой каменных горошин.
- Я сразу поняла, что это ты. Добрались мальчики… - она оглядывает каждого с ног до головы, - не очень здоровые, но живые. Слава богу.
- Вы всё знаете обо мне? – торопится Дин. – Сможете помочь?
- О, далеко не всё. Но многое. Мы вместе попробуем разобраться, как исправить ситуацию. После того, как выспитесь.
- Нет времени!
- Решения нужно принимать на трезвую и свежую голову. Идёмте.
Её тон далёк от повелительного, но у парня пропадает желание сопротивляться.
Винчестеры следом за Матушкой Лисой спускаются в подвальное помещение и окунаются в забытое восхитительное тепло мирного дома.
Посреди комнаты с низким – Сэм вынужден пригибать голову - потолком стоит аккуратная металлическая печь с запасом поленьев. Из мебели ещё стеллаж с коробками и банками, в дальнем углу большой разложенный диван, поближе к печке – две кушетки.
- Укладывайтесь и спите, сколько хотите. Вас никто не потревожит.
Парни подвигают одну из кушеток к дивану, чтобы ноги вместились, и снимают куртки.
- Простите, помыться не было возможности, - смущённо говорит Сэм. – Амбре от нас…
- Это наименьшая из проблем, не так ли? Захотите есть, на столе суп; он под одеялом, поэтому тёплый. Старшенький, тебя как зовут?
- Дин. А моего брата Сэм.
- С рукой у тебя неважно, дай перевяжу.
Мелкий уже спит, смешно раскрыв рот и похрапывая. Вопреки ожиданию, обработка не причиняет боли. Дин даже задрёмывает, опустив голову на здоровую руку. Матушка Лиса что-то шепчет еле слышно, то наклонившись к ране, то потянувшись к Динову уху.
Закончив дело, она ведёт сонного парня к дивану и, когда тот укладывается рядом с братом, спрашивает:
- Можно взять браслет? Хочу посмотреть, что с тобой было…
Последнее, что чувствует Дин, - как с его запястья снимают бусики.
Он засыпает, и приходят лёгкие, радостные сны: они с Сэмом бегают по лужайке, пытаясь запустить воздушного змея, а отец улыбается, сидя с бутылкой пива в руке в распахнутой на все дверцы «импале»; мама подбирает для него галстук, Дину пятнадцать, а она жива и наставляет, как нужно вести себя в дорогущем ресторане, куда он отправляется на день рождения одноклассницы; Кэсси и он под летним дождём, когда солнце пронизывает струи и с неба сыплются мириады крохотных радуг, и платье облепляет фигурку девушки, а его обжигающее желание точёного тела вдруг превращается в не менее горячую, томительную нежность, и он понимает: это – любовь…
Сквозь сон Дин слышит, как встаёт Сэм, брякает крышкой кастрюли, хлюпает супом, и думает, что мелкий наверняка постесняется съесть столько, сколько хочется, и снова уплывает в безмятежный мир.
Сытый Сэмми спит без задних ног.
Дин надевает ботинки, поглядывая на младшего – не разбудил ли, умывается блаженно-тёплой, комнатной температуры, водой и, накинув на плечи куртку, поднимается по лестнице.
Матушка Лиса ждёт в маленькой комнате, занятой двумя книжными шкафами, двумя стульями и круглым столиком с одиноко лежащим браслетом. Окно задёрнуто плотной шторой.
- Ты всегда был таким худым? – вместо приветствия спрашивает она.
- Нет, за последние месяцы дошёл. – Винчестер без спроса садится на свободный стул. – Кроме того, не было шрама на морде.
- Дин, во всём есть оборотная сторона. В то время, как Азазель расправлялся с тобой, он не мог отвлекаться на других врагов. В результате тринадцать охотников ушли от Адских Врат живыми.
- В результате были убиты тысячи людей. И умрёт ещё больше!
- Боже мой, ты до сих пор думаешь, что виноват в этой истории?
- Вы считаете иначе?
- Тебя использовали. Как пешку. Но игроки забыли, что загнанная на край безысходности пешка может стать ферзём.
Лиса кладёт изящную ладонь на руку Дина и заглядывает в глаза. У парня озноб прокатывает по спине от этого пронзительного взгляда, полного вековой мудрости. И вопрос вырывается сам собой:
- Кто вы?
- В вашем понятии наверняка нечто сверхъестественное. Я живу очень давно и владею знанием, недоступным современным людям. Мои предки происходят от людей, которые чудом спаслись, когда их родина погрузилась в пучины океана.
- Значит, моя подруга была права, - Дин прикасается к браслету, - эта штука от атлантов, благодаря ей я временами вижу нечистые образины… Что вы говорили о ферзе? Он может загнать выпущенных демонов обратно в Ад?
- Нет. Но в твоих силах всё прекратить.
- Как?!
Винчестер хватает тонкую кисть и сжимает так, что лицо Матушки искажается от боли, однако женщина даже не пытается высвободить руку.
- Ценой твоей жизни.
- Я согласен! – не раздумывая ни мгновения, почти кричит Дин. Он бледен до синевы, губы исчезли, только глаза горят неистовой последней надеждой и решимостью.
- Не всё так просто. Чтобы разрушить эту реальность, ты должен убить Азазеля одновременно с собой пулей из того самого кольта.
Разум Винчестера пропускает слова «убить» и «одновременно». Дин слышит одно.
- То есть как – разрушить реальность? Устроить окончательный конец света?!
- Этот мир просто прекратит существование. И от какого-то мгновения в прошлом… не знаю, десять, двадцать лет назад… начнёт создаваться новый вариант.
- Значит, люди всё равно погибнут?
- Дин, умрёшь только ты. Остальные ничего не заметят, для них просто не будет лет, прожитых при нашествии. Реальность изменится в течение наносекунды. Вернутся к жизни даже те, кого убили демоны за полгода.
Винчестер, отпустив руку женщины, растирает лицо ладонями, пытаясь обрести равновесие.
- Я не понимаю, - признаётся он. – Мне ничего не остаётся, как поверить вам. Что будет с моими родными?
- Они будут жить, - мягко говорит Матушка. Она наматывает бусики на запястье парня, виток к витку; охотник следит за её движениями. – Три условия, Дин, выполни их и всё получится. Первое: на тебе должен быть этот браслет. Второе: на тебе должен быть амулет, подаренный братом. Третье: ты должен убить себя и демона в один и тот же миг.
- Я сделаю это, - говорит Дин низким хрипловатым голосом. – Не представляю, как, но сделаю. Оно стоит вечных мук.
- Ты собираешься в Ад?
- Куда же ещё – после всего, что натворил.
- Куда - не нам решать… Двадцать четвёртого декабря Азазель будет в торговом центре, Западная Двенадцатая улица. Я не способна воевать с древним демоном, но устрою так, чтобы он туда пришёл.
- Вы не назвали город, Матушка.
Женщина встаёт, обходит Дина, погладив его по плечу, и, наклонившись к уху, тихо и чётко произносит:
- Су-Фолс.
Глава 9
Они в дороге уже пять часов, а Дин не произнёс ни слова, даже музыку не включил. Смотрит только на дорогу.
Сэма тяготит тишина в салоне, однако он даже не пытается завести разговор. Младший чувствует: пока он отсыпался более суток, у Дина состоялась очень серьёзная беседа с Матушкой Лисой, о результатах которой брат не желает говорить. Сэм владеет несколькими способами раскрутить старшего на откровенность, но сейчас все они представляются неуместными.
Хозяйка еле успела накормить Сэма. Дин давился каждой ложкой и, наконец, сбежал готовить машину.
- У тебя необыкновенный брат, - сказала Матушка, заворачивая еду в дорогу.
- Знаю. Я с четырёх лет смотрю на него, как на героя.
- Белый ферзь, - задумчиво проговорила женщина. – Он и не подозревает о своей силе… - Она посмотрела в глаза младшего Винчестера. – Вы стоите друга друга, мальчики. Продумывай каждый свой шаг, Сэм, будь очень осторожен. Жаль, большего сказать не могу.
Сэм благодарит, хотя от Матушки Лисы не услышал ничего нового: будь осторожен – так ведь каждый день это говорят.
Сэм поворачивает голову, чтобы посмотреть на своего невероятного брата, фигуру космических масштабов, и видит усталого парня, который одной рукой держит руль, а второй потирает глаза, зажав в зубах заушник очков.
- Никогда не прощу, что ты скрывался от меня! – неожиданно для самого себя говорит Сэм.
- Чувак… Мы уже всё обсудили, нет?
- Ты сто раз обещал, что будешь рядом всегда! А сам сбежал! - выпаливает младший и невольно съёживается, готовый получить в ответ: «Кто сбежал первым? Кто меня бросил?».
Но получает более неожиданное и жестокое.
Дин останавливает машину на обочине и разворачивается к брату, так и не нацепив очки, отчего подслеповатый взгляд по-детски беззащитен.
- Я ушёл потому, что недостоин тебя. И папы.
Сэм задыхается, словно получив удар в солнечное сплетение. Услышанные слова – на разрыв аорты, Дин не шутит, он действительно так думает!
Младший теряет дар речи. Он не знает, как объяснить этому упрямому героическому придурку, что тот всегда был примером ему, защитником, наставником, самым лучшим старшим братом, бóльшим отцом, чем Джон.
- Сэм, я боялся навлечь на вас беду. Прости, что оставил тебя… Прости, братишка.
Сэм закрывает лицо руками и всхлипывает. Ему безмерно стыдно, однако удержаться он не может. Здоровенный шестифутовый мужик, битый и стреляный, ревёт, как шестилетний Сэмми, который спрятал отцовский дневник в надежде, что папа не пойдёт на работу и не пропадёт на несколько дней; он стойко выдержал допрос и расплакался, когда Дин взял вину на себя.
Дин наклоняется к мелкому, тянет его на себя, обхватывает за плечи.
- Ш-ш-ш… Сэм, всё будет хорошо. Мы справимся.
Конечно, так и будет. Чтобы поверить в это, Сэму достаточно услышать стук сердца брата и побывать в течение минуты в его объятиях.
Младший высвобождается и, уже не стесняясь залитого слезами лица, сердито говорит:
- Если ты ещё хоть раз посмеешь исчезнуть, я тебя убью!
* * *
Су-Фолс прочно оккупирован демонами с первой недели нашествия. Поэтому парни загоняют машину подальше в лес и идут пешком, хрустя мёрзлыми ветками.
Только-только развиднелось. Дин, как обычно, под ноги не смотрит, но никогда не запинается. Сэм шагает напролом, оступаясь, теряя равновесие, сквозь зубы комментируя каждое соприкосновение со стволами.
Даже в лучшие времена они не испытывали энтузиазма по поводу вылазок на природу. Хорошо, что «Автосвалка Сингера» расположена на окраине, и не нужно пробираться по улицам, рискуя наткнуться на демонов или их рабов.
И просто замечательно, что именно в сию минуту Бобби вывел Рамсфилда на утреннюю прогулку. Большой чёрный пёс гавкает раза два и машет хвостом, узнавая.
Старый охотник на призраков не смотрел с таким потрясением, как на шмыгающих простуженными носами Винчестеров. Его мальчики были живы и относительно здоровы, горбились под тяжестью сумок и оружия, потирали лиловые уши и ждали, когда их орошат святой водой.
Бобби трясущейся рукой вынимает флягу, плескает на парней и, когда те переглядываются, роняет баклажку, кидается к ним, облапив сразу обоих.
Бобби раскочегарил печку так, что мнилось, сейчас займутся жаром стены старого деревянного дома, снаружи кажущегося нежилым. Дымоуловитель модели Сингера работает прекрасно, и вряд ли кто-нибудь разглядит прозрачный столб дрожащего воздуха над трубой.
Дин отогревает ладони об изразцы, Бобби хлопочет у плиты, Сэм выкладывает снедь на кухонный стол. Один из свёртков, приготовленных Матушкой Лисой, неожиданно горяч и даже обжигает руки. Сэм тихонько ругается в изумлении и, развернув фольгу, обнаруживает вишнёвый пирог.
Роскошный запах свежей выпечки настолько силён, что притягивает к столу остальных.
Бобби таращит глаза. Сэм радостно говорит старшему:
- Не остыл! За два дня! Это наверняка для тебя…
Дин улыбается в ответ и спрашивает Сингера:
- Старик, что ты знаешь о потомках атлантов?
Около полуночи Дин, накинув куртку, выходит на крыльцо покурить. Стуча огромными лапами по ступеням, к нему поднимается Рамсфилд. Винчестер гладит пса по лобастой башке, и тот с шумом падает к его ногам, кладя голову на ботинок.
Послезавтра двадцать четвёртое. Всё обговорено. Всё решено.
У Бобби удачно завалялся чертёж молла на Западной Двенадцатой. Дин подробно рассказал о Матушке Лисе и беседе с нею, о том, что исправить ситуацию может уничтожение желтоглазого демона, умолчав лишь о своей судьбе. «Тебе ж не выйти оттуда», - в отчаянии проговорил Сэм. «Главное – войти живым и выстрелить, на остальное плевать. Вдруг повезёт, и твари сразу же отправятся в Ад». По мнению Бобби, план был тупым, идиотским, совершенно невыполнимым, и ни один демон, даже самый мелкий бес, на него не купится, но, отворчав своё, старый охотник пообещал с утра пойти за припрятанным кольтом…
Винчестер смотрит в небо, и от подступивших слёз ледяные мерцающие звёзды расплываются радужными ореолами.
- Матушка, моя подруга ждёт ребёнка. Что будет с ним, когда изменится мир?
- Дин… Твой сын не родится.
* * *
Здание торгового центра в конце недлинной улицы – как на ладони. Как на мушке ствола.
Блёклое зимнее солнце висит в серой пелене, осыпающейся на землю пеплом снежинок.
Дин стоит возле «форда»; на нём отцовская кожаная куртка, неведомыми путями попавшая к Сингеру и сбережённая, которая и раньше была велика, а сейчас, на исхудавшем, висит, как на вешалке. Полу оттягивает кольт с одной-единственной пулей в барабане.
Он проводит рукой по лицу, смахивая влагу, и оборачивается к родным.
От затормозившего поодаль минивэна подходят брат и Бобби. Бледный Сэм с глазами, провалившимися в фиолетовые ямы, напоминает привидение; он часто сглатывает, словно пытается избавиться от комка в горле.
Дин коротко обнимает Бобби, шепнув: «Присмотри за братишкой…» Сингер, молча кивнув, уступает место Сэму.
Огромные ладони до боли стискивают плечи старшего Винчестера; Сэм ловит взгляд брата и умоляюще бормочет: «Пожалуйста, Дин… пожалуйста!..» Он не отдаёт себе отчёта, о чём просит – то ли не идти на смерть, то ли не беспокоиться, как Сэмми будет жить без него.
Дин улыбается мелкому, кривенько, плохонько – но улыбается.
- Вы там без героизма, ладно? Постреляли, чтобы оттянуть тварей от главного входа, и сматывайтесь.
- Какие из нас герои… - бормочет Сингер.
Они уходят. Сэм почти пятится, чтобы дольше видеть брата.
Хлопают дверцы, и «понтиак» отъезжает.
Дин садится в машину и, закурив последнюю в жизни сигарету, проверяет пистолет. У него две обоймы подготовленных Бобби патронов. Охотник клялся, что ловушка для демонов и короткое заклинание, выгравированные на пулях, при попадании в тело мясного костюма изгоняют беса не хуже заклинания.
Винчестер вздрагивает, когда от молла начинают доноситься автоматные очереди и одиночные выстрелы. Это же стреляют и по Сэму! Не подставься, мелкий!
Береги себя, братишка…
- Всё, завязываю; говорят, вредно для здоровья, - сообщает Дин окурку и выбрасывает его в окно. Он откусывает золотой шарик с браслета и языком устраивает оберег на месте выбитого Азазелем коренного зуба. Потом хлопает по рулю. – Ну, двинули. Не подведи, чувак.
Получилось. Демоны клюнули, несмотря на всю примитивность плана.
Вышибая стеклянные двери, врываясь в холл, Винчестер не встречает сопротивления – два раба, разбежавшихся от «форда» у входа, не в счёт.
Первые твари появляются, когда Дин выходит из машины. Он стреляет, заботясь лишь о том, чтобы пули попадали в конечности одержимых, и мысленно благодарит Бобби – его изобретение работает на все сто.
После того, как обоймы опустели, на загаженном каменном полу стонут и ворочаются пятнадцать человек, шестнадцатый мёртв, а владевшие их телами бесы с утробным воем и ультразвуковым визгом уносят свои чёрные дымные души в Ад.
Дин отшвыривает бесполезный кольт.
Похоже, он изрядно проредил нечистую компанию: до него добираются лишь пятеро демонов, которым повезло.
Они подходят на дистанцию поражения медленно. У Винчестера есть несколько секунд, чтобы оглядеться, увидеть разгромленный, покорёженный холл, гигантскую искусственную ёлку - бурую из-за обвешавших её человеческих внутренностей, перевёрнутый крест с распятой обнажённой девушкой, ещё живой, судя по слабым подёргиваниям, гирлянды из голов, протянутые от одной стены к другой.
- Эй, уроды! Позовите Азазеля. Скажите, Винчестер пришёл повидаться.
- Господин занят! У нас тоже сочельник! – рычит ближайшая из тварей, вскидывая руку.
Дина приподнимает и вколачивает в пол. Это повторяется неоднократно. Оглушённый, утративший возможность дышать, почти потеряв сознание от дикой боли во всём теле, Винчестер понимает, что следующий удар о каменные плиты станет для него последним.
Но, к счастью, первый запал кончается, адская энергия не беспредельна, и, чтобы перевести дух, демоны решают его обыскать.
- Эта штука должна заинтересовать господина, - бес вертит в руках старинный револьвер. – Не верю в легенды, но... Пусть сам Азазель посмотрит, тот ли кольт. Эй, Фергус, пригласи господина.
Наклонившаяся к Дину тварь разочарованно говорит:
- Я не могу в него вселиться!
- Ищи тату, - советует другая, - с некоторых пор людишки начали страховаться с помощью пентаграмм.
Демон взрезает кинжалом свитер на парне, разрывает футболку и действительно обнаруживает на его груди татуировку в виде пентакля с языками пламени; её на всякий случай наколол Стив Карсон вскоре после прибытия Дина в монастырь.
- Сейчас я гляну на твою тушку изнутри, красавчик! – скалится бес.
Срезающий татуировку клинок, наверное, причиняет страшную боль, но тело, уже заполненное страданием до краёв, отказывается осознавать и её.
Сквозь багровую муть Дин видит, как демон подцепляет кинжалом лоскут плоти и опасливо откидывает в сторону: «Жжётся…»
Через мгновение тварь вскакивает и изо всей силы пинает парня в бок.
- Он всё равно не впускает!
К нему присоединяются остальные.
Дина бьют ногами. Бьют по сломанным рёбрам, по размозжённым мышцам, по уже отбитым почкам и лёгким. Винчестер рефлективно защищает непослушными руками голову, но последний удар сапога приходится именно по ней.
И Дин летит во мрак…
«Наконец-то», думает он. Беспамятство – лучшее, что может быть, отдохнуть, хоть немного…
Расколотые шестерёнки в мозгу крутятся медленно, со скрипом, но всё же крутятся, и до Дина доходит: будь он без сознания, то думать бы не мог и не чувствовал, как его тело – безвольный мешок сводящей с ума боли – куда-то волокут.
Тогда почему темно?!
Ослеп.
Охотника подтаскивают к стене, усаживают, оперев спиной. Дин, будто со стороны, слышит свой слабый стон. Он сползает, но упирается левой рукой, чтобы окончательно не свалиться, – всё-таки сидячая поза представляется более достойной.
- Старый приятель пришёл со мной поквитаться? - голос незнаком, но интонации выдают Азазеля. – Или совершить самоубийство? Невмоготу уже, да?
Дин столь неистово хочет увидеть желтоглазую харю, что окружающее вдруг начинает медленно проявляться.
- Что молчишь, неудачник? Не можешь говорить или не хочешь? Давай поболтаем напоследок.
Мир вдруг раскрывается – он ярок и невероятно резок по сравнению с тем, который видел Дин последние полгода. Видимо, финальный удар не только отправил его в нокаут, но кое-что исправил в голове.
Демон стоит над ним в облике жгучего мачо-латиноса. Как всегда, мясной костюм приобретает неуловимые общие черты обладателя, поэтому Дин сразу узнаёт Азазеля.
Желтоглазый картинно рассматривает револьвер.
- Тот самый кольт… С одной-единственной пулей. Я считал тебя умнее, Винчестер. У тебя не было шансов! На что рассчитывал? Или это действительно самоубийство? Хорошо, уговорил, я убью тебя, только сначала влезу в твою тушку, и мы славно порезвимся. Мои подручные говорят, дескать, ты их не впускаешь. Сомневаюсь, что ты в силах удержать меня. - Азазель вынимает из кармана рогатый амулет. – Помнишь свою побрякушку? Возвращаю перед вселением, будь при полном параде. Кто бы мог подумать, что всё закончится именно так, да, охотник?
Присев перед Винчестером, тварь надевает ему на шею шнурок с кулоном, смотрит в глаза – сначала с ухмылкой, потом с изумлением и даже с замешательством.
Дин смеётся. Ему всё равно, что вместо вдохов у него натужные, бесполезные хрипы – почти впустую, а вместо выдохов изо рта выплёскивается кровь, оторопевшая рожа демона того стоит.
- Я не понимаю… - говорит Азазель. Он хватает кольт за ствол и рукояткой бьёт по пальцам опорной руки парня, дробя кости. – Впусти меня!
Дин валится на бок. Бес настолько разозлён, что кажется – сейчас ударит рукояткой в висок, а этого нельзя допустить.
Винчестер кое-как умудряется снова сесть и опять зло улыбается в оливковое лицо с пылающими жёлтым адовым пламенем глазами.
- Хочешь побывать в моей шкуре? Заходи, с-сука!
Вместе с кровью он выплёвывает в демона и золотую бусину.
Если бы Дина попросили описать ощущения человека, в которого вселяется тварь из Преисподней, он бы не смог. Потому что нет в людских языках слов, подходящих для этого.
Измученный разум, компенсируя недостаток лексикона, подсунул картинку: неодолимая мощь словно заталкивает Дина куда-то вниз, в подвал, в застенки полного бессилия, подчинения, нескончаемого унижения.
Он не сдаётся. Чёрт побери того, кто скажет, что Винчестер хоть раз уступил сверхъестественным монстрам!
Весь тайный и не менее дурацкий, чем явный, план был построен лишь на том, что после вторжения демона Дину удастся на какое-то время обрести контроль над своим телом. Это могло получиться – ведь сумел же отец вырваться и не позволить Азазелю добить старшего…
Дин рвётся ввысь, протискивается сквозь упругую чёрную лаву, нашпигованную осколками стекла, обломками клинков, иглами, шипами, бритвами, которые режут, пронзают насквозь, сдирают плоть с костей. Шаг почти незаметен, но Дин идёт вверх, а не скатывается в личную преисподнюю.
Нечистый дух гневается, его бесит бессмысленное упорство, с которым полураздавленный муравей пытается поднять подошву наступившего на него башмака. По чёрной массе пробегают алые сполохи.
В голове Винчестера грохочет издевательский гогот:
- Твой друг убит! А брата сейчас приведут сюда. Я придумаю для Сэма множество праздничных развлечений, а твои руки их осуществят. Весёлого рождества!
Твари посмели прикоснуться к мелкому?!!
Дин не знает, где находится душа, но в груди возгорается ослепительно-белый огонь чистой, святой ярости. Демон чувствует вспышку, он обожжён светом, ошеломлён, сбит с толку –
- и Дин вырывается на свободу.
Сколько у него времени? Секунда? Две? Три?
Мясной костюм Азазеля лежит ничком. Кольт брошен рядом, Дин без труда дотягивается до револьвера. Курок уже взведён.
Дин вдавливает дуло под подбородок и нажимает на спусковой крючок.
Последний толчок сердца.
Сэмми!..
-
-
08.03.2015 в 17:00-
-
08.03.2015 в 19:30-
-
01.06.2015 в 15:51Очень сильная, жесткая, хлесткая. И стиль очень подходящий под суть - такой же дерганный, точный.
Открыла глянуть - и не смогла оторваться до последней точки.
Какой Дин
Сэм тоже прекрасен, но Дин! Это что-то невероятное.
Люблю постапы за безнадегу, в которой тоже живут. И тут живут. Живые герои) Очень.
И концовка хороша. Все-таки надежда, да.
Спасибо за историю!
-
-
07.06.2015 в 21:13-
-
03.08.2016 в 22:48Спасибо.
-
-
29.02.2024 в 05:42Посетите также мою страничку
transcribe.frick.org/wiki/4_Simple_Methods_You_... оформление банковской карты visa
33490-+