Взаперти

Название: Взаперти
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: Closeted
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: RG-13
Размер: мини
Жанр: ангст, драма, мистика
Саммари: Кто-то или что-то преследует девятилетнего Дина...
Артер: maichan808



Это должно было случиться раньше или позже.
Предчувствие покалывало затылок и нашёптывало в ухо. Он научился не игнорировать эти сигналы – не настолько оглушительные, чтобы испугать, но достаточно упорные, чтоб собрать припасы и братишку меньше, чем за минуту, и спрятаться.
— Эй, Сэмми. – Обычно любопытство и предвкушение на мордочке пятилетнего мальчугана вызывали у Дина улыбку, но сейчас они комом легли в желудок. – Хочешь поиграть в поход?
Радостный Сэм кивнул и, оставив незаконченную раскраску, сунул ручонку в ладонь старшего брата.

Дин бросил одеяла в дальний угол, где сразу же обосновался Сэмми, и включил фонарик. Он ещё раз проверил имущество: запасные батарейки; несколько упаковок с едой; папина фляга, наполненная святой водой – питьевой, если понадобится; последняя книга, которую он читал мелкому вслух; комиксы; охотничий нож – папа дал на крайний случай; и пакетик конфет, припрятанный для подкупа Сэма. Убедившись, что всё в порядке, Дин бросил тревожный взгляд на комнату и закрыл дверь. И ещё раз мысленно поблагодарил чудака, врезавшего замок в кладовую так, что он открывался только изнутри.

— Дин…
Он неудачно посветил на Сэма – луч падал на лицо снизу. Малыш стал похожим на призрака, за которым охотился отец два месяца назад. Поморщившись, Дин сдвинул фонарик, чтобы свет шёл сбоку.
— Что?
— А мы будем рассказывать о привидениях?
— А зачем ещё мы здесь?
Дин устроился на краю одеяла, загораживая Сэмми от входа.
— И теневых монстров показывать?
Он невольно улыбнулся, не в силах устоять перед энтузиазмом
младшего, хотя тошнота страха уже подступила к горлу.
— Ты всегда делаешь одно и то, чувак.
— Крокула смешной! – Сэм захихикал при одной мысли о кролике-вампире.
— Ладно. Только запомни: мы должны вести себя очень тихо. Если будем шуметь, разбивая лагерь, гризли услышит.
— Ага!.. А зефир можно есть?
Шум снаружи?! По спине побежали ледяные мурашки, в пальцах покалывало.
— У нас нет зефира. Зато есть чипсы.
— Класс!
Он вздрогнул от восклицания.
— Тише, Сэмми!
— Ой, прости… – виноватый шёпот.
Дин протянул руку, взъерошивая длинные тёмные волосы.
— Всё в порядке. Только не забывай про гризли.
Сэм облегчённо выдохнул и передвинулся к брату вплотную.
— Давай сделаем теневых монстров?
Дин прислушался – в комнате было тихо по-прежнему.
— Конечно. Начинай.
Началось с Крокулы, естественно.
Они перебрали всех животных, которых мог вспомнить Дин, и вдобавок тех, кого он придумал. Закончили рехнувшимся попугаем и перешли к книге. На этой неделе они читали про Ральфа С. Мауса, и даже Дин, несмотря на свой солидный возраст, признавал, что история крутая – про мыша и его друга – мотоцикл.

В комнате раздался шорох. И сердце Дина было готово выскочить из груди. С трудом сохраняя видимость спокойствия, он закрыл книгу и подал недовольному Сэму несколько комиксов.
— Твоя очередь, старик. Какой хочешь почитать?
Пока надутый Сэм перебирал брошюрки, Дин прижал ухо к двери. Определённо, там кто-то двигался. Из каморки вдруг улетучился весь воздух, дышать стало нечем. Где же папа?
— Вот. – Сэм показал выпуск с человеком-пауком.
Дин кивнул. Для своих пяти малыш читал прекрасно, запинаясь только на сложных или непонятных словах. У Сэма было немного развлечений, кроме книжек, когда мальчики оставались одни на несколько дней, папа обычно запрещал покидать номер.

Шуршание в комнате превратилось в отчётливый звук шагов. Они приближались.
— Читай, Сэмми, только тихонечко, будто рассказываешь секрет.
При последнем слове у малыша азартно сверкнули глаза, и он начал вслух разбирать слоги.
За дверью раздалось тяжёлое дыхание.
Глядя, как ручка повернулась до упора, он уцепился за вельветовую штанину Сэмми.

— Дин…

Сердце ударило так, что чуть не сломало рёбра. Господи, существо знает его имя, знает, где они затаились! Ему надо было сунуть Сэмми в кладовку, а самому остаться в комнате и увести тварь на улицу.

— Дин, ты меня слышишь?

«Уходи!» – невыносимо хотелось крикнуть в ответ, но он сдержался, потому что боялся испугать братика. А может, монстр или бандит блефует, не уверенный, что дети здесь, и пытаясь заставить их выдать себя. Папа рассказывал о таких фокусах.
Сэм пыхтел тихонько под локтем, его толстенькое тельце грело Дину бок и душу.

— Дин, я… Я даже не знаю, что сказать. Эта комнатушка… Тебе ещё и десяти нет?

Дин моргнул. Это прозвучало совсем не зловеще, но бессмысленно. Может, за стеной был кто-то сумасшедший?

— Послушай, я уверен, ты сильно напуган. И стараешься спасти Сэмми. Но знаешь что? Лучший способ защитить его – выйти оттуда.

Дин фыркнул себе под нос. Ну да, конечно. Теперь он не сомневался, что с ним говорило зло либо безумие.
Сэм поднял голову и вопросительно посмотрел на старшего. Тот слегка улыбнулся и шепнул:
— Читай, чувак.

— Поверь, меня прислал… твой отец прислал. Он на охоте и скоро вернётся, а пока хочет убедиться, что вы в безопасности. Мы с Джоном занимаемся одним делом. Ты можешь мне доверять, честное скаутское.

Дин прищурился. Угу-угу. Тогда какой пароль, хитрован?

Пришелец, казалось, читал его мысли.
— Пароль такой… Э-э…
Дин оглянулся на Сэмми, проверить, как он относится к чужому голосу снаружи. Похоже, тот настолько увлёкся чтением, что ни на какие разговоры не обращал внимания. Или потустороннего слышал только Дин?!
— Зеппелин рулит?
Его бросило в жар. Такой пароль существовал – около полугода назад. Откуда незнакомец столько знает?
— Хан Соло? Брокколи отстой? – Сокрушённый вздох прозвучал искренне. – Я точно не помню, но ведь у вас пароли такого рода… Поверь мне, пожалуйста. Я очень хочу вам помочь.
Дина тошнило от страха. Существо за дверью не походило ни на одного из чудищ, о которых рассказывал отец.
— Ладно… Твоя мама умерла в детской Сэма, когда тебе было четыре года. С тех пор вы с папой и Сэмми постоянно переезжаете, верно? Некоторое время вы жили в Рино, Талсе и э-э… в каком-то городке в Нью-Джерси. Вас часто привечает пастор Джим. Если ты выйдешь, мы позвоним ему, и он поручится за меня. Согласен?
— Нет! – выдохнул Дин прежде, чем осознал, что делает.
Пришелец знал чересчур много, даже больше, чем мог бы узнать посторонний. Голос звучал вкрадчиво и очень убеждающе – Дин должен доверять ему и не бояться…

— Дин…
— Продолжай читать! – слова вырвались резче, чем он хотел. Пришлось оторвать взгляд от обшарпанной двери и посмотреть на Сэмми. С полными слёз глазами малыш сидел над комиксом.
— Ну, что ты? – Дин взял брата за руку.
— Я больше не хочу играть в поход, – прошептал Сэм.

— Дин!

Он не стал слушать, что потусторонний будет болтать ещё. Глаза подозрительно защипало – вот это было совсем глупо. Он уже большой, а взрослые не плачут.
Они с Сэмом до сих пор сидели взаперти, вместе и в относительной безопасности. Незнакомец даже не попытался снова открыть дверь, не говоря о том, чтобы взломать. Им нужно всего лишь продержаться до возвращения папы.

— Сэмми, я не сержусь. Я просто… просто слушал, не пришли ли людоеды. Помнишь, из той книжки?
Этого было достаточно, чтобы слёзы моментально высохли, а глазёнки загорелись новой идеей.
— Ух ты! Истории о привидениях!
— Точно, начинай.
Отпустив голову, Сэм задумался.

— Дин!

Я тебя не слушаю!

— Дин, вы же там в поход играете, верно?

Не слушаю, не слушаю…

— Теневые монстры и истории о привидениях? И всякие чипсы с конфетами. Так ведь?
Дин судорожно притянул братика ещё ближе, обвился вокруг него руками, грудью, плечами, поднятыми коленями, создавая защитный кокон. «Твоя работа – присматривать за Сэмми».
— Я не понимал, я всегда думал – мы играем. Но ты пытался уберечь меня. Сколько раз так было!
Дин зарылся лицом в волосы братишки, тот принялся рассказывать длинную историю, сочиняя на ходу. Его страшилки были бессмысленны, но это не имело значения. Ничто не имело значения, кроме безмятежного счастья Сэмми.
— Пришлось соврать тебе, Дин. Я не друг твоего отца. Я – Сэм. Большой Сэм, понимаешь? Ты тоже взрослый, но… что-то случилось… Очень нужно, чтобы ты вышел. Мне нужна твоя помощь, старший брат.

Это было просто глупо. До идиотизма. Глупее Сэмовых россказней о кровавых кроликах.

— Эй, ты когда-то сказал, что всегда будешь рядом. Я попросил обещать на мизинчиках, и ты поклялся «всем на свете и даже больше». А на следующей неделе Джош… э-э… Джош Билдер столкнул меня с лестницы, я вывихнул запястье и разозлился до невозможности из-за того, что тебя там не было. А назавтра Джош принёс мне несколько мармеладок и с тех пор никогда не обижал. Это ведь ты поставил его на место, да?

У Дина высохло во рту, слегка кружилась голова. Как он доведался?! Папа знал о Джоше, но не о клятве на мизинцах.

— И ты разрешил спать с тобой, пока вывих не заживёт, и мы не сказали папе…
— Стой, – прошептал Дин.

Оба голоса стихли. Замолкли оба Сэма.

И –
— Дин?
— Дин!

Он закрыл глаза. Комок в горле, спирающий дыхание, был точно таким, как полгода назад. Тогда позвонил пастор Джим и велел взять Сэмми и скрыться в тайном месте, чтобы даже папа не мог их отыскать. Потому что папа на самом деле уже не был их отцом. И пришлось делать выбор – за них обоих. Ради спасения Сэма.

— Дин! – нетерпеливо.
— Дин… – мягко-настойчиво, похоже на голос мамы, часто звучащий в голове.

Он дотянулся дрожащими холодными пальцами до дверной ручки, положил ладонь на гладкий металл.
Можно было остаться взаперти, пока не вернётся папа, но это не избавило бы от панической мысли, что таким образом Дин подводит брата.

— Ты нужен мне, чувак. Нам обоим нужен.

Он безуспешно сглотнул комок, прижимая к себе всё ещё не испуганного Сэмми, и сдвинул щеколду. А потом нашарил на полу рукоять ножа.

— Правильно… Вернись ко мне, Дин.

И он распахнул дверь навстречу ослепительному белому свету.

* * *

Дин проснулся. В руках не было ничего – ни Сэмовой ладошки, ни металла замка.
Он глухо застонал, ресницы царапнули по плотной ткани – подушка?
Рядом раздался мычащий стон, ещё более мучительный.
Дин отреагировал на звук раньше, чем успел сообразить. Он получил сигнал «Сэмми плохо!» и вскинулся на ноющих, сводимых судорогой мышцах.
Из-за края дивана виднелась копна лохматых тёмно-каштановых волос. Дин не успел позвать, как Сэм приподнялся и как был скрюченным, так и двинулся в ванную – медленно и неуклюже.
Оттуда раздались характерные звуки – Сэма выворачивало наизнанку.

Дин поднялся, проверяя, как держит равновесие. Голова не кружилась, но тело казалось не то что чужим – не таким, к которому он привык, каким-то… большим. Хотя мускулистые руки – одна с кольцом на пальце, другая с браслетом из бусин и шнуров на запястье – были его. Те же джинсы и ботинки Роки на кривоватых ногах – будто он вырос в седле, а не на сиденье «импалы». Ёжик волос под ладонью…
Тот же брат, которого рвёт за стеной. Он не стал гадать – почему. Сэм расскажет.

Он начал свой путь, спотыкаясь. Добравшись до двери, обрёл уверенность.
В ванной не горел свет, но фигура, сгорбленная над унитазом, была видна вполне отчётливо.
— Как ты, старик?
Сэм вяло отмахнулся.
Дин смочил махровое полотенце и со вздохом приладил его брату на затылок, потом наполнил водой пластиковый стаканчик и поставил на край ванны. Когда Сэм чуть не нырнул в чашу, придержал его голову. Проходили. С этим он мог справиться.
А вот с тем, что произошло…

Сэм наконец перевалился с колен на зад, прощание с ужином завершилось. Дин спустил воду и уселся рядом с мелким.
Сэм сидел, отвалившись на ванну, положив мокрое полотенце на лоб. Дин подал ему стаканчик с водой и помог выпить.
— Плохой бургер?
— Плохое зелье, – устало ответил тот.
— Если бы я ещё понял, о чём ты…
— Рад видеть тебя снова, чувак. Ты в порядке?
— Я супер! Если избавиться от ощущения, что пропустил кульминационный момент.
— Класс… – Сэм закрыл глаза.
— Сэмми!
— Мы ведь не просто играли в поход, правда?
Дин замер. Лента воспоминаний крутнулась в обратную сторону: кладовая, братишка, кто-то снаружи. Сэм?!
— Это был ты, – простонал он.
Сэм перевёл дыхание.
— Помнишь диббука*? Он вселился в маленькую Айшу…
— …Сеннет. Помню. Только очень смутно, что было потом.
Волна дрожи прошла по телу Сэма, и Дин крепко сжал его плечо.
— Обряд очищения прошёл… ну, не совсем так, как планировалось.
— А когда было по-другому? – вздохнул Дин.
— Диббука изгнали, но он успел разрядить в меня последнюю ментальную вспышку. Ты просто… просто встал на пути.
Дин изогнул бровь – да, это было на него похоже.
— Ты оттолкнул меня! – возмущённо воскликнул Сэм. – И принял всю энергию в себя. Придурок!
— Да я спас тебя, сучок. Диббукский разряд мог закоротить твой слишком активный мозг.
— Дин, ты был в коме больше суток!
— О… Ого.
— Единственный способ проникнуть в твой котелок нашла Миссури. Она и приготовила зелье. Кстати, эта отрава, похоже, непригодна для человеческого организма.

Всё ясно: разряд демонической энергии ударил его, и Дин оказался в детстве. Странно, почему именно тогда? Почему не в том дне, когда он впервые сам вёл «импалу»? Или когда целовался с Марси Слокум под трибунами школьного стадиона?

— Никогда не подозревал о твоих фокусах с походами, – мягко сказал Сэм.
— Ты уже говорил, – смущённо ответил Дин.
— От кого мы прятались?
Дин пожал плечами.
— Хозяин гостиницы. Служба защиты детей. Верфокс** однажды. Всякие приходили…
— Я понятия не имел.

Удивительно, как Сэму удалось достучаться до него в той реальности. Может быть, неведомая часть Дина узнала взрослого брата – это объясняло странное доверие к незнакомцу. А скорее всего потому, что Дин никогда, нигде не мог отказать Сэму, в каком бы виде он ни предстал.

Дин кашлянул. Плитка, на которой они сидели, была неприятно холодной, вонь ещё не выветрилась.
— Пошли, а?
— Ты всегда спасал меня, – тихо произнёс Сэм.
Они помогли друг другу подняться – двигаясь неуклюже и шатаясь.
— Принять душ? – Дин поморщился.
— Я и не собирался ничего говорить… Давай, ты первый.
Дин вывел Сэма за дверь, присмотрел, чтобы тот благополучно добрался до постели, и наконец включил свет.
Короткий взгляд в зеркало доказал, что лицо до сих пор не полностью узнаваемо.
«Поклянись на мизинчиках, Дин!»
— Зеппелин всё ещё рулит, – подмигнул он отражению.

Он обязательно найдёт кролика-вампира для Сэма в следующем городе, куда занесёт судьба.

____________________________________________

*Диббук – злой дух в еврейских народных поверьях, который вселяется в человека, причиняет душевный недуг, говорит устами своей жертвы, но не сливается с жертвой.
**Верфокс – лис-оборотень.

---

Суета вокруг забора

Название: Суета вокруг забора
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: Digging
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: RG-13
Размер: мини
Жанр: драма, повседневность, флафф
Саммари: Жаркий денёк, сломанная изгородь и двое парней топлес.

— Не могу поверить, что один несчастный грондр смог нанести такой урон, – грустно говорит Сэм.
Они стоят рядом, взирая на поваленные столбы забора и искорёженную колючую проволоку. Охота обошлась в несколько царапин – Винчестеры быстро отыскали вепря-оборотня и ликвидировали его. Это было одно из самых удачных дел. Если не считать имущественного ущерба.
Дин глубоко вздыхает, чтобы унять сердцебиение. Мышцы ещё дрожат от тяжёлой нагрузки.
— Сэм, кабан был ростом с полслона и спасал свою жизнь. Думаешь, он смотрел себе под ноги?
Сэм, хмурясь, поворачивается к брату.
— А о чём думал ты, прыгая перед ним?
— Дай-ка вспомнить… «Не наступи на Сэма».
— Со мной всё было хорошо, Дин. Это тебя монстр чуть не растоптал.
— Ладно, он скопытился. Давай поговорим на эту тему в другой раз? Например, когда я спать буду.
— Ты настоящий придурок! – в сердцах выпаливает Сэм.
— Пусть, зато неотразимый. Поехали в город, я умираю с голоду.
— Нужно задержаться.
Дин осматривается. Свидетелей нет, тело сожжено, оружие спрятано.
— Это ещё почему?
Сэм указывает на руины изгороди.
— Мы же не оставим в таком виде.
— Давай напишем записку, мол, извини, тварь, за которой мы гонялись, разнесла забор, но по крайней мере не сожрёт твоих родных, как сожрала соседей.
— Дин!
— Сэм, лучше помалкивай.
— Мы должны восстановить…
— Мы сделали то, что должны: полночи выслеживали грондра, потом полдня бегали за ним и прикончили наконец. Теперь я отправляюсь в город, чтобы принять душ, поесть и поспать. Ты со мной?
С шестилетнего возраста Дин научился предугадывать ответ по выпяченной нижней челюсти Сэма…
— Нет! – рявкает тот, направляясь к багажнику.

— Ну же, Сэм. – Дин меняет тактику. – Если бы нам пришлось всякий раз наводить порядок, мы стали бы уборщиками и строителями, а не охотниками. Нам было бы просто некогда заниматься своей прямой работой. У нас и так еле хватает времени и денег на важные дела.
— Это важно, – упрямо повторяет Сэм. Он поднимает крышку багажника и роется в содержимом. – Изгородь из проволоки означает, что у фермера есть скот. Не будет забора – скот разбредётся, люди могут разориться.
— Хозяева починят!
— Мы его сломали. – Сэм вытаскивает лопату.
Дин недовольно морщится.
— Вепрь-оборотень его сломал! Мы навели порядок, прикончив тварь. Люди больше не будут гибнуть.
— Мне кажется, фермеры отнесутся к ситуации по-другому. – Сэм достаёт пару рабочих перчаток. – Тебе не обязательно оставаться, заедешь через пару часов.
— Если это опять один из твоих приступов вины…
— Ничего подобного, – Сэм с каменным лицом наклоняется над столбом, обмотанным проволокой. – Просто иногда нужно поступать правильно.
Дина задевает его нравоучительный тон.
— Если хочешь подрабатывать починкой заборов и правильными поступками – флаг в руки. А я продолжу рисковать жизнью ради фермеров, хоть это и неправильно, наверное.
— Так и сделаю.
— Отлично.
— Отлично.

Дин садится в «импалу», вставляет ключ в замок зажигания, но… не поворачивает. Он корчит гримасу приборной доске и ударяет по рулю. После минуты раздумий, достаёт журнал из-под сиденья.
И оборачивается на стук в окошко со стороны пассажира. Сэм…
Дин опускает стекло.
— Мне жаль, правда. Я не это имел в виду. Я знаю, как много ты делаешь для людей. Просто… мне нужно закончить работу.
— Продолжай, – сухо отвечает Дин.
Но Сэм не уходит, топчется возле машины, прикидывая, не сказать ли ещё что-нибудь более впечатляющее. И старший наконец смягчается:
— Чувак, я всё понял. Занимайся.
Сэм слегка улыбается и дважды хлопает по раме прежде чем отойти.

Через минуту вылезает из машины и Дин.
Чувствуя, что Сэм исподтишка наблюдает, он забирается на капот «импалы» и, комфортно растянувшись на нагретом стекле и металле, открывает журнал. Плечи Сэма дёргаются в беззвучном смехе. Дин качает головой, чтобы скрыть улыбку.

Денёк не по сезону жаркий.
Дин не сразу это заметил – носиться по лесу, полям и заборам за вепрем само по себе было потогонной работой, независимо от погоды. Но сейчас солнце так припекает, что он снимает рубашку, оставаясь в футболке.
Сэм, занятый распутыванием проволоки, вообще разделся до пояса. Один из столбов уже поставлен на место, два остальных ждут своей очереди.

Дин читает ещё несколько строк и, отложив журнал, наклоняется к окну, чуть не проскальзывая в салон. Вылезает с бутылкой воды и, свистнув, запускает ею в сторону брата.
Сэм, вовремя обернувшись, ловит бутылку и жадно отпивает сразу половину. Благодарит кивком.
— И как оно землероется на солнцепёке?
— Клёво, – пожимает плечами Сэм.
— Может, помочь? – интересуется Дин.
— Не надо. Тут всего три столба.

Дин не согласен с мелким.
Общество задолжало им очень много, хотя и пребывало в блаженном неведении. Он давно смирился с невознаграждаемой работой и избавился от чувства вины за частичное возмещение другими способами: мелкими кражами, мошенничеством, заселением в пустующие дома… Он никогда не чувствовал себя неловко, покидая место охоты, где оставалась сломанная мебель или сорванная с петель дверь.
Дин платил достаточно, зашивая раны на отце и брате, отстирывая одежду от грязи и крови, ремонтируя побитую Детку. Он платил осознанием того, что следующая охота может стать последней для него и близких. Платил прощанием с Кэсси, запретом себе мечтать и строить планы на будущее.

— Ты скоро обгоришь, – говорит он Сэму.
— Не в первый раз, – отвечает тот, чуть запыхавшись от возни со вторым столбом.
— Не думал, что ты умеешь в землеройные работы.
— Немного. Одно лето я помогал на ранчо в Техасе, там разное попробовал.
Дин скрупулёзно собирает любые крохи сведений, чтобы заполнить пустой раздел в дневнике Сэмовой жизни, который ведёт уже двадцать два года.
— Ты не рассказывал…
— Ещё одно лето я подрабатывал помощником адвоката, а другое – спасателем на пляже неподалёку от дома.

Дин в тревоге пытается вспомнить морских сверхъестественных тварей, которые могли бы угрожать мелкому. Но навскидку никто в голову не приходит, и он успокаивается – обошлось же, в конце концов.
А было бы забавно приехать по делу и столкнуться на берегу с Сэмом. Только вряд ли младший обрадовался бы такой встрече… А ещё хуже – не желая объясняться с друзьями, мог сделать вид, что незнакомы.

— Я не знал, что ты так хорошо плаваешь.
Ла Йорона чуть не утопила Сэма совсем недавно, но это была нечестная схватка.
— В колледже был середнячком.
— Окажемся возле воды, можем искупаться. Если ты скучаешь, конечно.
Сэм вскидывает голову, смахивает со лба мокрую чёлку.
— Нет, – тихо говорит он. – Раньше я ходил на море с Джесс.

Разговор сам собой обрывается. Братья смотрят друг на друга ещё с минуту, прежде чем Сэм возвращается к борьбе с деревяшкой.
Дин наблюдает за комичными стараниями младшего установить бревно, не свалившись в яму вместе с противником.
— Ранчо, говоришь… Хех.
Он спрыгивает с капота и, на ходу стягивая футболку, идёт к багажнику.
Вынув пару рабочих рукавиц, он подходит к брату и молча поднимает столб.
Сэм бросает на него изумлённый взгляд.
— Закапывай, – свирепо произносит Дин. – И только попробуй вякнуть.
Сэм не пробует. Он только не может скрыть улыбку, когда берётся за лопату.
«Младшие братья…» – с безграничным терпением думает Дин. От них всегда больше хлопот, чем пользы.
Ну, почти всегда.

* * *

— Я принёс воды и адвил, – негромко говорит Сэм.
Даже повернуть к нему голову стоит немалых мучений. Приём обезболивающего превращается в пытку.
— Сливки нашёл?
— В интернете написано, они не рекомендуются для солнечных ожогов. Спрошу что-нибудь в аптеке.
— Поскорее бы…
— Давай, я сначала поменяю полотенца?
Влажная ткань на спине и плечах начинает подсыхать, но Дин мотает головой.
— Мне очень жаль. Я и не подозревал, что ты так быстро сгораешь, – бормочет Сэм.
— Я тоже, – отвечает Дин. – Не было случая проверить… Ты пойдёшь наконец или подождёшь, когда моя шкура облезет нафиг?
— Твой нос успешно начал.
Дин со вздохом прячет лицо в одеяло и глухо говорит:
— Потрясающе несправедливо. У тебя приступ благотворительности, а расплачиваюсь я.
— Мне так жаль…
— Ещё одно извинение, Сэм, и у тебя на самом деле появится повод для сожаления.
— Если бы ещё ты мог двигаться!

Дин дёргается и коротко ругается, в очередной раз осознавая, почему он лежит на кровати ничком, накрытый мокрыми полотенцами. Рука Сэма покаянно касается его затылка, одного из немногих уцелевших мест.
— Потерпи, я скоро.
— Тебе лучше поторопиться.
Он слышит, как Сэм подходит к двери, открывает её и опять останавливается.
— Дин…
— Вали! – рычит он.
Дин по горло сыт разнообразными угрызениями Сэмовой совести. Никто не может заставить Дина Винчестера делать то, чего он не хочет. И если он имел глупость проработать без рубашки на солнцепёке в течение нескольких часов и заполучить впечатляющие ожоги, в этом никто не был виноват.
— Никуда не уходи! – звучит развесёлый голос, и дверь быстро закрывается – на мгновение позже метко прилетевшего мокрого полотенца.

________________________________________________

---

Неприкаянные

Название: Неприкаянные
Автор: gaelicspirit
Переводчик: Alrami
Оригинал: Wayward Ones
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: R
Размер: миди
Жанр: hurt/comfort, ангст, драма, мистика, экшен
Саммари: У них было немного безопасных гаваней; у них было немного друзей. Пастор Джим был и тем, и другим. Посмотрите, как жизнь и смерть одного человека повлияли на семью Винчестеров.
Примечание: фанфик "Не слышу зла" в переводе la_Distance можно прочитать здесь - la-distance.diary.ru/p196214976.htm

Пока они борются за существование,
Мы игнорируем их боль и восстаём против них.
Разорвите же этот порочный круг!

"Wayward Ones," by Alter Bridge

Так случается, что мы не видим многого в тех, кого, казалось бы, знаем до последней косточки.
Я всю жизнь наблюдал за ним. Смотрел, слушал, впитывал… Но не смог увидеть глубокую трещину в его душе, которая превратилась в разлом. Хотя обязан был почувствовать!
Но у жизни нет зеркал заднего вида. И если мы оглядываемся в стремлении разглядеть упущенное и как-то исправить, то чаще всего просто превращаемся в соляной столб.
И всё равно я должен попытаться.
_______________________________________________

Дин

Сальвейшен, Айова, 2005 год

Рядом молчит Сэм.
Я знаю, чем заняты его мысли – предвестниками, о которых рассказал папа. Знаки появлялись в Лоуренсе за неделю до гибели мамы. Потом должны были возникнуть в Пало-Альто. Он пытается вспомнить бурю или новости о необычном поведении животных… Что угодно.
— Хватит, а? – сипло говорю я. Шея словно сдавлена шершавой верёвкой.
Я так долго мечтал о возвращении отца, о том, чтобы мы опять были все вместе. Но, чёрт побери, с того момента, как папа постучал в окно хижины Элкинса, я не могу избавиться от кома в горле.
— Сэмми, да ладно тебе, – произношу негромко, ровно, успокаивающе.
Сэм не отвечает. Краем глаза я вижу, что он глядит перед собой на дорогу, на скулах ходят желваки.
— Чувак…
Ни звука.
Ладно, хочу воскликнуть я. Ладно, ты собираешься взвалить на плечи весь земной шар? Собираешься нести крест вины за всё происходящее? Отлично, валяй!
Но желание облегчить боль братишки, а не выплеснуть свою оказывается сильнее.
— Ты же не мог знать…
— Он был должен предупредить, – в еле слышном голосе Сэма ясно звучит громкое негодование.
— Как? В то время вы ещё не были друзьями по переписке.
— Он был должен найти способ.
Я бросаю внимательный взгляд на него. Сказать бы тебе, ботаник…
— А ты вообще прислушался бы?
Сэм смотрит на меня полными слёз глазами и отворачивается, чтобы снова уставиться на задний борт отцовского пикапа.
Мы мчимся к Салвейшен по просёлочной дороге, вздымая красно-рыжие вихри мокрых листьев. Погода ухудшается, но в «импале» нам тепло и уютно. Мы вместе.
Эх, если бы папа был с нами…

Отец, словно прочитав мои мысли, тормозит на обочине. Что-то не так.
Я останавливаю «импалу» позади грузовичка, вылезаю под моросящий дождь. Папа резко хлопает дверцей, и я вздрагиваю от неприятного предчувствия.
— Проклятье! – почти кричит отец, лицо багровое от гнева. – Ублюдок! Тварь!
Я кидаюсь к нему. Сэм тоже выскакивает наружу.
— Что случилось?
— Только что позвонил Калеб, – сквозь зубы произносит отец; чёрные глаза сверкают от еле сдерживаемой ярости.
Я понимаю, что новости хуже некуда. Неужели беда с Калебом?! С раннего детства знаю взрывного бритоголового парня, больше похожего на игрока в американский футбол, чем на охотника.
— С ним всё в порядке, – отвечает отец на невысказанный вопрос. И после паузы с трудом выговаривает: – Джим Мёрфи убит.

Немой вопль бьётся во мне. Чёртов комок, застрявший в гортани, не даёт ему вырваться изнутри.
— Пастор Джим? – переспрашивает Сэм позади; голос тонкий от потрясения и неверия. Отец кивает, упорно глядя на меня. – Как же так?!
Он отвечает не столько Сэму, сколько мне:
— Ему перерезали горло.

Джим Мёрфи убит.
Я пытаюсь понять, что значат эти слова. Пытаюсь втянуть хоть глоток воздуха.
— В доме найдены следы серы, – деревянно говорит отец.
И до меня доходит:
— Тот самый демон?
Мокрый асфальт, покрытый пёстрыми листьями, уплывает из-под ног. Тяжёлое серое небо, похожее на каменное, угрожающе нависает над головой.
— Не знаю… – Папа засовывает руки в карманы пальто, зябко вздёргивая плечи. – Возможно, Джим сам где-то оступился… А если демон тот, он знает, что мы всё ближе.
Его сжигает желание покончить с тварью здесь и сейчас. Я физически ощущаю эту жажду.
— Что будем делать?
Я знаю ответ, но хочу услышать его от папы. Мне нужна опора в виде твёрдого командирского приказа.
— Действуем очень быстро, каждая секунда на счету. В округе две больницы и медицинский центр. Разделяемся. Мне нужен список младенцев, которым на следующей неделе исполнится шесть месяцев.
Всё в стиле Джона Винчестера: Давай, давай, давай, солдат, двигайся! Смотри в оба. Знай пути отступления. Найди причину, найди решение. Делай дело!
— Сэр! – Сэм не был бы Сэмом, если бы не возник. – Как мы найдём нужного среди кучи детей?
Папа не был бы папой, если бы не поставил его на место:
— Проверим каждого. У тебя есть идеи получше?
Джим Мёрфи убит.
Боже, хоть бы они не начали выяснять отношения именно сейчас!..
— Никак нет, – к счастью, Сэм отступает.

Папа отворачивается, делает несколько шагов к своему грузовичку. И я направляюсь к «импале». Но ловлю себя на том, что не слышу, как открывается дверца пикапа.
Оборачиваюсь и вижу: папа горбится и сгибается всё сильнее, цепляясь за борт.
Я бросаюсь к нему, хватаю за плечи.
— Я не могу… – отец смотрит на меня потерянно и беспомощно, словно заблудившийся ребёнок на взрослого. – Это же Джим…
К перехваченному горлу добавляется острая колющая боль в сердце – я никогда не видел отца таким. И сам ничего не могу – ни принять смерть Джима, ни утешить папу. Оглядываюсь на ошеломлённого Сэма – и ему я не могу сказать «Всё будет хорошо».
Джим Мёрфи убит. Скала трезвомыслия, о которую неуёмный Джон Винчестер разбивался то и дело. Опора, на которую мы полагались в детстве. Охотник, который защищал нечто большее, чем наши жизни. Священник, впустивший нас в свой дом и в свою душу.

Не знаю, что читает папа на моём лице, но растерянность исчезает из его взгляда, черты приобретают обычную жёсткость, морщины у рта становятся глубже.
— Я прибью адскую тварь. Мне всё равно, чего это будет стоить.
Мы выходим на последний бой. Мы потеряли маму, Джессику, теперь пастора Джима, мы не позволим забрать кого-либо ещё. И я мечтаю стоять рядом с отцом, когда он прикончит демона.

Мы расходимся по машинам.
Взволнованный Сэм и я одновременно садимся в «импалу» и захлопываем дверцы. Я выезжаю на дорогу вслед за чёрным пикапом.
— Дин?
Сэму не терпится поговорить, но я не расположен. На фоне рябого от листьев асфальта перед глазами всплывает суровое лицо священника.
Джим Мёрфи убит.
В моей реальности есть люди, до которых твари не могут дотянуться, люди, которые могут выпутаться из любой ситуации, они везучие и семижильные. Как папа. Как Джим…

— Ты в порядке?
Сэм смотрит на меня с нескрываемой тревогой.
— В полном, – отвечаю я. В салоне холодно, очень холодно, до озноба. – А что?
— Выглядишь ты… – Сэм, запнувшись, глядит на задние фонари грузовика. – Ладно, забудь.
Джим Мёрфи убит.
Нет, этот ком в горле меня когда-нибудь придушит… Он мешает сглотнуть влагу, и та кипит под веками, течёт по щекам.
— Дин…
Я молчу.
Я боюсь того, что могу сказать.
— Уже не припомню, когда мы виделись в последний раз.
Я автоматически следую за красными огнями пикапа к мотелю, который на ближайшее время станет нашим домом и оперативной базой. Но мысли заняты совсем другим.
Я помню, когда в последний раз видел Джима Мёрфи. Никогда не забуду то время – Джим спас не только меня, он спас для меня весь огромный и прекрасный мир.

* * *

Ред-Лейк-Фолс, Миннесота, 2004 год

Я прижимаюсь спиной к заиндевелому стволу и выдыхаю облачко пара.
Идиотская, предельно тупая затея.
Но останавливаться уже слишком поздно. Оборотень взял мой след – ни убежать, ни спрятаться, только вступить в бой и убить врага. Если выживу, ни за какие сокровища больше не войду в залитую кровью комнату, чтобы увидеть труп девушки с разодранной грудью и вырванным сердцем.

Облизнув сухие губы, я машинально бросаю взгляд вправо – «осторожнее, Сэмми». Чёрт, опять забыл – Сэма там нет, он давным давно уехал и не собирается возвращаться. Он даже не позвонил ни разу. Я ему не нужен. Так почему я до сих пор тоскую по нему?

Тяжёлое дыхание и сопение оборотня, шаркающего лапами по мёрзлой земле, заставляет подобраться и избавиться от посторонних мыслей. Нельзя расслабляться и поддаваться чувствам, если я хочу пережить эту охоту.
Я бесшумно перемещаюсь за дерево. Повисает мёртвая тишина: ни птичьего вскрика, ни звериного зова, даже ветер перестал стучать стылыми ветвями.
Чудовище совсем рядом.
Ну же, давай, тварь!

Я резко оборачиваюсь, и дуло пистолета упирается в спутанную шерсть грудной клетки оборотня.
Папа рассказывал о разных видах волколаков. Судя по жестокости нападений, я догадывался, что увижу зверя, а не человекообразное существо. Но знать и столкнуться нос к носу – две большие разницы.
Оборотень удивлённо рявкает, обдавая меня невыносимо вонючим дыханием. В длинных грязных зубах гниют кусочки плоти.
Я стреляю, но монстр на долю мгновения расторопнее – он бьёт меня наотмашь когтистой лапой. Я успеваю отпрянуть и промазываю, пуля попадает в плечо.
От второго натиска меня спасает лёд под каблуком. Поскользнувшись, я падаю навзничь, когти только полосуют рукав куртки.
Я всаживаю в оборотня все семь пуль. Попадаю куда угодно – он вопит всякий раз, – но только не в сердце. Мне удаётся отогнать его, но он нападает с такой стремительной яростью, что я не успеваю даже вытащить запасной магазин.

Монстр прижимает меня к земле. Я не могу вздохнуть – кажется, рёбра согнулись, а лёгкие слиплись под весом огромной туши.
Я не могу проиграть. Иначе меня ждёт не просто небытие, а бесконечное мучительное безумие. И невысыхающая кровь невинных на руках… на лапах.
Наверное, ужас на миг превращает меня в зверя, потому что я перекатываюсь вместе с чудовищем и, оседлав его, выхватываю охотничий нож.

Ты жаждал свободы, Сэмми? Ты её получил. Живи сам по себе. А у меня есть долг.

Я умудряюсь обездвижить одну переднюю лапу, придавив её ногой, и вкладываю в удар ножом всю боль и злость.
Но серебряный клинок не достигает цели – сердца. Мало того, что волколак отбивает атаку, он рвётся к моему горлу. Острые, как иглы, зубы царапают кожу. Слюна капает на воротник рубашки с шипением, словно кислота.
Я с силой отпихиваю чудовище от себя, одновременно отталкиваюсь от него, скользя по ледяной земле.

Оборотень поднимается на задние лапы; он кажется ещё огромнее от того, что я смотрю на него снизу вверх.
Поиграем, сукин сын?

Сэм бросает меня, даже не звонит, живёт своей жизнью и становится реальным чуваком. Отец бросает меня, решает свои задачи, побеждает демонов и становится настоящим героем. А что остаётся мне? Ждать, когда они соизволят вернуться и заключить в объятия?

— Да пошло оно к чертям! – выдыхаю я и бросаюсь на чудовище, будто футбольный защитник – пригнувшись и плечом вперёд. Я сваливаю монстра на землю, и громадные когти огненными лезвиями вспарывают мне бок. Кипящая лава хлынула по жилам и быстро остыла, наполнив кости колючей ледяной болью.
Я кричу от ярости и страдания, вонзаю нож в шею, в плечо, в грудь твари. Монстр вторит мне таким же рёвом.
Я поворачиваюсь, чтобы отсечь когти, вцепившиеся в мой бок. Оборотень отдёргивает лапу. Я падаю на спину, дрожа, задыхаясь и всхлипывая.
Чудовище уползает подальше, волоча раненную конечность и подвывая. Он не может напасть или скрыться – в нём слишком много серебра. Но всё же недостаточно для смерти.
— Сейчас добавлю… – бормочу я, непослушной рукой лезу в карман куртки и втискиваю магазин в рукоять.
Хватает двух пуль в сердце. Вой обрывается, и тварь замирает на окровавленной мёрзлой земле.

Несколько минут я просто сижу и просто дышу, ни на что большее сил уже нет.
Мороз проникает в тело через воздух и почву, смешиваясь со льдом в моих костях. Становится невыносимо холодно. И я окончательно прихожу в себя.
Жжёт только раненный бок. Когда я осторожно прикасаюсь к нему, рука вымокает в крови. С трудом изгибаюсь, чтобы увидеть, насколько серьёзно повреждение, и натыкаюсь на застрявший коготь.
— Ну вот, – говорю я, не слыша слабого голоса, – лишние шрамы прибавились…

Высоко надо мной раздаётся пронзительный крик ястреба и словно подаёт сигнал отбоя. Лес медленно наполняется обыденными звуками.
Я хочу домой. В «импалу», в лачугу, снятую папой. Хочу, чтобы папа отругал меня на чём свет стоит за охоту в одиночку. Хочу подразнить Сэма за испуг, когда появлюсь в крови – своей и чужой…
Но сначала нужно сжечь тело.

С трудом поднявшись на ноги, я чувствую на шее кроме боли от ожогов странное ощущение – будто тонкая ветка скользнула.
Я уже двигаюсь к монстру, которого смерть снова обратила в человека, когда понимаю, откуда взялось прикосновение.
Мой амулет сорвался.
В тревоге я оглядываюсь по сторонам и вижу короткий золотой взблеск в остывающей багровой лужице.
Наклоняюсь за амулетом и, не выдержав нахлынувшей слабости, валюсь на колени. Узел по-прежнему крепко завязан, но сам шнурок разорван.
Я пробую скрепить края, но кожа тает под мокрыми от крови пальцами. Так же, как воротник рубашки и футболка превратились в лохмотья там, где на них попала слюна твари.

Никак не могу отдышаться.
Амулет – это всё, что осталось у меня от Сэма. Я должен сохранить его.
Я встаю, пошатываясь, зажимая раны ладонью. Оглядываюсь на существо, причинившее столько горя – теперь-то оно совершенно безобидно, несчастный обыватель, зверски убитый неизвестным злодеем… Ну и достанется же мне от папы, когда он узнает, что тело не уничтожено.

Я засовываю пистолет за ремень, вкладываю клинок в ножны и стискиваю в кулаке амулет.
Мне нужна серьёзная помощь. Сам я ни за что из кошмарной передряги не выпутаюсь – похоже, яд уже отравляет меня, морозит и трясёт ознобом.
В лесу быстро наступают сумерки. Я бреду, спотыкаясь о каждую кочку, о ветку, даже о воздух… И не подозревал, что охота на оборотня заведёт меня так глубоко в чащу.

«Импала» стоит возле дома последних жертв. Добравшись до машины, я со стоном валюсь на капот, восстанавливая дыхание и осматриваясь. Потом, опираясь на холодный металл Детки, доползаю до дверцы и сажусь за руль. Всё сиденье будет в крови… «Вот чёрт…» – сил нет даже на ругательство.
До нашей хижины слишком далеко, и вряд ли папа уже вернулся. Было только одно место поблизости, где меня примут в любом виде, зашьют раны и не дадут обернуться в чудовище.

Я вцепляюсь в руль Детки, как в ладонь друга, протянутую утопающему. Мы медленно трогаемся.
Мне по-прежнему очень холодно; от озноба постукивают зубы, пот заливает глаза, но я не могу оторвать левую руку от кровоточащего бока.
Я усиленно моргаю, стараясь согнать пелену.
Знаю, что должен остановиться, что вести машину в таком состоянии – верное убийство или самоубийство. Но я должен добраться!..

Я опускаю окно, хотя мне и без того невыносимо холодно. Вечерний ветер бьёт в лицо, и в голове чуть проясняется.
Я стараюсь держать машину как можно ровнее, выглядываю знакомый дорожный знак, как сигнал спасения. Хоть бы успеть…

Я хотел, чтобы он ушёл – напоминаю себе. Потому, что ему это было нужно. Что значили мои чувства по сравнению с тем, о чём мечтал Сэм… Он никогда не узнает, как долго я боролся с отцом, пока тот не разрешил уехать. И папа не узнает, как я езжу в Калифорнию, чтобы тайком приглядеть за мелким. Каким-то образом я выживаю без брата. Подумаешь, ещё одна не очень удачная охота.

У меня вырывается стон разочарования при виде тёмного дома. Нет необходимости выходить из машины, чтобы убедиться – там никого нет.
Я с трудом соображаю, куда следовать дальше; есть ещё одно место, где его можно найти, но хватит ли меня на полмили?

Хватило. Я даже умудряюсь зарулить на подъездную дорогу и увидеть освещённую часовню. И на время отключаюсь.
Потом вылезаю из машины, плохо осознавая, на каком я свете, плетусь по дорожке и молю об одном – чтобы он был здесь. Пожалуйста, пожалуйста…

Дверь в часовню из резного дуба и очень тяжёлая – для сегодняшнего меня. Я наваливаюсь всем телом, и она неожиданно распахивается, гулко ударяясь о стену. Грохот разносится по всей деревянной церквушке.
В глазах темнеет, сквозь звон в ушах я слышу знакомый голос:
— Дин?! Что с тобой?
Он подхватывает меня под мышки и ведёт туда, где можно сесть – в молельный зал.
— Ты весь в крови! Где Джон?
— Папа на охоте… – бормочу я. – Помогите, Джим…

Мёрфи сноровисто осматривает меня. Сначала я ощущаю его прикосновения, потом пелена рассеивается, и я начинаю видеть. Джим всё такой же – удлинённое лицо, неровно подстриженные прямые волосы, пробитые сединой так же, как и короткая борода.
— Твой бок… – его глаза расширились при виде кровоточащих ран. – Какого чёрта?!
Меня всегда забавляло, когда он ругался.
— Оборотень… Я прикончил тварь…
— А Сэм где? Господи, неужели он… – Джим осёкся.
— В порядке. Он ушёл, – я впервые произношу это вслух. – Сэм в колледже, в Калифорнии… Он ушёл от нас.
— Ушёл… – повторяет Джим. Он явно потрясён. – Сэм бросил тебя?
— Нужна ваша помощь… – я лезу в мокрый от крови карман и протягиваю священнику амулет. – Порвался… Почините…
— Давай сначала займёмся тобой? – мягко говорит Джим.
— Сначала почините…
Скамья накреняется вместе со стенами и потолком, я оказываюсь на полу.
— Ты упрямый паршивец. Счёт идёт на часы. Хочешь обратиться? – Мёрфи снимает пиджак и накрывает меня, трясущегося в жестоком ознобе. – Я сейчас, никуда не уходи. – Он хмыкает. Юморист, блин… Сейчас побегу вприпрыжку.

Не знаю, сколько времени проходит до его возвращения. Похоже не очень много. Джим приводит с собой немолодого темноволосого чувака.
— Дин, это мой друг Томас. Тебе повезло, что он приехал погостить. Сейчас мы отнесём тебя в заднюю комнату.
— Амулет… – шепчу я.
— Я привязал новый шнурок, – говорит охотник, надевая на меня кулон. – Надеюсь, талисман принесёт удачу, парень. Она тебе понадобится.

Потом время исчезает.
И я исчезаю. Временами возвращаясь в реальность, чтобы увидеть озабоченных пастора и Тома, хлопочущих вокруг моего израненного, отравленного тела. Они то обрабатывают бок, то читают заклинания на неизвестном языке, дают пить страшно горькие отвары, ставят капельницы, по-моему, даже вливают кровь.

Однажды вечером я не просто прихожу в себя, а просыпаюсь от крепкого спокойного сна. Нет ни изматывающей лихорадки, ни разрывающей напополам боли. Слава богу, нет мучительной жажды, когда я постоянно просил пить, но Джим всего лишь смачивал губы влажной тряпочкой.
Пастор сидит рядом, погрузившись в чтение потрёпанного фолианта.
— Привет, – хриплю я.
Джим поднимает голову. Его глаза светятся искренней радостью.
— И тебе привет.
— Давно я здесь?
— Четвёртый день.
Твою ж дивизию! Папа будет в бешенстве.
— Джон не звонил, – говорит Мёрфи. Он иногда поражает меня сверхъестественной способностью следить за ходом чужих мыслей. – Он ничего не знает.
Я молчу. Только невольно сдвигаются брови.
Джим откладывает книгу и придвигает стул к моему дивану.
— Не притворяйся, что тебе всё равно, – усмехается он. – Я знаю тебя куда лучше, чем ты думаешь, Дин Винчестер.
Терпеть не могу, когда меня называют полным именем. Даже если оно произносится с добротой, я чувствую себя так, будто учитель отчитывает. И спешу перевести разговор.
— А этот чувак… Томас… Он кто?
— Один из… – Джим запинается, подбирая слово, – неприкаянных.
— Охотник?
— Да. То, что ты остался человеком – его заслуга. Может, когда-нибудь пересечётесь, не забудь сказать спасибо. Тебе повезло, Дин.
— Оберег сработал?
— Джон не должен был позволять идти на вервольфа.
— Я сам могу выбирать, чем заняться, – сердито говорю я. На отпор уходят все немногие силы. – Неизвестно, когда папа вернётся, а оборотень разорвал уже шесть человек по всему городу.
— Эта работа была не для одного.
— Я справился. – Слабость накрывает меня с головой, веки сами смыкаются.
— Джон никогда не относился к вам, мальчики, как к своим детям.
Я с трудом открываю глаза.
— Не надо. Пожалуйста.
— Дин, он вырастил тебя потрясающим охотником и несчастным сыном. Ты не знаешь отцовской любви.
Может быть. Но разве она важнее долга, чести, верности?
Я хочу произнести это вслух, но понимаю, что моя любовь к Сэмми и папе вмещает все эти понятия и сотню других. И сказать мне нечего.
— Сэм отзванивается?
— Нет, – голос предательски вздрагивает. И Джим кладёт свою лёгкую худую ладонь на мою руку.
— Но Джон присматривает за ним, да?
— Он делает, что может, – отвечаю я папиными словами.
Мёрфи пожимает мне руку и встаёт.
— Больше не буду докучать. Спи, Дин, выздоравливай.

Я уезжаю через неделю, посчитав, что достаточно окреп. Хотя Джим и настаивал, чтобы я провёл у него ещё несколько дней.
Он говорит с лёгкой печалью:
— Здесь твой дом. Помни об этом и передай отцу и брату.
— Обязательно, – от всей души говорю я. – Благодарю за всё.
Даже такой замечательный человек, как мудрый и проницательный Джим Мёрфи, не смог до конца разглядеть истину, которая связывала нас троих: как бы далеко мы ни были друг от друга, как бы ни старались развязать соединительный узел – эта нить вечна. Для него мы были дорогими неприкаянными, которым он мог помочь, дать кров и лучик надежды.
— Ты в порядке? – с сомнением спрашивает пастор, обмениваясь со мной рукопожатием.
Я киваю. Конечно, в порядке и готов поехать в хижину, получить от папы по первое число за задержку. А потом… Потом я, наверное, съезжу посмотреть на мелкого.
— С Сэмом всё будет хорошо, – Джим кладёт руку мне на плечо. – Иногда нужно позволить кое-кому отыскать свой собственный путь домой.
— Да, – тихо соглашаюсь я.
Но не помешает время от времени посылать ему карту с маршрутом.

________________________________________

---

Планы изменились

Название: Планы изменились
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: Change of Plans
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: RG-13
Размер: мини
Жанр: драма, пропущенная сцена
Саммари: Кода к серии "Свежая кровь" 3.07. Эти чёртовы младшие братья...


Первое, что он увидел, выйдя из вокзала, была «импала».
В тяжёлом вздохе Дина смешались облегчение и досада. Чёртовы младшие братья иногда бывают слишком сообразительны. Сэм не только догадался, куда направляется Дин, но даже обосновался напротив верного входа. Припарковался вторым рядом и наверняка не собирался сдвигаться ни при каких обстоятельствах.
Он вздохнул ещё раз и побрёл вниз по ступеням. Со всем этим бредом можно было покончить прямо сейчас.

На мгновение Дину захотелось подойти к водительской дверце и сказать мелкому, чтоб валил с чужого места. Но намерение тут же улетучилось – он издали разглядел выпяченную челюсть, сжатые губы, взгляд, мечущий молнии. Сэм не уступит.
Сознавая, что бой проигран, Дин забрался на пассажирское сиденье, поставил под ноги бумажный пакет.
Сэм молча, даже не посмотрев на него, включил двигатель и отъехал от вокзала.

Движение в Вашингтоне оставалось таким же – со скоростью черепахи по забитым улицам. В другой ситуации Дин гордился бы младшим, ловко ныряющим в просветы и проскакивающим на жёлтый свет. Сейчас он гадал, что в конце концов последует. Что сделает Сэм – наорёт или будет дуться, даст в морду или просто одарит своим невыносимым щенячьим взглядом? Прежде именно Сэм покидал его, так что для обоих территория была неизученной.

Только рокот мотора нарушал плотное, тяжёлое молчание в салоне. Дин понятия не имел, куда они едут. В одном он был уверен – Сэм хочет увезти его как можно дальше от цели.

Они уже въехали в Виргинию, когда Дин наконец решился:
— Старик…
Сэм не дал продолжить, оборвав сердитым рыком:
— Заткнись!
Дин замолк и с хмурым видом откинулся на спинку сиденья.
Чёртовы младшие братья считали себя самыми умными, напрочь игнорируя тот факт, что старшие братья обязаны о них заботиться.
Дин проворчал под нос всё, что думал о несносном сучке, и притулился к окну. В поезде он не спал всю ночь, взвинченный, напуганный тем, что собирался совершить, хотя и не сомневался в правильности поступка.
Он закрыл глаза, убаюканный рокотом Детки и ровным дыханием брата – звуками дома, которых, думал, уже не услышит.

Дин проснулся от яркого полуденного солнца, пробивающегося сквозь кроны деревьев. Машина стояла, сиденье рядом пустовало.
Он подскочил, оглядываясь в поисках Сэма. Тот нашёлся позади машины – расхаживал туда-сюда, похожий на разъярённого тигра в клетке, и болтал по мобильному.

Дин выдохнул и распахнул дверцу. Риск – благородное дело.
Обогнув «импалу», он застал окончание разговора – обещание Сэма держать связь и «спасибо, Бобби».
— Отчитался перед папочкой?
— Садись, – бросил Сэм, направляясь к водительскому месту.
— Нет, – так же односложно и спокойно ответил Дин.
Младший моментально развернулся. Лицо пылало от гнева, в глазах сверкала нешуточная угроза. Это был Сэм-танк.
— Быстро. В. Машину.
Дин скрестил руки на груди.
— Не-а.
Сэм побагровел, ноздри раздулись, и уже не сдерживаясь, он изо всей силы врезал кулаком по чёрному полированному металлу.
Дин нахмурился.
— Эй, не трогай Детку! Лучше мне двинь.

На миг ему показалось, Сэм решится – подойдёт и свалит ударом на землю, а потом запихнёт в «импалу».
Но буря улеглась так же быстро, как началась. Сэм опустошённо покачнулся, теряя равновесие, прислонился к машине и отвернулся от Дина, низко опустив голову.
Чёртовы младшие братья, которые всегда остаются детьми, какими бы сильными и опасными не выглядели…

Проглотив комок в горле, Дин обошёл «импалу» с другой стороны и присел на нагретый капот рядом с Сэмом.
Продолжительное молчание нарушил мелкий.
— Что ты взял в качестве доказательства? – сипло спросил он.
Дин невольно повернул голову в сторону бумажного пакета.
— Твою окровавленную рубашку с дыркой от выстрела этой стервы Белы.
Сэм негромко фыркнул и кивнул, волосы упали на лицо. Он по-прежнему не отрывал глаз от земли.
Секунду Дин изучал его профиль.
— Откуда ты знаешь?
— Ну, чувак, если не очищать историю браузера…
Дин слегка распрямил плечи. Тон Сэма уже звучал не так резко.
— Значит, ты видел?
— …что я наконец стал самым разыскиваемым? Ага. Ничего удивительного, если вспомнить, какой бардак мы оставили после разборки с Гордоном.

Обычно они хорошо заметали следы, но тогда Дин потерял две кварты крови и еле держался на ногах, Сэм был избит и залит вампирской кровью до ушей. Лучшее, что они могли сделать в той ситуации – смыться.
Когда братья смогли вернуться, чтобы уничтожить улики и обезглавленное тело, место преступления уже кишело полицейскими. В тот же день Дин начал регулярно интересоваться записями Сэма.
— И ты собрался просто войти и сказать им, что я мёртв, а ты явился с повинной? - не жалея ботинка, Сэм пинал разлом асфальта.
— Примерно так. Думаю, Хенриксен с лёгкостью купился бы. Он всегда считал тебя невинным младенцем, которому исчадье ада вроде меня промыло мозги.
Сэм неожиданно хихикнул.
— Ну, правильно. На Гордоне была не только моя кровь.
— Похоже, я тебя неплохо обучил.

Сэм наконец глянул – искоса, исподлобья. Его поза и блестящие карие глаза живо напомнили недовольного маленького Сэмми.
— Согласись, это был твой худший план.
— Чувак, мне осталось два месяца. Я готов провести их в тюремной камере, если ты избавишься от Хенриксена на всю оставшуюся жизнь.
— Ты придурок, знаешь об этом?! – Сэм опять повысил голос. – Дай эти два месяца мне! Я найду способ спасти тебя! И ты не будешь гнить в тюрьме.
У Дина было припасено немало аргументов: от «по крайней мере, ты будешь в стороне, а я всегда смогу сбежать» до «нет способа спасти меня, братишка». Но в тоне мелкого звучал не столько гнев, сколько неприкрытая мольба. Недавно Сэмми попросил его снова стать прежним старшим братом; ему это было нужнее, чем маска бодрячка-пофигиста.
Дин медленно кивнул.
Чёртовы младшие братья, которые никогда не дадут тебе сдаться…

И Сэм ответил таким же кивком.
После долгой паузы, совсем непохожей на напряжённое молчание, он повторил, но уже по-иному:
— Садись в машину.
— Я за рулём, – сказал Дин.
Сэм безропотно перебросил ему ключи.

Через пять минут после того, как «импала» выбралась на шоссе, Сэм крепко спал, свернувшись на сиденье лицом к брату.
Дин не стал разворачивать Детку на Вашингтон.

В ту же ночь на какой-то площадке для пикников они сожгли окровавленную рубашку Сэма.

_________________________________________________________________________________

---

Бессонница

Название: Бессонница
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: A Sea of Troubles
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: RG-13
Размер: мини
Жанр: ангст, драма
Саммари: Винчестеры никогда не дружили со сном, тем более после возвращения Дина из Ада

Он не хотел уходить. Ночи с Руби были для него отдушиной, возможностью раствориться в страсти, удовлетворяя жажду секса и жажду мести. На короткое время он забывал даже о Дине, страдающем в Аду, о своей слабости и неспособности спасти того, кто всегда спасал его.
Дину удалось вернуться, и теперь занятия вдруг стали раздражать, хотя Руби была пока необходима.

Телефон опять зажужжал в кармане. В который раз. Руби интересовалась, где он запропал.
Сэм смотрел на спящего брата, и ему совсем не хотелось доставать телефон.

Дин стал… Дин не стал другим. Странно, четыре месяца в Пекле должны вывернуть любого. Но в нём по-прежнему удивительно сочетались жертвенность и шутовство, легкомыслие и мужество. Отцовское и братское.
Дин просто занял своё место старшего брата, закрыв зияющую кровоточащую рану в душе Сэма, словно никуда не отлучался.

Изменился Сэм.

Дин даже не разделся перед сном. Не закончив разговор, он свалился на покрывало, словно навёрстывал упущенное.
Сэм взял одеяло со своей кровати и накинул на брата. Дину наверняка пришлось пережить что-то пострашнее бессонных ночей. Скорее всего, он не помнил происшедшего, но всё же казался более хрупким, чем раньше, более уязвимым. Тем, кого Сэму хотелось оберегать, как младшего.

Сэм стал другим потому, что со смертью Дина мир полностью изменился. Всё стало иным.
Координаты нового мира включали в себя Сэма, связавшегося с демоном. Сэма, который совершал такое, о чём полгода назад не мог даже подумать или от чего с омерзением отвернулся бы. Совершал, поскольку был должен.
На сей раз он спасёт Дина.
И если сейчас для этого нужно оставить его здесь одного, спящим, беззащитным, пусть будет так. В конце концов, цель того стоила.
Убедив самого себя, Сэм осторожно покинул комнату, стараясь не разбудить брата.

* * *

Сэм до сих пор не вышел из душа.

Дин приметил все лишние чашки кофе, выпитые Сэмом после возвращения брата, все его вечерние исчезновения. Младший придумал кучу способов, чтобы бодрствовать, и считал их очень хитроумными. Ещё в момент первой встречи Дину не понравился его изнурённый вид, и за неделю Сэм не стал выглядеть лучше.

Дин задумчиво хмыкнул, скатывая джинсы и запихивая в сумку.
Они загостились у Бобби. Правда, и помогли неплохо, отремонтировав дом после бунта очевидцев.
Дорога всё расставит по своим местам, поможет вернуться к привычному образу жизни и сон наладит. Сэм стремился снова открыть охоту на Лилит, Кастиэль туманно и выспренне велел делать «божью работу», Дин хотел поскорее оказаться за рулём Детки. Короче, возвращение к работе было необходимо им всем.
Дин задёрнул молнию на бауле и оглядел комнату. Сборы были недолгими. У них водилось не так уж много пожитков, ещё меньше вещей они брали в путь.
Запах жареного бекона, доносящийся с первого этажа, становился всё заманчивей. А душ шумел и шумел…

Дин смял покрывало, чтобы постель не выглядела нетронутой.
Перед глазами до сих пор стояло лицо Сэма в первое утро после их встречи. Он вынес поклажу к «импале» и, вернувшись, наткнулся на бледного Сэма, замороженного ужасом при виде пустой комнаты и аккуратно заправленной кровати.

Для Дина перерыва в жизни не существовало: он умер и воскрес в тот же день. Однако Сэм провёл четыре месяца один… Ну, не совсем один – в компании чувства вины и случайной подружки.
Бедняга ещё не привык, что брат никуда не денется. И если для его спокойствия понадобились смятые покрывала и комканная подушка, Дину ничего не стоило обеспечить.

Само собой, разговаривать на эту тему никто не стал, но Сэм, спустившись к завтраку, одарил Дина длинным понимающим взглядом
Всё понемногу налаживалось.

* * *

Сэм поднял глаза от книги и уже открыл рот, чтобы поделиться интересной информацией, но тут же его захлопнул. Рассказывать было уже некому.
Дин полулежал на кровати, свесив обутые ноги, и мирно спал в неудобной позе. Дышал глубоко и размеренно, судя по всему, ему было вполне комфортно. Сэма беспокоило одно – почему теперь Дин не засыпал в постели?
Похоже, брат подсознательно избегал забытья – он не помнил пребывания в Аду, но, может, тот проник в сновидения?
Сэм слишком редко бывал с Дином, когда тот спал. Ему нужно тренировать свои новые способности под руководством Руби, хотя после отказа от демонской крови дело продвигалось туго.

Сэм отложил книгу, снял с брата ботинки и по установившейся традиции накрыл своим одеялом.
Если Дину удавалось заснуть, он спал беспробудно, что тоже было необычным. Он не интересовался ночными похождениями младшего вообще. Сэм, конечно, не возражал против такого положения вещей. А странности можно было списать на посттравматический синдром.

Дин легко вздохнул во сне и уютно завернулся в одеяло.
Сэм обнаружил, что улыбается при виде тёплого зрелища. Он покачал головой и, на цыпочках вернувшись к столу, снова разложил книги
Впереди так много дел.

* * *

— Дин…
Он слышал брата словно из-под воды, сквозь несколько слоёв сновидений. Дин медленно двинулся на голос, не зная, то ли оставляет сны позади, то ли погружается в них ещё глубже.

— Дин? – шёпот тихий и неуверенный.
Он вынырнул к звуку – в тёмную, холодную комнату мотеля. За тонкими шторами назойливо мигал неон вывески, в углу нудно тарахтел обогреватель.
Протирая глаза, Дин спросил:
— Что, Сэмми?
Пауза. Затем:
— Ничего. Спи.

Беспричинно позвать по имени в – Дин прищурился, чтобы разглядеть тусклые цифры – в 3.44, это ещё цветочки. Он смутно помнил несколько подобных побудок, которые утром казались приснившимися.
Он повернулся набок, чтобы увидеть расплывчатый силуэт долговязой фигуры на соседней кровати.
— Со мной всё в порядке.
Сквозь шум обогревателя донёсся глубокий вдох.
— Ну… ладно.
Дин не давал себе заснуть, пока не услышал ровное дыхание Сэма. Потом грустно улыбнулся и закрыл глаза.

В следующем мотеле Дин нашёл самый тихий номер – без треска вывески, завывания в трубах и грохота калорифера. Он хотел быть уверен, что не пропустит очередного звонка от Сэма.

* * *

Печенье было восхитительным. «Пища Дьявола» назвал его мистер Джеллико, протягивая пластиковый контейнер. Пожилой холостяк оказался отличным кулинаром и кормил Винчестеров как на убой оба дня, пока они решали проблемы старика. А шедевр приберёг на прощание.
— Офигительно, – пробубнил Дин с набитым ртом, потянувшись за добавкой.
— Чувак, твой любимый пирог отдыхает, – опрометчиво сказал Сэм и торопливо добавил: – Не ешь всё, лопнешь!
— Нет ничего лучше пирога. – Пауза была выдержана в лучших театральных традициях. – Но и печеньки достойны внимания. – В рот полетел ещё один кругляш.
Сэм привычно закатил глаза и загрёб огромной ладонью «Пищи Дьявола» сколько смог.

Они сидели в заштатном мотеле в Небраске или, может, в Оклахоме и, сгорбившись, смотрели по ноутбуку пиратскую копию «Железного человека». Дин пропустил фильм, потому что умер в день премьеры, да и Сэм был слишком занят, чтобы его посмотреть.
Они проводили один из лучших своих вечеров за долгое время, объедаясь выпечкой, то и дело пытаясь спихнуть друг друга с кровати.
— Знаешь, чего нам не хватает? – чуть сдавленно спросил Дин.
— Тишины. Чтоб киношку было слышно, – Сэм в десятый раз нажал на паузу.
— Молока.
Сэм выразительно глянул на брата.
Дин сдвинул брови:
— Ты чего? Я пью молоко.
— Под псевдонимом «Бейлиз»?
— Закрой варежку и сходи в мини-маркет через дорогу.
— Почему я? Тебе хочется, вот и иди.
— Ты же в ботинках.
Убийственный довод. Дин действительно разулся, прежде чем забраться на кровать, и даже убрал пистолет в тумбочку. Первый признак расслабленности. Похоже, они начали обустраиваться в этой жизни.
С обиженным вздохом Сэм потянулся за курткой.
— Если бы не твоё колено, фига бы я пошёл.
— Ну да, ну да. Захвати ещё чипсы.
Сэм зыркнул на брата со всей возможным осуждением. Дин встретил сердитый взгляд сияющей улыбкой.

У двери Сэм задержался, убирая в карман ключ, взятый со столика. И обернулся.
— Не засни, пока я хожу, ладно? – Чёрт возьми, это прозвучало намного серьёзнее, чем он рассчитывал.
— Не задерживайся, – ответил Дин.
Сэм кивнул. Пока он запирал дверь, пересекал улицу, входил в магазинчик всё время чувствовал, что брат провожает его глазами.

Замученные и издёрганные, они оба были не в себе ещё до гибели Дина. О последних четырёх с лишним месяцах не стоило и говорить. Впереди долгий путь к спокойным ночам, к нормальной жизни. К тому, что Винчестеры называли нормальной жизнью.
Они шли рядом, они берегли друг друга. И Сэм надеялся, что остальное приложится.

_________________________________________________

---

Сделка

Название: Сделка
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: Fine Print
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: R
Размер: мини
Жанр: ангст, hurt/comfort, мистика, драма
Саммари: Кто-то опять заключает сделку, но платят за неё по-прежнему Винчестеры.
Бета: la_Distance
Артер: alessandrathebest


Неловкие, трясущиеся пальцы перебирали собранные предметы, задерживаясь над каждым. Фотография была выдрана из семейного альбома. Три косточки принадлежали чёрной кошке, похороненной соседским ребёнком несколько месяцев назад. Грязь собрана на кладбище по пути сюда…
Он положил весь хлам в чисто вымытую упаковку из-под китайской еды и с полминуты глядел внутрь. Покачал головой и закрыл коробку.
Безумие какое-то. Затея была сплошным безумием.
Но сестра верила во всё это сумасшествие, которое её и убило. Было бы справедливо, если оно вдруг сработало.

Он опустил коробку в ямку, руками спихнул землю, зарывая. Встал, вытирая ладони о джинсы, и посмотрел вдоль дороги. Вдоль четырёх дорог, растянувшихся от перекрёстка, где он стоял.
Вокруг царила полная тишина. Утих даже лёгкий степной ветерок.
— Привет, Рик.

Он обернулся и замер от изумления. Каким невероятным способом здесь оказалась молодая брюнетка в маленьком чёрном платье и в туфельках на высоченных каблуках?!
Она улыбнулась.
И глаза вдруг вспыхнули ярким алым светом.
— Готов заключить сделку?

* * *

— Закрываем лавочку, – объявил Дин Винчестер, переламывая дробовик. – Больше в эти игры я не играю.
Сэм слабо хихикнул.
— Что же случилось со старым добрым супер-охотником?
— Настрой пропал после того, как Гамера засунул жало в твою… – Дин поднял голову, ухмыльнулся в ответ на злобный взгляд младшего брата и продолжил: – твою боковую сторону.
— Химера. – Сэм не удержался от поправки, хотя был уверен, что Дин валял дурака – уж кто-кто, а он знал разницу между гигантской огнедышащей черепахой и человекообразным существом, способным трансформировать части своего тела в части тела животных.
Неподалёку от Сэма, сидевшего на валуне, зашелестел подлесок. Дин с ружьём наготове встал между братом и зарослями.
— Это не кино, придурок.
— Сучок. Я видел эту тварь именно в кино.

На самом деле никто из них не встречал раньше ничего подобного.
Ева воскресила свои лучшие, по её мнению, создания. Химеры, как и драконы, были совершенно неожиданной интерпретацией классических монстров.
Винчестеры отправились на охоту, когда звери убили несколько человек – разорвали когтями, закусали, сожрали и даже каким-то образом задавили. Они предполагали, животные были одержимы или под контролем тёмного заклятья.
И никак не могли предугадать, что обыкновенный на вид чувак выхлестнет из-за спины гигантское жало скорпиона. Химера застала врасплох.
Дин первым пришёл в себя, сбил брата с ног, но чёрная пятидюймовая колючка всё же воткнулась Сэму выше левого бедра. Рана была совсем неглубокой, главную опасность представлял впрыснутый яд. Несомненно, была нужна помощь медиков, и как можно скорее.
Ага, раз плюнуть.

Ветки кустарника опять зашевелились. Дин моментально прицелился в то, что начало медленно выдвигаться.

И вдруг всё изменилось.

Вокруг по-прежнему был лес, но совсем другой.
Дробовик пропал…
Сэм!
Младший обнаружился чуть поодаль. Он сидел на земле и потрясённо глядел на старшего. Слава богу, Сэм остался рядом, что было пока единственной хорошей новостью.
— Гамера умеет в телепорт?
— Ни в одном из преданий не упоминается, – пробормотал Сэм. – Но Еве, кажется, плевать на мифы.

Дин помог брату подняться на ноги и оценил его состояние. Бледная кожа в испарине, но бурое пятно на рубашке подсохло и, к счастью, не увеличивалось.
Он снова огляделся, на этот раз внимательнее.
Серое небо Монтаны сменилось ярко-синим, тропическим. Жарче было на добрых сорок градусов. А вдали, в просветах…
— Это… океан?! – прошептал Сэм.
— Что-то из оружия осталось? – спросил Дин, обшаривая карманы. Его тревога усиливалась. Пропало всё: засапожный нож и подрукавный, отмычки и «кольт» за ремнём. – Хоть что-нибудь?
Поджав губы, Сэм молча качнул головой.
— Просто здорово, – Дин развёл руками. – И что прикажете делать?
— Бежать, – произнёс незнакомый голос за их спинами.

Дин обернулся.
Из леса показался человек средних лет, одетый в джинсу и фланель. Он уверенно держал винтовку.
— Значит, вы Винчестеры.
Первое, что подумалось Дину – коллега. Но… нет. Лицо было усталым, но не измождённым. И глаза… глаза обывателя, не охотника. Ни одного шрама. Стойка новичка в рукопашном бое. И тем не менее чувак казался странно знакомым.
— Значит, вы тот, кто расскажет нам, что, чёрт возьми, происходит.

К его удивлению, мужчина кивнул.
— Совершенно верно. Позвольте представиться, Рик Демпси.
Дин еле сдержал усмешку.
— Имеете отношение к Патрику?
Чувак не отреагировал на шутку.
— Нет. Но вы знали мою младшую сестру Эллен. Она носила фамилию мужа…
— Харвелл, – выдохнули братья в унисон.
Глаза Рика стали совсем тёмными.
— Вы помните её.

Как будто они могли забыть…
Прошёл почти год, но стоило Дину подумать об окровавленной Джо, умирающей на руках матери, к горлу подступал солёный ком. Веки жгло при мысли об Эллен, о её яростных последних словах: «Идите, мальчики. Пните его в задницу. Не промахнитесь».
— Конечно, помним, – сипло сказал Дин. – Она и Джо были нам как родные.
Ухмылка Демпси была похожа на оскал.
— И часто вы убиваете членов семьи?
Дина словно ледяной водой окатили, язык примёрз к нёбу. Он не мог произнести ни слова.
— Мы их не убивали, – ответил Сэм возмущённо. – Они погибли, пытаясь спасти мир.
— Там, откуда вы вернулись без единой царапины, – парировал Демпси.
На сей раз вмешался Дин, поскольку Сэм задержался с ответом.
— Чувак, ты не представляешь, через какие испытания ему пришлось пройти.
— Нет, – Демпси вскинул винтовку к плечу. Дин напрягся. – Мне достаточно того, что моя сестра и племянница ушли на охоту вместе с вами, а вернулись только вы двое. Мне долго не было известно, что случилось с моими девочками. Я даже не смог их похоронить. Ты знаешь, каково это?
Дин вскинул голову.
— Да, – сказал он. Сэм отозвался негромким эхом.
— Я так не думаю, – отрезал Демпси. – Даю вам фору в пять минут. С острова деться некуда. Честно предупреждаю, я охотился всю жизнь, но чего только не бывает, возможно, вам удастся победить. Я очень сомневаюсь, конечно. Но по крайней мере, у вас есть шанс, которого не было у моих родных.
— Рик, я отдал бы всё, и жизнь в том числе, чтобы их спасти. – Дин почти задыхался от бешеного сердцебиения. – Эта рана в моей душе не заживёт никогда. Ты идёшь по ложному пути. Если хочешь рассчитаться с убийцами, найди демонов. А вернее, адскую тварь по имени Мэг и вытряхни её из шкуры.
— Фора почти истекла, – невозмутимо проговорил Демпси, но Дин приметил замешательство, мелькнувшее во взгляде.
— Хочешь биться честно? Тогда давай один на один. Не впутывай моего брата, он ранен.
— Хватит болтать, – раздражённо выкрикнул Демпси. – Бегите!

Дин ожидал выстрела под ноги или хотя бы в воздух, но никак не появления из-за деревьев изящной брюнетки в чёрном платье.
Не требовалось, чтобы она запалила красный огонь в глазах, – всё происходящее и так встало на свои места.
Сочувствие к Демпси испарилось.
— Значит, ты дал нам шанс. – Дин кивнул на новоприбывшую. – Ты понимаешь, что спелся с убийцами твоих родных?
Демпси побагровел.

— Дин… – прошептал Сэм, настойчиво дёргая его за рукав.
Дин повернулся к брату – Сэм был белый как мел, но явно не из-за потери крови; скорее всего, стена в его голове опять затрещала под напором воспоминаний. Надо было уводить Сэма из-под прицела врагов.
— Мы не закончили, – бросил он брату Эллен и демону перекрёстка и повёл Сэма в лес, поддерживая под руку.
Охота только начиналась.

* * *

Сэм думал, что он испортил дело ещё в Монтане, пропустив удар химерьего жала. Но сейчас та неприятность казалась ерундой по сравнению с сиюминутным бедламом. К нынешней ситуации больше всего подходило определение «из огня да в полымя».
— Это устроила красноглазая, – проговорил Сэм пересохшими губами. Он почти висел на Дине, опираясь на его плечо. Раненый бок горел и с каждым вдохом там словно проворачивался бурав.
— Однозначно.
— Я к тому, что нам не скрыться. Даже если вырвемся с чёртова острова, ей не составит труда вернуть нас в игру.
— Значит, придётся найти способ отправить её в Ад, – обыденным тоном сообщил Дин. Ему было невероятно тяжело тащить Сэма и одновременно пробиваться сквозь тропические заросли. – Не сбивай дыхание, старик.
— Она сильнее, Дин… А Рик? Он старший брат Эллен, дядя Джо, мы не можем его убить.
— Давай сядем тут и будем ждать, когда он пристрелит нас. Так?
— Нет, конечно. А что если я…

Внезапная вспышка острой боли согнула Сэма пополам. Было похоже на укол жала, только на этот раз пронзивший до позвоночника. В ушах звенело, глаза застлало слезами.
Когда немного отпустило, он обнаружил себя стоящим на коленях; Дин обнимал его, не давая свалиться.
— …тебе придётся одному, – прошептал Сэм.
— Фиг вам, – заявил Дин. – Я не оставлю тебя, так что решай – идём дальше или нас тут и закопают.
Ну, другого Сэм и не ожидал. Боль приступа стихала, и он кивнул: «Пошли».

К удивлению Сэма, двигаться стало легче. Он уже не наваливался на Дина, просто держался за его руку. Уже вечерело, но даже сквозь дымку джунглей Сэм понял, что Дин держал путь в старый лес, туда, где деревья толще и растут гуще – удобное место для засады.
— Он нагоняет. – Голос Дина слышался, как сквозь вату.
Сэм устало мотнул головой, не пытаясь даже оглядеться.
— Давай-ка прислоню тебя вот к этому стволу. Как думаешь, он выдержит?
Сэм выдавил слабую улыбку.
Дин, отойдя немного, быстро взобрался на дерево. Одно из правил охотников: люди никогда не смотрят вверх. Он почти скрылся в листве на высоте семи футов над землёй, но высунулся на секунду, чтобы поймать взгляд Сэма и подмигнуть.

Несмотря на весь свой опыт, Рик не умел приближаться бесшумно.
Теперь Сэм уразумел, почему Дин поместил его именно здесь: удачное расположение высоких кустов и большого дерева скрывало его с востока, откуда и шёл Демпси.
Сквозь ветки Сэму было хорошо видно, как тот осторожно выбрался из зарослей, внимательно осматриваясь. Сэм затаил дыхание и досчитал до четырёх, прежде чем Рик снова двинулся.
На пятый счёт спрыгнул Дин.
Преимущество неожиданности и высоты было на его стороне. Два точных удара – и противник растянулся в неподвижности.
Дин связал руки Демпси его же собственным ремнём, выдернутым из джинсов, и, подобрав винтовку, ринулся к младшему.
А Сэм чувствовал себя таким измотанным, словно это он тащил двухсотфунтовую тушу брата по джунглям и обезвреживал опасного врага. Он моргнул и увидел уже склонившегося над ним Дина.
— Как ты? Можешь подняться?
Разве он не стоит? Сэм вдруг обнаружил, что когда-то успел сползти на землю и сидел, прислонившись к стволу. Он попытался встать на резиновые ноги, спазмы в желудке помешали. — Подожди минуту… Как там Рик?
— Жить будет, охотиться – нет. По крайней мере, в ближайшие часы. Теперь нужно отыскать Рубиновые Глазки. – Сэма передёрнуло, и Дин сообразил, что скаламбурил некстати. – Извини.
— Оно… – Сэм глянул через плечо брата и, вжавшись спиной в дерево, выдохнул: – оно здесь…
Дин оглянулся.
Демоница стояла позади, сложив руки на груди и язвительно усмехаясь.
— Вообще-то, в сделку это не входило.

* * *

Рик потряс головой, чтобы в ней прояснилось.
Он был не только жив, но даже не покалечен. Руки свободны и вполне послушны.
Женщина… чего там, демон, вселившийся в неё, изучающе рассматривал Демпси. От неё словно исходило неслышное гудение мощного силового поля. Пересиливая себя, Рик ответил вызывающим взглядом и встал.
Она с ехидной усмешкой протянула ему оружие.
— Мы договаривались о возможности поохотиться на Винчестеров, а не об организации твоей победы. Не думала, что придётся тебя выручать. Оказывается, не настолько ты умелый, как воображал.
У Рика всё внутри скрутило от неприкрытого унижения. Стараясь не подавать вида, он схватил винтовку.
— Ты не предупредила меня, что они асы.
«И способны на милосердие» – мысленно добавил он.
— Им сошло с рук убийство твоей сестры и её отпрыска, они далеко не идиоты. Это ты не используешь шансы.

Рик скрипнул зубами, но против правды не попрёшь. Ему потребовались месяцы, чтобы разыскать имена убийц, и ещё столько же, чтобы раскопать хоть какие-то факты о них. Он не нашёл ничего, кроме слухов, легенд и подозрений, но всё же колебался, выслеживать ли Винчестеров в одиночку. Он не знал более классного и крутого человека, чем Элли, а эти двое справились с ней без особых трудностей.

Тот, который повыше, явно был не в порядке; похоже на свежую рану. И засаду устроил другой – старший из братьев. И почему-то не добил Рика, хотя мог бы разом покончить со всеми проблемами и обезопасить младшего. Что не очень сочеталось с образом хладнокровного убийцы Эллен и Джоанны Бет.
Но Рик зашёл слишком далеко, чтобы отказаться от своего намерения. Он выпрямился и посмотрел адской твари прямо в глаза.
— Подобное больше не повторится.
— Прекрасно, – мурлыкнула она. От звука нежного голоса зашевелились волосы у него на затылке. – На всякий случай я передвинула их подальше, дала тебе время прийти в себя. – Демоница покровительственно улыбнулась. – Ты же не хочешь, чтобы это всё завершилось до того, как начнётся. – И исчезла.

Рик убедился – винтовка заряжена, огляделся и понял, братья не оставили никаких следов, по которым их можно отыскать. Они очень опытны, и ему придётся вести охоту на них поумнее…
Он не станет их выслеживать. Им наверняка необходима вода, особенно раненому, а на острове был только один источник. Винчестеры будут искать пресную воду и наверняка найдут, только Рик доберётся туда первым и встретит их как полагается.
И на сей раз он будет единственным, кто уйдёт оттуда.

* * *

Вторая телепортация оказалась не более забавной и не менее неприятной.
Когда ноги неожиданно погрузились в песок, Дин потерял равновесие, но быстро выправился и даже сумел подхватить Сэма.
Мелкий жарко дышал ему в шею, кожа была липкой. Начало шока, понял Дин. Ну да, с их везением – самое время.
— Старик, как ты?
Сэм судорожно сглотнул и мотнул головой. Дин осторожно усадил его на горячий песок, подставив ногу в качестве опоры для спины младшего, и осмотрелся.
Демон отправил их на край острова – на выступ, почти окружённый океаном. Бирюзовые волны мягко разбивались о берег. В иной ситуации место показалось бы сказочно прекрасным.
Винтовка, конечно же, испарилась. По расположению солнца Дин мог утверждать, что они находятся к западу от рощи, где произошла стычка. Правда, он не догадывался, как эта информация может им помочь.

Впрочем… Дин приметил отблеск воды в просвете между деревьями – добрых ярдов двадцать вглубь. Вряд ли там был залив. Значит, либо ручей, либо река. Пресная вода необходима Сэму.
— Старик, как насчёт выпить чего-нибудь?
Брат с трудом повернул голову. Веки припухли, зрачки неестественно расширены.
— У тебя в кармане опреснительная установка?
Он говорил слишком тихо, но Дин обрадовался даже такой реакции.
— Ага. Я смастерил её из банджо нашего друга. Работает за милую душу.
— Почему же ты… ничего не пьёшь?
Дыхание Сэма прервалось, он закашлялся. Дин склонился к нему, подышал на холодную влажную руку, пытаясь согреть.
— Забыл правило, чувак? Быть подопытным хомячком – доля младших братьев.
Сэм издал болезненный смешок.
— Ладно, банджо мистера Демпси не при чём. Сдаётся мне, вон там течёт отнюдь не океанская водичка. Можешь сидеть здесь и хихикать надо мной или пойти напиться вволю. Что выбираешь?

Упрямый сучок, которым всегда был мелкий, вцепился в плечо Дина и стал подниматься.
Да, он всё-таки встал на трясущиеся ноги, похожий на небольшого жирафа. Дин, поддерживая его, ждал, пока брат найдёт баланс. У Сэма явно кружилась голова, он изо всех сил старался сосредоточиться.
— Глаза зажмурь. Я не собираюсь затаскивать тебя на дерево.
— Обещаешь? – пробормотал Сэм.
— Не-а, – хмыкнул Дин.

Пока они медленно, запинаясь и пошатываясь, пересекали открытое пространство, Дин чувствовал себя мишенью под наведённым дулом. Отлегло, только когда скрылись в высоком кустарнике под сенью рощи. Тем более, что он оказался прав с водой – ручей шириной около трёх футов был рядом, даже в Сэмовой шаговой доступности.
Братишку путешествие совсем вымотало. Дин усадил его под толстым тенистым деревом. Не поднимая головы, Сэм пробормотал неразборчивое.
Дин убрал ладонью волосы с его лба.
— Ты как?
Сэм не стал открывать глаза, лишь слабо кивнул.

Со вздохом Дин осторожно приподнял подол его рубашки и невольно поморщился, увидев обширное пятно, красное, набухшее, с бурой впадиной посередине – следом от жала. Рана не кровоточила, но это мало утешало.
— Как оно выглядит? – еле слышно спросил Сэм.
— Как самый большой в мире пчелиный укус, – честно ответил Дин.
— Кажется, ещё больше.
— Оно расползается, – ровно выговорил Дин. Не подавать же вида, что он ощущал нездоровый жар, исходящий от братишки, слышал бешеное неровное сердцебиение.

Дин подтянул Сэма к себе и, приобняв, положил его голову на своё плечо. Во время болезни Сэмми всегда был таким трогательным, беззащитным, маленьким. Таким ребёнком.
— Словно онемело…
— Клёво же, – сказал Дин, зная, что далеко не клёво. – Лучше, чем боль.
— Боль сначала… потом онемение… тяжесть в груди… беспокойство, конву… – Сэм запнулся. – Конфуцианство?
— Ну да. – Сердце Дина сжалось. – Тревожность и китайская философия. Обычная фигня.
Он хотел расспросить об остальных симптомах и, возможно, поставить диагноз. Только что он будет делать с этими сведениями? Здесь нет ни аптек, ни больниц. Всё, что Дин мог предпринять – срочно вытащить брата с проклятого острова.
Он прислонил Сэма к дереву, убедился, что тот не сползает, и вынул фляжку. Не предупредив, снова приподнял рубашку, выплеснул виски на раненный бок. И зажал рот Сэма ладонью, так что вместо крика раздалось сдавленное мычание.
— Прости, чувак, прости. Надо было хоть что-то попробовать. Потерпи минуту, сейчас пройдёт. – Дин бережно опустил фланель. – Уже лучше, да?
Сэм мотнул головой, избавляясь от его ладони, и простонал:
— Не-ет…
— Я быстро, Сэмми.

Дин спрыгнул с невысокого обрыва прямо в ручей. Выждав, пока течение снесёт поднятую муть, наполнил флягу и вскарабкался обратно.
Предупредив «Не спеши», он поднёс горлышко к губам Сэма.
Тот не внял и два раза жадно глотнул, проводив обиженным взглядом отодвинутую фляжку. Дин убрал с его лба прилипшие волосы, вытер пот подолом своей рубахи и немного погодя разрешил попить ещё.
Когда младший отстранился, Дин вернулся к ручью и наконец-то напился сам. Набрал воды и сунул фляжку в нагрудный карман брата.

С Винчестерами случались вещи и похуже – они умирали, прыжок Сэма в Клетку вообще тянул на первое место по безысходности. Однако красноглазая тварь не стала юлить и сказала, что не выпустит их с острова. Это была не честная драка, а вечеринка Демпси; всё остальное Рик выдумал, успокаивая свою совесть. Любая попытка свалить или дать отпор лишь оттягивала неизбежное.
Ах да, Дин никогда особо не верил в неизбежное. Даже оставшись один против вооружённого психа и мощного демона, даже с тяжёлым больным на руках.

— Ты должен… уйти, – пробормотал Сэм. Его зрачки были расширены почти до предела. Не прикасаясь к брату, Дин чувствовал дрожь.
— Мы пытались, чувак, но ничего не вышло, помнишь? У них все козыри.
— Лови демона… не Рика…
— Я думал об этом. Но ловушку точно нарисовать невозможно ни на песке, ни на лесной земле. Тем более, он больше не попадётся на этот трюк.
Сэм застонал то ли от крушения своего плана, то ли от происходящего с его телом. Такой ботаник вполне мог изучить симптомы яда скорпиона, но никак не сверхъестественного скорпиона. Мелкий мог стать фиолетовым или покрыться шерстью, мог отдать концы в следующую минуту или совершенно выздороветь – никто не знал наверняка. Но в любом случае быстрое ухудшение состояния не обещало хорошего исхода.

Дин рассеянно погладил младшего по голове, пытаясь привести в порядок лихорадочное кружение мыслей. Итак, на Сэма рассчитывать не приходилось ни в малейшей степени, он отчаянно нуждался в защите и отдыхе. А противостоял им тысячелетний демон, играющий на стороне врага, да и сам Рик угрызениями совести не страдал, несмотря на проблески неуверенности.
— Ди…
Дин вздрогнул – Сэм частенько словно читал его думы.
— Он не уступит, Сэм. Демон не позволит ему сдаться.
— Он потерял… брата…
— Сестру.
— Я сказал… – Сэм делал паузы после каждых двух слов, собирая силы. – Он не чудовище…

Дин понимал, что имеет в виду младший. Понимал, как никто. Знал, сколько глупостей можно натворить, потеряв самого близкого человека. Но сейчас, когда на карту была поставлена жизнь Сэма, о милосердии не могло идти и речи.
— Может быть, получится убедить его отказаться от сделки, – уклончиво произнёс он.

Сэм тоже понимал, что имеет в виду старший брат. У Дина был отличный преподаватель предмета «убеждение несговорчивых» – Аластор. И какую цену он готов заплатить за сдачу сегодняшнего зачёта. В том, что Дин решится, Сэм был уверен – ради младшего старший был готов на всё. Он даже не пытался проявить глупое великодушие и отговорить брата.
Не они начали эту войну, но должны закончить её так или иначе.

Дин читал все эти размышления на лице Сэма, будто на странице книги: сочувствие Рику, колебание, тревога за Дина и, наконец, принятие необходимости.
Сэм неуверенно кивнул:
— Он не конченый подонок… Я заметил…
— Я тоже видел замешательство, может получиться, Сэмми. А тебя нужно спрятать. Не возражаешь?
У Сэма уже не было сил на споры, да и предложение было самым разумным.
Взяв под мышки, Дин оттащил его к ручью, где в неглубоком овражке лежало дерево с вывернутыми корнями.
— Ненадёжное укрытие, но, по крайней мере, не сразу попадёшься на глаза, пока я буду разбираться.
Дин устроил Сэма между торчащими во все стороны кривыми корнями – полулёжа на здоровом боку. Прикрыл сухими ветками и для верности набросал листьев. В трёх шагах не увидеть ничего подозрительного.
— Сэм.
— М-м-м?
— Я никогда не брошу тебя, понял? Скоро вернусь, потерпи немного.
— Поскорее бы… – прошептал Сэм.

Дин отвернулся, сглатывая колючий ком в горле.
И услышал шорох шагов.

* * *

Сэм поднимался в ярко-голубой синеве.
Какая-то часть разума осознавала, что на самом деле он не парит в воздушных потоках, но невесомое тело было в этом уверено. Его плавно и неудержимо влекло вверх и уже не имело значения, что холодно, что трудно дышать, что в бок колет горящая ветка…

— Стой! – злой выкрик вернул Сэма на землю.
Он судорожно дышал, пытаясь понять, что происходит снаружи. А если Дину необходима помощь? Сэм даже не в силах выбраться из хрупкого завала, напарник из него аховый. Без него сегодняшнего Дин справится лучше – даже в нечестной драке с превосходящим противником. Но как узнать, если всё кончится плохо? Сколько ждать, пока не станет ясно, что Дин не вернётся?
Сэм стиснул зубы. От страха его трясло так же сильно, как от яда. На него нахлынуло самое ужасное воспоминание – похороны растерзанного брата, паника и мýка одиночества.
— Слушай, я ведь без оружия. Ты собираешься хладнокровно меня застрелить?
Дин. Совсем рядом.
Сэм отыскал дыру в заграждении и приник к ней, не обращая внимания на бок, полыхнувший болью.
— Моя сестра и племянница погибли именно так, не правда ли?
— Верно… – безмерная печаль звенела в голосе Дина. – Это был такой же неравный бой. Адские псы и демоны не поступают честно.
Продолжительная пауза. И опять Рик:
— Адский пёс? Что за бред!.. Не подходи!
Клацнул затвор.
Ружьё? На Дина?! Что делать? Выползти наружу и осложнить брату и без того тяжелейшее положение?
— Я не двигаюсь с места. Рик, пойми, Эллен и Джо пытались вместе с нами предотвратить конец света. Помнишь вдруг навалившиеся стихийные бедствия? Землетрясения, пожары, ураганы… Это было самое начало апокалипсиса. А обезлюдевший город в Миссури? Наш участок фронта был именно там. Но мы проиграли.
Перед внутренним взором Сэма опять появилась Джо, умирающая в луже собственной крови, и храбрая Эллен, убитая горем.
— И вы сбежали, оставив их там погибать.
— Получается, что так. – Дин словно капитулировал перед Риком.
А потом, будто нарочно, отшагнул, попадая в поле зрения Сэма. И на мгновение встретился с ним взглядом.
Сэм никогда не видел такого выражения глаз у старшего брата. Не сердитый вызов на спор, не уход в себя в попытке придумать План М после провала всех предыдущих. Отрешённость и вина человека, который получил так много ударов, что забыл, как защищать себя. Который уже знал, что такое – прощаться навсегда.
— Джо пострадала… – голос Дина сорвался, – пытаясь меня спасти…
Он был не в силах продолжать.
У Сэма пекло веки, но он не мог оторвать взгляд от старшего.

— Я не хотел уходить, но Эллен… приказала. Ты же знаешь, как она умеет. «Пните Дьявола в задницу» – сказала она. Эллен осталась с Джо. Они… они ушли вместе, уничтожив всю свору чёртовых тварей.
Ответа Демпси Сэм не расслышал. Внезапная судорога скрутила его. Он вонзил зубы в ладонь, чтобы не закричать.
— Нам с Сэмом удалось выбраться оттуда и помериться силами с Люцифером – с тем самым Люцифером. Нам не удалось его одолеть. Тогда. Но вскоре Сэм, пожертвовав собой, затащил дьявола в Клетку и запер там. Мой брат чудом вернулся совсем недавно.
Сэм стиснул зубы, чтобы не стучали.
— Да, мы виноваты в гибели Эллен и Джо. Но они сами выбрали этот исход, сражаясь за людей. Они спасли этот грёбаный мир!.. И знаешь, я отдал бы всё, чтобы вернуться и поменяться с ними местами.

К испытываемому Сэмом страху примешалось предчувствие плохого, которое должно случиться именно сейчас. Он не успел даже вздохнуть, когда полетел вверх вместе с обломками веток и листьями.
Сквозь резкую боль и ошеломление, сквозь бешеный грохот пульса он еле расслышал насмешливый вопрос:
— Мы что-то забыли, не так ли?

* * *

Ситуация разваливалась ко всем чертям.
Рик не сразу обнаружил, что опустил винтовку. Брюнетка – демон! – возникла за спиной Дина и легко, как куклу, вытащила его брата из укрытия в песке. Парень выглядел неважно – бледный, потный, дрожащий, с дикими полуслепыми глазами. Происходило странное.
— Мы же договорились. – Красноглазая швырнула Сэма на землю и направилась к Демпси.
Сэм громко застонал, и Дин, подвинувшись к нему, заслонил от Рика. Безоружный идиот против нарезного ствола.

Демонице было наплевать на всех троих. Она подошла к Рику, соблазнительно покачивая бёдрами – красивая, стройная женщина в маленьком чёрном платье. И с жуткими, внушающими ужас глазами.
— Ты получаешь Винчестеров. А через год, – палец, ледяной даже сквозь рубашку, скользнул по его груди, – я получу тебя.
Демпси снова посмотрел на братьев. Ещё несколько часов назад для него не существовало сомнений в том, что он получил возможность наконец отомстить убийцам родных. Но потом враги обрели лица и собственную историю, в которую Рик не поверил бы, не будь там Элли так похожа на настоящую. И не будь Винчестер так беспощадно честен к себе.

— Чего медлишь? – требовательно спросил демон. – Именно об этом ты просил.
— А о чём ты просил? – вдруг заговорил Дин позади красноглазой.
— Что? – Рик метнул на него растерянный взгляд.
— Условия твоей сделки, – нетерпеливо сказал Дин. – Точные.
— Э-э… – Рику было нелегко сосредоточиться. – Ну, я сказал, что хочу выследить вас. – И почему-то стыдно признаваться вслух. – Охотиться, как вы на Элли и Джоанну Бет.
— Убить нас?
— Да… – Рик отвёл глаза.
— Значит, пока мы живы, сделка не заключена.
— Хватит! – Демон махнул рукой, и Дин, задыхаясь, рухнул на песок рядом с братом. – Рик, он пытается сбить тебя с толку. Прикончи их. Ты же мечтал рассчитаться с негодяями. Ну, давай!

Движение за спиной демона привлекло внимание Демпси. Но то был не корчившийся в удушье Дин. Младший Винчестер с трудом сел и протянул трясущуюся руку над братом в бессмысленной попытке защитить его.
— Твоих родных… убили такие, как она, Рик… Адский пёс разорвал Джо… когда она пыталась спасти Дина… – Сэм говорил из последних сил. – Он любил её как сестру… Эллен была нам… как мать… – Дин захрипел, стараясь вдохнуть хоть глоток воздуха. Сэм опустил руку на его плечо. – Они были бы… против… Рик, прошу…

Внутри Демпси что-то лопнуло с неслышным звоном – наверное, прежний мир дал трещину. Он мрачно посмотрел на демона.
— Мы заключили сделку, Рик, – усмехнулась красноглазая. – Помнишь наш поцелуй?
— Не заключили… пока не выполнишь условие… Дин прав… – прошептал Сэм.
Демон резко повернулся.
— Условие выполнено: вы доставлены к нему. Если он решит вас не убивать, его дело.
Но красноглазая была в явном смятении. Потому что Дин вдруг вздохнул – глубоко, со стоном.
И тут же вмешался, словно не валялся на песке, бледный до синевы.
— Эй убоище, Кроули знает, как ты сделки трактуешь?
Имя ничего не говорило Рику, но демон оскалился и угрожающе шагнул к братьям.
— Кроули, да? – собственный голос прозвучал для Рика неожиданно, принятое решение тоже стало сюрпризом для себя самого. – Думаю, у меня есть целый год, чтобы выяснить, кто это, и разыскать его.

Демон оглянулся. Его глаза пылали потусторонним огнём, и Рик впервые ощутил настоящий ужас от осознания того, какую судьбу он купил продажей души.
Хорошенькое личико брюнетки, искажённое бессильной яростью адской твари, превратилось в омерзительную маску.
Демон щёлкнул пальцами, Рика обдало холодом.
— Ты свободен. – И обернулся к Винчестерам. – А с вами мы ещё увидимся.
— Можешь не сомневаться, – последнее слово было за Дином.

А потом они остались втроём.

Глаза Сэма закатились, и он упал на брата.
Рик посмотрел на свою винтовку, затем на Винчестеров.
Дин бережно уложил младшего на песок и, очень тихо говоря с ним, провёл быстрый и вполне профессиональный медицинский осмотр. Эти двое были очень близки и одержимы друг другом до самопожертвования. Как бы ни хотелось, как бы он ни старался, Рик не мог представить, что такие люди бездушно бросили Элли или Джоанну погибать.

— У тебя есть телефон, лодка, хоть что-нибудь?
Дину пришлось повторить вопрос, прежде чем Рик отвлёкся от своих мыслей.
— А? Да, спутниковый телефон. Что с твоим братом?
— Долго рассказывать. Телефон тут работает?
— Да.
— Надо приобрести парочку, – пробормотал Дин себе под нос и указал подбородком на винтовку. – Намереваешься использовать?
Рик взглянул на оружие, с которым охотился так много лет, и почувствовал что-то вроде отвращения. Он выпустил винтовку из рук.
— Нет.
— Чудненько. – Дин приподнял Сэма, прижимая к себе, а когда снова посмотрел на Рика, глаза были полны безумной тоски и тревоги. – Может, всё-таки вызовешь помощь?

* * *

Оказалось, они находились на островке в Карибском море – необитаемом и достаточного далёким от населённых земель, чтобы Винчестеры не могли уплыть, даже если демон и Рик им позволят. Но, как выяснилось, достаточно близким для прилёта вертолёта.
Дину каждая минута казалась часом. Ничто его не интересовало, кроме Сэма, состояние которого ухудшалось, периоды бессознательной неподвижности сменялись лихорадочным возбуждением.
Он рассказал врачам половину правды: Сэм был ужален необычайно большим скорпионом и заболел. Дружно удивляясь размеру укола, медики сделали необходимые анализы и начали лечение. Организм Сэма отреагировал быстро, даже противоядие не понадобилось.
Когда забившийся в угол палаты интенсивной терапии Дин увидел, что братишке стало лучше – судороги прекратились, ритм дыхания восстановился, багровый румянец исчез – он поверил, что Сэм спасён, и позволил себе отключиться.

Сэм лежал в обычной палате и выглядел спокойно спящим. Кардиомонитор и капельница были ещё подключены, но, скорее, из предосторожности, нежели по необходимости.
Дин умыл его, стирая высохший пот и прилипший песок с лица и рук, заправил длинные волосы брата за уши – теперь он предпочитал носить их именно так. Дни подростковой лохматой чёлки давно прошли; Сэм был взрослым человеком, покрытым шрамами бесчисленных сражений, он доказал, на что способен, и на Земле, и в Аду.
Его мужественный, матёрый, героический младший братик.

Он заканчивал разговор с Бобби – группа охотников уничтожила Гамеру, когда появился Рик Демпси и нерешительно застыл на пороге.
— Можно войти?
— Не боишься?
Рик поднял обе руки в знак капитуляции.
— Ты вправе отомстить.
— Живи.
Отойдя от кровати, Дин прислонился к стене, сложил руки на груди. Он держал в поле зрения и Сэма, и Рика.
У Демпси хватило ума соблюдать дистанцию, он отошёл недалеко от двери. Дин видел, как он внимательно осматривает медицинское оборудование и спящего пациента.
— Сэм поправится?
— Если кому-то не вздумается заключить на него сделку.
Рик сдавленно кашлянул.
— А что с ним случилось? Это не из-за похищения?
— Твоя подружка из Преисподней схватила нас во время охоты, Сэм уже был ранен сверхъестественной тварью.
— И Элли с Биллом знали обо всём таком?
— Я не застал Билла, но он ходил на дело с моим отцом. А Эллен и Джо были крутыми охотниками.

Дин удивился лёгкости, с которой теплота и нежность прежних воспоминаний пробились сквозь горечь и отчаяние недавних. Как Джо врезала ему при первом знакомстве. А потом их флирт – милый и чувственный – хотя оба понимали, что продолжение не последует. И фантастическая Эллен, сочетание заботливой мамочки и самого сурового командира.
— Иначе и быть не могло, – Демпси грустно улыбнулся, став похожим на сестру. – Если возможно… расскажи о них. О конце.
Дин помолчал в раздумье. Он бы предпочёл скорее рассказать о своём пребывании в Аду, чем о том дне в Карфагене. Но ведь если бы такое случилось с ним, Сэм тоже хотел знать. Братья заслуживают, чтобы знать.

Дин взглянул на Сэма и приборы вокруг, показатели были в норме. Мелкий спокойно спал, выздоравливая с каждым часом.
Дин поправил на нём одеяло и, развернув стул спинкой вперёд, оседлал его.
Демпси разложил складной стул и тоже уселся рядом с дверью.
Дин перевёл дыхание.
— Люцифер отправился в Миссури…

* * *

Холод.
Оцепенение.
Тяжесть.
Кто-то рядом.
Сэм медленно возвращался в действительность, фиксируя свои ощущения по мере движения.
Дурман. Усталость. Головокружение…
Но брат неподалёку. И кто-то ещё. Хотя Сэм не разбирал слов, тон Дина не был ни взволнованным, ни сердитым, так что всё в порядке. И Сэм в порядке.
Если бы ещё он чувствовал свои пальцы. И если бы горло не пересохло. И не было бы так холодно.
— Сэмми…
Он услышал шёпот не ушами, а, казалось, сердцем.
Дин взял его ледяные пальцы, растёр их и согрел дыханием.
— Замёрз?
— Ага…
Через секунду его укрыло что-то пушистое и тёплое.
— Так лучше?
Голос негромкий, но улыбчивый. Ни боли. Ни душевных мук. Всё хорошо.
— Пить… – прошептал Сэма и закашлялся, слово оцарапало глотку.
Дин, подсунув руку под затылок, приподнял его голову, поднёс ко рту стакан. Вода была вкусная, прохладная. То, что надо.
Пальцы прижались к его запястью, осторожно ощупали бок. Там было ещё больно. Обычная боль, а не пылающее жерло вулкана. Сэм чувствовал себя неплохо, только очень устал.
Было так приятно лежать, расслабившись, и чувствовать уверенную ладонь брата на лбу.
— Как он?
Чужой голос. Сэму пришлось открыть глаза.
Рик. Брат Эллен. Тот, кто хотел их убить. Но Дин отнюдь не выглядел встревоженным, этого было достаточно для спокойствия Сэма.
— С ним всё отлично. Он лентяй, каких свет не видывал. – Голос стал громче. Рука ободряюще сжала предплечье. – Поздороваться не хочешь?
— Нет, – проворчал Сэм.
Прямо над ним раздалось фырканье. Рука переместилась на плечо – покровительственно. Сэм закатил бы глаза, но у Дина было достаточного причин для подобного жеста.
— Ну и ладно. Рик как раз собирался уходить.

Сразу стало легче. Не то чтобы Сэм переживал о присутствии Демпси. Просто было… хорошо вдвоём. Нечего было скрывать, нечего выяснять. Винчестеры заплатили дорогую цену за их нынешние отношения, зато теперь они вышли на новый уровень взаимопонимания, который делал намного терпимее всё остальное.

Но Рик потерял своего брата…

— Сделка расторгнута?
— Похоже. Адвокат Сэмюэль снова наносит удар. – И рука положена на грудь: «горжусь тобой».
Незнакомый смех Демпси.
— Он беспокоится обо мне? Не могу поверить, парни, вы чокнутые.
— Сэм всегда был бойскаутом.
Сэм скорчил подобающую случаю гримасу и повернулся на здоровый бок. Усталость была непритворной.
— Ну… ладно. Ещё раз спасибо вам обоим. Мне очень жаль, что…

Сэм отключился, оставив формальные любезности Дину. Он сам удивился внезапной смене ролей. Но ведь это его пырнули пятидюймовым отравленным шилом, значит, имел право увильнуть от дел.
Кроме того, Сэм знал, что Дин при всей нелюбви к проявлениям чувств и политесу как никто умел выслушать человека и войти в его положение. Поэтому всё будет в порядке.

* * *

Рик вылез из грузовика, не сводя глаз с пустыря на противоположной стороне улицы.
Карфаген стал городом-призраком. Официальная версия обезлюдения состояла во вспышке смертельного штамма гриппа. Хотя вскоре ситуация была объявлена безопасной, немногие решили сюда вернуться или переехать. Тем не менее кое-какая жизнь в городке теплилась.
Официальные погребения Элли и Джоанны Бет находились на семейном кладбище Демпси. Вместо тел Рик зарыл там несколько вещиц, принадлежавших его девочкам.
Но настоящая могила была здесь – на развалинах хозяйственного магазина, взорвавшегося «из-за утечки газа». И из семи миллиардов живущих только десять человек знали о великом самопожертвовании двух хрупких женщин.

Рик медленно пересёк улицу, задержавшись на краю разбитого тротуара на долгую минуту. Затем переступил черту.
Он положил на чёрные обломки бетонных блоков любимые цветы – васильки для Элли и белоснежные каллы для Джо. Вытирая глаза, Рик откашлялся.
— Привет, девчонки. Я скучаю по вам…

________________________________________________________

---

Неестественные причины

Название: Неестественные причины
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: Unnatural Causes
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Жанр: ангст, hurt/comfort, мистика
Саммари: "…не может парнишка, которому всего двадцать два, просто упасть и отдать концы!"

«Катрина» оставила после себя множество призраков, как и любое стихийное бедствие. Не только тех, кто умер насильственной смертью или не закончил важные дела. Но и древних духов, которые были потревожены рухнувшими зданиями, размытыми могилами и осквернёнными грабежом церквями. Кроме того, в пострадавшие районы устремились другие сверхъестественные твари, питающиеся хаосом, гибелью и нарушенным равновесием в природе. Не говоря уже о злых, раздосадованных жителях. И если учесть, что вся эта гремучая смесь сконцентрировалась в Новом Орлеане, одном из самых мистических регионов, то ничего удивительного что туда подтянулись охотники со всей страны.

— Не собираешься вместе с Джеффом и Джейми проверить, что там за упырь? – спрашивает Сэм, допивая очень вкусный кофе.
Дин задумывается на секунду – то ли над вопросом, то ли над выбором пончика из большой тарелки.
— Его ещё вчера прижучили. Может, посетим достопримечательности в пригороде? – Дин провожает взглядом изящную шатенку в форменном платье официантки. – И ещё кое-чем займёмся…
— Да знаю я, чем ты хочешь заняться, – Сэм привычно закатывает глаза. – Ладно. Только не задерживайся, нам надо с утра пораньше выехать в Бирмингем.
Дин неохотно отрывается от любования девушкой и смотрит на брата, что-то прикидывая в уме.
— Можешь пойти со мной.
— Сдурел?
— Слушай, чувак, – обхватив ладонями кружку с чаем, Дин наклоняется через стол; в глазах ни искры веселья. – Я ведь не предлагаю тебе привести домой какую-нибудь горячую цыпочку. Хотя не повредило бы… Это нормально – радоваться, понимаешь? Это не измена. Джессика не хотела бы видеть тебя мрачным, несчастным отшельником.

Сэм отводит взгляд; под веками усиливается знакомое пощипывание – как обычно при упоминании её имени.
Почти полгода миновало, и Дин был прав: Джесс не погладила бы его по головке за столь глубокую скорбь. Но как не тосковать по ушедшей возлюбленной? Как не чувствовать себя предателем при мысли о свидании с неДжесс? В те ужасные дни только старший брат сказал, что Сэму понадобится немало времени, чтобы смириться с потерей.

— Ещё вариант, – Дин ведёт наступление на грусть, – отыскать ресторанчик, о котором говорил Джефф, и снять несколько миленьких креветок для наших мужественных желудков. – Он выразительно выгибает бровь и смотрит на Сэма.
Настроение немного поднимается. Сэм знает: Дин не позволит ему опуститься на дно печали, он умеет растормошить младшего.
— Ну, чувак, встряхнись! Мы же в самóм Большом Кайфе*! – с воодушевлением продолжает Дин.

Сэм улыбается слабо, но искренне. Они действительно в Новом Орлеане, в городе, почти стёртом с лица земли за два месяца до гибели Джессики. И всё же, несмотря на недавнюю катастрофу, они сидят в кафе и едят печенье. Может, и ему стоит так же медленно и неуклонно восстанавливать свою жизнь?
— Ну… давай, – соглашается Сэм и с удивлением замечает, как засиял Дин, словно не его планы на отдых были только что сорваны. И это после чумовой недели, когда им пришлось упокоить кучу призраков.
— Клёво! – Дин вынимает бумажник и на радостях оставляет щедрые чаевые.

Они неспешно бродят по улицам, повсюду натыкаясь на следы разрушений. Город стал олицетворением стойкости и выживания, несмотря ни на что. Явный знак для Сэма…
Дин чувствует себя как дома. Они с Джоном были здесь в прошлом году, занимались делом распоясавшихся чёрных жрецов Вуду. Поэтому он может по-настоящему оценить ущерб, нанесённый «Катриной».
Оказался разваленным и уникальный бар, где, по словам Дина, бармен делал коктейль с тридцатью четырьмя разными слоями.

С наступлением темноты прохожих на улицах становится всё больше. Лучи ярких фонарей заставляют жмуриться, почти слепнуть от радужных пятен. Местами так многолюдно, что через толпу нужно проталкиваться. Вспышки, шум, запахи… Сэму прямо в лицо летит клуб дыма. Или пыли. Он протирает глаза, откашливается и придвигается к Дину поближе. Не хватало ещё потерять друг друга в суете. Да и глупо – они же сумели держаться вместе даже во время утренней игры в прятки со злобным духом.

— Папа когда-нибудь привозил нас сюда? Кажется, нет.
Дин бросает на него внимательный испытующий взгляд, словно оценивая подоплёку вопроса. И нарушает молчание только через полминуты:
— Помню, как-то проезжали через северную Луизиану, но на побережье не были. Может, папа и наведывался сюда, только не со мной… не с нами.

Полтора месяца назад им наконец-то удалось ненадолго встретиться с отцом. Но по-прежнему избегают упоминать о нём – тема ещё болезненна для обоих. И уточнение брата о многом говорит Сэму. Как часто Джон уходил охотиться с друзьями, оставляя Дина одного или отправляя на какое-нибудь простое задание? Как часто Дин чувствовал себя брошенным и несчастным? Отца это никогда не интересовало. И Сэма – прежде – тоже…

— Мне кажется, он просто не хотел брать детей в сомнительные районы, – задумчиво произносит Дин. – Большой Кайф – круто, да, но совсем неподходяще для семейных прогулок.
Сэм хмыкает: Дин мог бы выразиться и пожёстче. Вуду, худу и прочие магические верования могут использоваться для добра или зла в зависимости от намерений практикующего. Но в подавляющем большинстве случаев охотники имели дело с тёмной стороной человеческой натуры. А здесь, в Новом Орлеане, тьма пугающе непроницаема.

Дин ещё что-то рассказывает, но Сэм не может разобрать слова. Толпа уплотняется, голоса сливаются в пронзительный гул – такой, что закладывает уши.
Воздух вдруг становится обжигающе горячим, плотным – впору не дышать им, а глотать, как кисель. Окружающее плывёт, смазывается, ноги не слушаются. Сэм пытается сморгнуть пелену, веки опускаются и поднимаются в течение нескольких секунд, но странный туман сгущается.
Сэм останавливается, прижав ладонь к груди, и пытается сделать вдох.
Он пока различает встревоженное лицо брата. Губы Дина беззвучно шевелятся.
— Не слышу… не слышу… – еле выговаривает Сэм. Он наощупь хватает Дина за руку, старается выразить охватившую его панику. – Не могу… дышать…
Им овладевает непонятное оцепенение. Колени подгибаются. Сэм бы упал, если бы Дин, испытывающий такой же страх, не удержал его и медленно не опустил на асфальт.

Сэм чувствует, он вот-вот умрёт, но не может в это поверить. Здесь? Сейчас? На руках Дина?!
О боже… Дин!..

Тьма наступает, клубится по углам.
Сэм цепляется взглядом за брата, словно за надёжный якорь в стихии смертельного ужаса, накрывшей его с головой. Он не может издать ни звука, чтобы проститься.
Последнее, что видит Сэм – лицо Дина, искажённое безумным горем. Потом чёрный тоннель сужается в светящуюся точку.
А потом исчезает и она.

_________________________________________________________
* «Большой кайф» (Big Easy) — прозвище Нового Орлеана, имеющего славу беспечного, развлекающегося в своё удовольствие города.


* * *

Это неправда. Это бред, морок, галлюцинация.
Такого не может быть – Сэм, который минуту назад шёл по людной улице, болтал и смеялся, вдруг перестал дышать. Он упал, посмотрел на Дина так испуганно… и будто извиняясь. Ещё секунда – и его глаза закрылись.
Дин звонит в «скорую», проверяет пульс на шее Сэма, вернее, убеждается в его отсутствии, и начинает делать искусственное дыхание. Ему наплевать на толпящихся прохожих, он откачивает братишку и уговаривает дышать, потому что это неправда, так нельзя, они же не на охоте, и вокруг ничего – никакого врага, от которого можно Сэма спасти, ни малейшей раны, которую можно исцелить, ничего, никакой причины, чтобы просто взять и умереть посреди улицы. Люди так не делают!
За исключением его младшего брата…

— Мне очень жаль, – произносит врач. – Реанимационные мероприятия не дали результата.
Дин оглядывается на каталку и не очень хорошо понимает, что ему говорят. Всё это неправда. Такого не может случиться.
— Мне нужно сказать ему… Сэм! Сэмми!
Суета вокруг Сэма прекратилась. Врачи отошли к другим пациентам приёмного покоя. Медсёстры неторопливо разбирают оборудование – они заканчивают работу. Значит, Сэму стало лучше? Но почему он не двигается?
— Вы должны его вылечить, – Дин поворачивается к доктору и обрывает его дежурную речь. – Слышите? Выполняйте свою работу!
— К сожалению, мы не всесильны, поймите.

Дин трясёт головой.
Всё странно и невероятно. Словно какой-то новый Элликотт навёл злой морок уже не на Сэма, а на самого Дина. В конце концов, шестеро из встреченных сверхъестественных тварей могли искривлять реальность.
Или он умирает, и жуткие видения – это всего лишь последние искры активности мозга.
Потому что…
— …не может парнишка, которому всего двадцать два, просто упасть и отдать концы! – В ушах так звенит, что Дин не понимает – кричит он или говорит. Каким-то образом, он успел сгрести врача за грудки, зажав в кулаках зелёную форменную рубаху. – Он был здоров! Он был в полном порядке!
Медсестра, накрывая простынёй тело Сэма, задерживается над горлом – и оставляет лицо открытым. Она тоже считает Сэма живым!
— Редко, но случается… сердце… недиагностированные проблемы… Только аутопсия…
Дин смотрит на невнятно бормочущего доктора и разжимает пальцы.
— Как?
— Вскрытие вашего брата состоится завтра, и мы узнаем причины… Не думаю, что они неестественные. – Врач поднимает руку, желая утешающе похлопать Дина по плечу, но благоразумно отказывается от своего намерения. – Мне очень жаль.

Дин не сводит глаз с младшего брата и даже не замечает, когда доктор убирается подальше от ненормального посетителя. Это не имеет значения. Уже ничего не имеет значения.

Дин ждёт, когда дрогнут веки, приподнимется во вдохе грудь, пусть даже это будут признаки очередного Сэмова кошмара.
В последнее время, как Дин и обещал, мелкий начал относиться к своим видениям спокойнее и даже спал всю ночь напролёт. С временным обострением, возникшим после ядовитых слов Мэг и рассказа папы об убийстве Джессики демоном, Сэм быстро справился.
Сэм сильный. Сильнее и жёстче Дина. Он смог уйти и начать новую жизнь, порвав все связи с семьёй.
А Дин без отца и брата – всего лишь ничто, пустое место.

Медики уже не подходят к каталке, на которой спит Сэм. Спит, конечно. Он ведь так устал… Оба они устали за несколько дней непрерывной охоты. Дин оберегал братишку, как мог, и Сэмми вернулся с работы невредимым. Он должен быть в полном порядке.
Это… это галлюцинация.
Да, скорее всего, у Дина сотрясение мозга после нападения призрака. И в действительности Сэм уже трясёт его за плечи и кричит, чтобы просыпался.

Рука Сэма до сих пор живая – тёплая и податливая. Только пульс не бьётся под пальцами Дина, сдавившими запястье.
— Сэмми, я… – у него перехватывает горло, и Дин безуспешно пытается сглотнуть колючий ком. – Я не… – понимаю/верю/знаю, как переживу – знаю, что случилось… и что произойдёт… Но я вернусь. Непременно. Так что просто… просто подожди меня, ладно? Слышишь? Я не могу… – справиться с этим – не могу… – Слёзы предательски текут по лицу, дыхание прерывается. – Сэмми, я всё исправлю. Это моя работа, верно? – Он улыбается сквозь боль.

— Мистер, – звучит позади женский голос, – мы позаботимся о теле… о вашем брате.
Дин ещё крепче сжимает руку Сэма, будто прикосновение – единственное, что не даёт исчезнуть надежде.
И вдруг оборачивается к медсестре:
— Это не мой брат. – Он не в силах объяснить испуганной девушке, что имеет в виду. – Не настоящий Сэм, понимаете? В его гибели нет смысла… Но я разберусь.

Дин выходит на улицу, чувствуя себя чужим в жизнерадостной толпе.
Скоро конец Великого поста, затем праздник Пасхи. День Воскресения. И две недели до дня рождения Сэма.
На улице ничего не изменилось за последний час. Изменилось всё остальное.
Выходя на дело, охотник должен настроиться на многое. В том числе быть готовым умереть. И увидеть, как гибнет товарищ. Дин в глубине души всегда знал, что любая охота может стать последней для него и того, кто рядом. Что поделать – опасная работа, не повезло. По крайней мере, это было в рамках правил.
Сегодняшняя смерть была бессмысленной и нереальной.
Сэм вышел невредимым из нескольких опасных дел. Кровавая Мэри, шейпшифтер, индейское проклятье, их бывший дом в Канзасе – всякий раз он был на волоске от гибели. Неужели Дин просто убедил себя, что сможет уберечь братишку от любых бед? Защитить от любой напасти?
Как можно защитить кого-то от прогулки по улице?

Дин натыкается на прохожих, не слыша летящих вслед возмущённых возгласов и ругательств. Он не торопится, спешить некуда. Зачем возвращаться в пустой номер с двумя кроватями и двумя вещевыми мешками… Ну, позвонит он отцу… господи, господи, он должен сообщить отцу, что Сэма больше нет!..

Дин обнаруживает себя стоящим перед мотельной дверью с ключом в руке.
Он заставляет себя войти.

— Чувак, кровати чертовски маленькие.
— Да нет, бигфут, они всего лишь сделаны для нормальных людей.

Дин проходит мимо кроватей – на ближней покрывало смято, на дальней аккуратно расправлено – и направляется в ванную комнату.

— Какая розовенькая ванная – нарочно для тебя, принцесска.
— Заткнись, Дин.

Тяжело дыша, Дин бросает взгляд на телевизор.

— Ты опять смотришь «Грязную работёнку»?
— Чувак, ты видел, за какую работу он берётся? Наше «посолить-и- сжечь» – детские игры.
— Я всегда проигрывал в детских играх.
— Да, всегда мешали твои жирафьи ноги.

Он стискивает кулаки, пытаясь успокоиться.

— Чёртова птица пялится на меня.
— Птица на картине? Она нарисована, Дин!
— У неё глаза-бусинки.
— У всех птиц глаза-бусинки, придурок.

Со сдавленным стоном Дин сжимает виски ладонями и бросается к двери…

По другую сторону порога стоит Сэм.

Дин обмирает в невероятном потрясении. У него нет и трёх секунд, чтобы осознать, насколько странно выглядит брат: волосы стоят дыбом, кожа не просто бледная, а словно обесцвечена; он бос, одет в больничную рубашку и джинсы. И рот зашит рядом белых косых крестиков.
И нож зажат в левой – неправильной – руке.
Сэм скованно поднимает его и опускает клинок на Дина.

Реальность возвращается.
Все кусочки мозаики встают на свои места. Дин понимает, что происходит, и знает, что нужно делать.
Он уклоняется от первого нападения, потом уходит от второго удара – наотмашь.
Неловкие движения брата – Сэм словно впервые взял оружие, запаздывающая реакция и, самое главное, омерзительные швы. Теперь Дину точно известно, с чем столкнулись Винчестеры.
— Держись, Сэмми!
Дин уворачивается от нового выпада и, оказавшись за спиной Сэма, одной рукой захватывает его поперёк груди, второй проводит короткий болевой приём, разжимая пальцы на рукояти. Нож со звоном падает на пол.
Дин ставит подножку, на которую не попался бы и школьник, но для нынешнего Сэма, этого хватает.
Сэм рушится навзничь. Дин придерживает его. Потом садится на грудь, придавливает коленями дёргающиеся руки и, фиксируя ладонями голову Сэма, пытается заглянуть тому в глаза.
В совершенно пустые – стеклянные шарики, а не глаза.

Всё верно, он на правильном пути.
Дин левой рукой придерживает Сэма за лоб, правой достаёт засапожный нож.
— Сэмми, если ты слышишь, постарайся не шевелиться. Я всё сделаю.
Руки дрожат, Сэм дёргается, но Дин всё-таки умудряется разрезать три стежка, не поранив губы. И решает больше не рисковать – для его цели хватит и этого.
Он отбрасывает нож и дотягивается до сумки с оружием. Канистра с солью лежит наверху – они использовали её недавно, во время утренней охоты.
Дин сдирает пробку зубами, скользит ладонью по лицу брата от лба вниз и сжимает щёки. Губы чуть приоткрываются на месте разреза.
— Потерпи, чувак, почти приехали.

Дин всыпает Сэму в рот соль – примерно чайную ложку с верхом.
Реакция ожидаемая, но от того не менее страшная. С истошным криком Сэм выгибается, чуть не сбрасывая Дина, на шее набухают вены, глаза закатываются так, что видны только белки.
— Дыши! – чуть не прижимаясь к его лицу, требует Дин. – Я здесь! Слушай мой голос. Скоро пройдёт, только дыши!
Сэм старается, шумно втягивая в себя воздух, но получается неважно, большая часть рта ещё зашита. Нитки натягиваются, и вокруг рта проступает свежая кровь.
Но напряжение понемногу спадает. Ритм пульса на шее под пальцами Дина из панически-беспорядочного становится просто частым.
— Сэмми, смотри на меня. Всё будет хорошо.
Взгляд Сэма с трудом сосредотачивается на Дине. В родных глазах, переполненных ужасом, непониманием, болью, появляется узнавание. И слёзы облегчения.
— Вот ты и вернулся, – хрипло говорит Дин. – Добро пожаловать на этот свет, братишка.

* * *

День был одним из худших в жизни Сэма, даже если учитывать все особенности его жизни.
На улице он точно умирал. Он не чувствовал своего тела, объятий Дина… Только всепоглощающий холод. Он думал, искажённое страхом и горем лицо брата – последнее, что он видит. Поэтому очнуться от бесцеремонных прикосновений, рывков и тряски, резких голосов и завывания сирены было по меньшей мере ошеломительно. И стало совсем убийственно, когда Сэм понял, что не может шевельнуть ни рукой, ни ногой. Он мог только слышать суету вокруг себя и ощущать попытки привести его в сознание.
Тщетные попытки.

Существовало немало явлений, естественных и сверхъестественных, которые могли вызвать внешнюю летаргию, оставив человеку способность мыслить. Или Сэм не мог пробудиться от кошмара? Или он был ранен во время охоты и страдал от лихорадочного бреда?

А потом Дин держал его руку, как будто та была самой драгоценной и самой хрупкой вещью на свете, и шептал нежные слова, которых Сэм никогда не должен был услышать, а Дин произнести – если бы не был окончательно сломлен.
Именно тогда Сэм начал беззвучно кричать.

Дин простонал его имя, прежде чем отпустить,
отпустить,
отпустить…
К счастью, после этого Сэм опять обеспамятел.

Его привёл в себя холод.
Нечто ещё более ледяное, нежели окружающий воздух, двигалось по обнажённой груди, оставляя пылающий след. Раздалось тихое пение на незнакомом языке.
— Сэмюэль Винчестер.
Кто-то осторожно раздвинул его веки.
Сэм был рад увидеть наконец хоть что-нибудь. Даже грубое темнокожее лицо с бельмом на одном глазу и шрамом через него.
— Не тебе я хочу отомстить, но ты можешь послужить орудием мести. Благодарю за эту возможность.
Сэм возмутился по-прежнему немо и неподвижно.
— Скоро всё закончится, – звучно сказал креол.
Он закрыл глаза пленника, погрузив того в темноту. Пение возобновилось.

«Луизианский вуду», – определил Сэм. Колдун практиковал чёрную магию Змея и Радуги. Вероятно, бокор. А что там говорил Дин о бокоре, с которым столкнулся в прошлом году? Гада нужно остановить. Сэм не уточнил, что брат имеет в виду. Он не предполагал, что Дин убьёт человека, но и не хотел знать наверняка. Он старался быть охотником и в то же время, по словам Дина, щадить свои нежные чувства. Брат прав и, о боже, Сэм обязан сказать ему об этом!..

Легко раскрыв рот пленника, бокор размазал по языку горькую пасту. Затем сомкнул губы и проткнул их иглой.
Сэм неистово и безуспешно пытался пошевелиться. К третьему стежку голова закружилась, пение стало оглушительным.
К тому моменту, когда креол закончил своё жуткое шитьё, Сэм обрёл способность видеть и кое-как двигаться, но почти утратил сознание.
Отдалённый голос бокора, наполненный мощью и злобой, повелевал им…

…Сэм не знал человека, который вдруг склонился над ним. Но само лицо – светлое, с яростно сверкающими зелёными глазами, странно вселяло надежду и желание бороться.
И в какой-то миг Сэм сначала ощутил вкусовой взрыв во рту – крови от пораненных нитками губ. А потом рухнула колдовская плотина в голове.
Оживающие мышцы пекло невыносимым огнём. И сквозь боль доносился упрямый, отчаянный голос старшего брата: «Дыши! Я здесь!.. Скоро пройдёт, только дыши!»
Дин никогда не отличался терпением.

— Вот ты и вернулся. Добро пожаловать на этот свет, братишка.
Его усталая улыбка была лучшим из всего, что когда-либо видел Сэмюэль Винчестер.
Сэм пробует ответить, но резкий приступ боли вырывает лишь стон.
— Потерпи минуту, я освобожу тебя. – Дин делает движение, чтобы встать.
Тело пока плохо подчиняется Сэму: рука, которой он хотел удержать брата за запястье, промахивается и утыкается в колено. Сэм едва не всхлипывает от огорчения – он не хочет, чтобы Дин уходил!
Дин всегда понимает его без слов. Они вообще настроены на волну друг друга. Даже с Джессикой не возникло такого взаимопонимания – на телепатическом уровне.
Дин опускается на колени рядом с Сэмом, укладывает удобнее его непрестанно подёргивающиеся руки.
— Я никуда не денусь. Заберу аптечку из машины и тотчас вернусь, обещаю.
Сэм умудряется кивнуть, изумляясь, как много сил он на это потратил. Мышцы начинают слушаться, но эмоции по-прежнему неуправляемы. Он нестерпимо хочет последовать за братом, даже если придётся ползти…

Дин возвращается через несколько секунд – быстрее, чем рассчитывал Сэм – и, взяв одеяло с кровати, накрывает брата.
— Тебе удобно? Не хочу тревожить тебя лишний раз. Но могу перенести на постель, если хочешь.
Сэм кивает; ему кажется – голова отвалится при этом движении.
Дин устраивается рядом на полу. Он роется в аптечном сундуке одной рукой, положив вторую на плечо младшего. И только это прикосновение удерживает Сэма от того, чтобы выпрыгнуть из своей больной, несуразной кожи.

Дин отыскивает изогнутые ножницы для снятия швов, сочувственно говорит:
— Крепись, чувак. Следующие несколько минут будут не особенно приятными.
Сэм судорожно цепляется за то, что поближе – за угол одеяла и за ботинок брата – и старается не шевелиться.
— Знаешь, кто это был? – спрашивает Дин, поддевая лезвием нитку.
Сэм издаёт утвердительный звук, пытаясь не вздрагивать от касаний холодного металла.
Чик.
— Чёрный, лет пятидесяти, шрам через глаз?
Чик.
Тема разговора не очень расслабляет, но всё же позволяет отвлечься. Сэм снова угукает.
Дин кивает. Чик.
— Ланди, – говорит он сквозь зубы. – Он считает себя наследником Барона Субботы*. В прошлом году я прикрыл бизнес этого козла. – Чик. – Похоже, он взялся за старое.
Дин явно чувствует себя виноватым, между бровей появляется скорбная складка. Сэм выразительно возводит очи горé.— Не надо было его отпускать. На моём месте папа покончил бы с Ланди.
Ага, пулей. Сэм выразительно рычит.
Чик.
— Старик, – говорит Дин, - похоже, ты обладаешь суперспособностями – критиковать отца, не открывая рта.
Чик.
Сэм сердито смотрит на него.
Чик.
— А теперь приступаем к самому интересному… – несмотря на шутливый тон, взгляд Дина донельзя серьёзен, с затаённой болью. – Могу ввести анальгетик, есть шприц с лидокаином. – Сэм кривится от одного упоминания об иглах. – Не волнуйся, есть ещё средство от Бобби, правда, слабее.
Дин показывает небольшую пластиковую баночку, отворачивает крышку и по комнате распространяется острый запах трав. Он смазывает самодельным бальзамом опухшие, израненные губы Сэма, которые тут же начинают неметь. Свежий холодный вкус мяты перебивает прогорклую вонь во рту.

И когда что-то сильно дёргает за обрезки ниток, Сэм вздрагивает от неожиданности, а не от боли. Копавшийся в аптечке Дин резко оборачивается:
— Колдунский привет? – Сэм непонимающе смотрит на него. – А, ещё не дошло… Ланди превратил тебя в чёртова зомби. Не в ходячего мертвеца, к счастью, а в существо-марионетку, полностью послушное его воле. – Дин успешно заговаривает Сэму зубы и ловко, почти не причиняя неприятных ощущений, выдёргивает нитки хирургическими щипцами. – Тебе ввели какую-то вудунскую пакость, уж не знаю, каким образом. Результат – полное впечатление, что ты помер. Затем он выполняет ритуал полностью, зашивает рот, иногда веки, и дёргает за жилки, управляя твоим телом. Заклятья хватает на несколько дней, после чего ты можешь выжить, а можешь тихонечко свихнуться и отдать концы в сточной канаве. Есть два способа прервать это состояние: ликвидировать бокора или накормить жертву солью. Ты пришёл ко мне сам, поэтому выбора не было.

Колдун, скорее всего, понимает – появились проблемы и усиливает напор. Сэм старается думать о своём. Нужно только терпеть – Дин избавит его от проклятых нитей. Итак, Ланди узнал, что охотник появился в городе, и использовал его брата для мести. Задумка была подлой: несравнимо хуже погибнуть от руки родного человека, чем врага. И бокор наверняка добился бы своего, если бы Дин не был настолько сведущ в сверхъестественном и так блестяще тренирован.

Тем не менее, беспокойство не покидает сердце Сэма.
— …по’ядке? – мычит он, пытаясь не шевелить губами.
Дин бросает на него встревоженный взгляд, но тут же задорно усмехается.
— Старик, ты же не справляешься со мной даже когда сам за штурвалом. Думаешь, если будет рулить Ланди, он сможет до меня добраться? – Сэм смотрит по-прежнему мрачно, и Дин добавляет: – Я в полном порядке. Ты так сурово держался за нож, что любой дошкольник мог бы вытереть тобой пол.
Сэм невольно фыркает и морщится от боли. Колдун и Дин продолжают манипуляции – каждый свою.

— Так ты спал в больнице или нет? – Тон вопроса слишком равнодушный, и Дин слишком сосредоточен на работе. Сэм догадывается, брат смущён теми вырвавшимися в безумном горе словами. Сэм хочет соврать, чтобы успокоить его, но Дин наверняка распознает уловку и расстроится ещё больше.
Поэтому Сэм просто глядит на старшего.
— Извини, старик, – тихо говорит тот. – Я не должен был… Тебе и без меня было хреново.

Да уж. Быть пленником в собственном теле, безвольной куклой в руках бокора, слышать, как его признают умершим, как невыносимо страдает Дин, и не иметь возможности даже подать намёк, что жив… Кажется, он даже разобрал слово «вскрытие». Чертовски хреново.

Дин вытаскивает последнюю нитку и отшвыривает подальше вместе с пинцетом.
— Всё. – Голос его вздрагивает. – Всё позади, Сэмми.
Желание Сэма прикоснуться к брату сильнее немощи. Он приподнимается, хватает Дина за шею и вжимается лицом в клетчатую рубашку.
Должно быть, Дин тоже немного скучал, судя по ответному объятию, чуть не раздавившему Сэма.

_____________________________________________________
* Барон Суббота - один из самых сильных духов верования вуду. Он является Бароном семейства духов смерти. Он единственный может самостоятельно прийти в мир живых, открыв врата между тем и этим миром.

* * *

В полутёмной комнате Дин не может разглядеть лицо брата, который лежит на другой кровати. Но это и неважно – он чувствует, что Сэм так же смотрит на него.

Вчера Сэм был официально мёртв, но повреждения были на удивление незначительными. Сэм всего лишь заработал насморк, бродя полуодетым по Новому Орлеану, плюс Дину пришлось срезать с его рта несколько ниток. Губы Сэма – сплошное месиво распухшей кожи и струпьев, однако, даже учитывая необычное расположение, травма совсем не тянет на серьёзную.
Если бы не звонок от потрясённого главврача с сообщением о пропавшем теле и глубочайшими извинениями, Дин мог бы почти убедить себя в том, что он просто накрутил ситуацию.
Если бы не Сэм напротив, подобравший под себя все длинные конечности и свернувшийся в огромный клубок… Он ещё вздрагивает изредка.

— Фо теерь?
Сэм тоже не спит и, похоже, не собирается. Дину хочется рыкнуть, чтобы мелкий поберёг себя и заткнулся. Но для Сэма прекратить болтать равно прекратить дышать. Без толку.
— Ты про Ланди? Он трус. В прошлом году этот козёл творил грязные дела чужими руками. Сегодня он наверняка к нам не сунется.
Глухой хмык с соседней кровати расшифровывается как «Не придуривайся. Знаешь ведь, я не об этом».
— Чувак, он пытался нас укокошить. С тобой преуспел, что даже задокументировано. – Голос в голове Дина звучит снова и снова: «Реанимационные мероприятия не дали результата». – Ты знаешь способ остановить нападение, не остановив злодея? Я не знаю, и мне наплевать на средства.

Сэм молчит целую минуту. Вероятно, снова переживает свою половину кошмара. Меньше всего Дин хотел огорчить братишку ещё раз. Но оно того стоит, если поможет убедить Сэма, что нужно обезвреживать и тех негодяев в человеческом облике, которых никогда не накажут обитатели обычного мира.
Молчание. Слишком долгое молчание.
Собираясь ко сну, Дин предложил Сэму отвезти его обратно в колледж. Тот не согласился. Но отказ совсем не означал удовлетворения теперешней жизнью или согласия с проблемами, преподносимыми работой.
Дин негромко кашляет.
— Ну, ладно. Может быть…
— Он гад… – почти неразборчиво произносит Сэм. – Надо остановить… Но пачкать об него руки мерзко…

Младший не знает, но существует метод борьбы с нечистью вроде некромантов, который позволяет не замараться и избежать тюрьмы – повернуть проклятие на самого колдуна. Практикующие чёрный вуду бокоры получают силу из истоков глубинной Тьмы. Умелый охотник всегда сможет освободить потустороннее чудовище и дать ему возможность отомстить бывшему хозяину. То есть поступить вполне по справедливости.
— Уже поздно звонить Бобби. Утром звякну.
— Шпашибо…
— Спи, Франкенштейн.
— Жаткнишь, придурок.

Дин ловит себя на том, что улыбается. Искренне улыбается.
— А в Дакоте затяжная весна, до сих пор холодрыга.
Сэм не может удержаться от громкого недоумённого «э-э?». Дин продолжает:
— Погодка в самый раз для шарфа или лыжной маски. А тем временем и рот заживёт.
Сэм издаёт звук, похожий на смешок и на кашель.
— Так что на какое-то время у тебя есть оправдание, чтобы не целоваться с девчонками.
Сэм может обидеться, учитывая его трепетную натуру и все испытанные злоключения. Он чувствует себя значительно лучше, но его до сих пор потрясывает.
Дин – другое дело. Охотник с железными нервами и руками, крепкими, как камень. Ему требуется всего лишь три попытки, чтобы попасть зубной пастой на щётку…
— Похоже, тебе от меня не отвязаться… – невнятно шепчет Сэм.
«Боже, я даже мечтать боялся…»
Дин надеется, что вложил в реплику нужную долю иронии:
— Ну, чудненько. Сучок.
Ответом служит одобрительное хихиканье.

Через пять минут Сэм засыпает.
Через шесть минут засыпает и Дин.

__________________________________________________

---

Название: Четыре года
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: The Quarterly Review
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Жанр: ангст, hurt/comfort, повседневность
Саммари: Всякий раз, когда они оказываются здесь, Дин переоценивает прошлое.


Дин снова очутился здесь.
Не то чтобы он бывал именно в этой больнице; скорее всего, прежде им не доводилось сталкиваться с местной медициной. Но по всей стране интерьеры и запахи были одинаковыми, идеальными для дежавю.
Те же блёклые стены непонятного оттенка, плиточный пол, стул, на котором Дин, казалось, уже сидел сотню раз, и койка в окружении приборов. Иногда оборудования больше, иногда меньше, но всегда раздаётся надоедливый писк.
В центре всего лежит Сэм, бледный и неподвижный, а Дин сидит и ждёт – ему больше ничего не остаётся.

Вошедшую медсестру зовут Лакшми. Так крупно написано на доске рядом с дверью в палату. Там ещё есть фамилия врача, который этим утром не появлялся, но вспомнить её Дин не может. Он никогда не помнил имён и лиц – в больнице они все были одинаковы, как и обстановка.

— Он не просыпался? – спрашивает Лакшми, сноровисто проверяя показания аппаратуры, перевязку.
— Пока нет, – отвечает Дин и сам удивляется чужому звучанию низкого, сиплого голоса. Ну да, цена неумолчного ночного монолога обо всём на свете.
Медсестра внимательно смотрит на него.
— Вам нужно поспать.
Дин балансирует на самом краю стула, потому что знает – стоит откинуться на спинку, он тут же намертво вырубится.
— Непременно. Как только брат велит мне замолкнуть.
Девушка неодобрительно качает головой; её толстая чёрная коса падает с плеча.
— Он сейчас отдыхает, и вы тоже должны.
— Ага, ладно… – бормочет Дин, чтобы отвязаться.
Каждый раз наступал момент, когда он прекращал слушать разумные доводы посторонних и спорить с ними. Чужие люди всё равно не поймут, что ему не сомкнуть глаз и не положить крошку в рот, пока с Сэмом всё не наладится. Каждый раз.

Медсестра заканчивает проверку и, улыбнувшись, уходит.
Дин выдыхает – больше не надо держать фасон, можно ссутулиться и отгородиться от мира, спрятав лицо в ладонях.

Четыре года назад они вернулись на дорогу.
Ушли из жизни Джессика и папа. Умер и ожил Сэм, правда, Дин до сих пор не уверен, что ожил настоящий братишка. Погиб и оказался в Аду сам Дин – о себе он знал точно, что прежним не воскрес. Сэм связался с демонической сукой Руби и наверняка до сих пор втайне встречается с нею. Он получил сверхъестественную силу, утратил, приобрёл новую…
— Я ничего не упустил, Сэмми? – вслух спрашивает Дин.
И Сэм коротко кашляет, будто в ответ.

Дин одним движением вскакивает на ноги и оказывается возле койки.
Он убирает чёлку, чтобы коснуться тёплого лба братишки. Рука Сэма лежит на одеяле, и Дин подсовывает пальцы под согнутую ладонь, проверяя реакцию, – Сэмми с рождения хватался за них, словно за самую надёжную вещь в этом мире.

Ничегошеньки.
Тяжело вздохнув, Дин опускается на стул.

Четыре года назад он поздней ночью уезжал от Сэма, гнал машину, ненавидя себя за желание разреветься, как девчонка. Случайный, расплывчатый из-за влаги взгляд на приборную панель, на замершую секундную стрелку – и Дин развернулся на шоссе, не сбавляя скорости. Тяжёлое предчувствие не обмануло: из окон Сэмовой квартиры уже валил дым… Потом Дин сотни раз, снова и снова, мгновение за мгновением разбирал тот вечер, отыскивая возможность, которую он упустил – возможность спасти Джессику, а заодно и образцовую жизнь брата. Но не находил.

Святая вода не подействовала на желтоглазую тварь, вселившуюся в папу… Всё кончилось кровью, раздавленной «импалой», смертью. Прощаясь, отец сказал столько хорошего старшему сыну, сколько за всю жизнь не говорил. А самыми последними его словами стали: «Может быть, тебе придётся убить Сэма». Отличное завещание. В стиле Джона Винчестера.

У мелкого дёргаются мизинец и безымянный.
Дин дотягивается до его руки. Она по-прежнему расслаблена и не отвечает на прикосновение. Должно быть, Сэму что-то приснилось.

Колд-Оук. Светящееся радостью и облегчением лицо Сэма за миг до того, как нож врезается в спину. Невыносимая тяжесть тела… И продажа души за воскресение брата. Потому что больше Дин ничего не мог сделать.
Кроме того, что обречь себя на вечные муки в Пекле.

Он изучает каждую веху жизни, рассматривает каждый мильный камень их Дороги со всех сторон, пытаясь определить, мог ли он когда-либо поступить по-другому. Шагнуть на иной путь, который не привёл бы сюда, в больничную палату.

Если бы Дин не вернулся, брат сгорел бы вместе с девушкой. О сделке он не сожалел – так или иначе Сэму было не избежать Колд-Оука. Дин искренне хотел, чтобы после его гибели младший оставил опасную работу и устроил мирную, размеренную жизнь. Но прекрасно понимал, почему Сэм так и не решился.

Папа мог вырастить их обычными людьми. Брат мог выбрать семью, а не колледж. Дин мог обернуть Сэмми в пузырчатую плёнку, перевязать атласной лентой и возить на заднем сиденье «импалы», охота всё равно нашла бы их.

Ломаются Печати, Лилит расправляется с невинными, грядёт конец света. Разве могут Винчестеры дезертировать с поля боя? Они победят вместе или погибнут – тоже вместе.

Дин распрямляется на своём неудобном стуле, смотрит на Сэма и вздрагивает – его глаза открыты и безучастны.
Дин перемещается в поле зрения братишки, зовёт:
— Сэмми, эй, ты здесь?
Долгая-предолгая пауза – и Сэм моргает, глаза наполняются слезами.

От облегчения Дин не может дышать. Ноги подгибаются от нахлынувшей слабости.
— С добрым утром, чувак, – говорит он. В тоне звучит смесь сочувствия, бравады, ободрения и утешения, ювелирно отмеренная за прошедшие годы.
Дин промокает глаза Сэма салфеткой, вытирает лицо. Поправляет длинные спутанные волосы.
— Всё будет хорошо, обещаю.
Сэм делает крохотный кивок – еле заметно наклоняет голову вперёд – и хмурится. Насупленные брови всегда означали недовольство. Дин разглаживает большим пальцем упрямую складку на лбу братишки.
— Всё нормально. Мы скоро свалим отсюда. Только отдохни и наберись сил.
Сэм глядит на старшего осмысленно и даже требовательно: «Ты тоже поспи. И поешь. И хватит переживать».
— Только после вас, – улыбается Дин.

У Сэма уголок рта дёргается в ответной усмешке, веки смыкаются.
Дин легонько, чтобы не разбудить, на секунду прикасается к колючей щеке. Мелкому пора бриться…
Он садится на стул и замечает, что рука Сэма опять двигается. Он подсовывает ладонь, и пальцы младшего крепко сжимаются – поймал и не отпустит, как в детстве.
Ну, ладно. Не высвобождаясь, Дин неловко пихает тяжёлый стул ближе к кровати – так, чтобы сесть и не выдернуть руку из Сэмового кулака. Может, стоит тоже поспать, совсем немного. А размышления оставить на потом. На следующий раз, в следующей палате.

Сэм сжимает его пальцы, и это последнее, что чувствует Дин, прежде чем отключиться.

___________________________________________________

---

Горячая линия

Название: Горячая линия
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: Hotline
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: G
Размер: мини
Жанр: ангст, пропущенная сцена
Саммари: Бобби получает очередной звонок от Дина.


Бобби садится в машину и натягивает кепку, пытаясь не оглядываться на тлеющие развалины – на то, что ещё остаётся от его дома. Дома Карен.
Сжав зубы до скрипа, он тянется к бардачку за телефоном, чей номер после гибели Руфуса есть только у двух человек на Земле.
«Импала» стоит неподалёку, но Винчестеров нигде не видно – только следы схватки и визита «скорой помощи». Если мальчики не ответят…

Высвечивается один пропущенный от Дина, и Бобби чувствует, как разжимается стальная хватка, не дававшая ему вздохнуть. Трясущимся непослушным пальцем он включает голосовую почту.

*


— Дядя Бобби, это Дин. Сэмми рассказал о маме воспитательнице, и теперь она требует, чтобы завтра пришли родители, иначе Сэма в садик не пустят. А папы нет. Ты не мог бы приехать?

*


— Дядя Бобби, это Дин. У Сэмми высокая температура, а на машине папа уехал. Он запрещает связываться с посторонними, как думаешь, я могу вызвать «скорую»? Или, может, ты сейчас где-то поблизости?

*


— Првет, Б-бобби. С… Сэм ушёл. В колдж… в кол-ледж. А папа скзал не взвращаться… С-сукин сын… Не знаю, что д-делть, Бобби. Не знаю…

*


— Бобби, папа умер. Ты поможешь? Машиной… и просто… Я… я не могу… Позвони, ладно?

*


— Бобби, Сэм… Его сила не исчезла; всё, что он творит, пугает меня до чёртиков, понимаешь?

*


— Бобби, я раздумываю над предложением Михаила…

*


— Я уверен, что Сэм дал вампиру обратить меня, Бобби. Тебе нечего сказать? Вот и молчи. Я сначала набью ему морду, а потом стану задавать вопросы.

*


— Ты не поверишь, но Сэм оставил душу внизу. Получается, что сам он и сейчас там, он до сих пор не выбрался, Бобби!

*


— Ты не можешь быть среди этих руин! Если ты погиб, клянусь, я засуну своего брата с его играми разума в машину и брошусь на ней с первого же причала! Ты спрашивал, как я? Плохо! Ты сказал, что будешь здесь, рядом. Где же?!

*


Бобби ругается, бросает телефон на пассажирское сиденье и прибавляет скорость.
Он слышал всякого Дина – ребёнка, юного, беспомощного, пьяного, скорбящего, испуганного, растерянного, взбешённого, обеспокоенного. Но ему никогда не звонил самоубийца, стоящий на краю пропасти.
И звонил ещё до того, как с ними случилась беда, и потребовалось медицинское вмешательство.
Бобби должен верить, что Винчестеры в больнице, кишащей левиафанами, а не в морге.

Бобби вдавливает педаль газа в пол. Ему нужно быстрее добраться до городского госпиталя и быть рядом со своими мальчиками, как он и обещал.

__________________________________________________

---

Выбор

Название: Выбор
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: All the Difference
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: G
Размер: мини
Жанр: драма, мистика, пропущенная сцена
Саммари: — Выбери карту, Дин Винчестер.


— Выбери карту, Дин Винчестер.
Она раскладывает веером по столику полдюжины игральных карт.
— Любую.
Глядя на неё поверх наведённого пистолета, он старается преодолеть замешательство.
Она приподнимает бровь – чёрную, как штрих угля по перламутру кожи.
— Зачем? – Ствол опускается на дюйм.
— Ты нашёл меня, что удаётся немногим. Ты заслужил выбор.

«Нашёл» – не то слово.
На опушке они с Сэмом разделились. Шунка-вáрак нападал только ночью, поэтому дневной осмотр местности представлялся вполне безопасным.
Разведка и была спокойной и будничной, пока Дин не наткнулся на шатёр из синего шёлка, неизвестно как очутившийся посреди глухого леса.

Она бесстрастно смотрит на него, но Дин не может утверждать с уверенностью, что это именно «она». Даже не будучи опытным охотником, он наверняка ощутил бы её силу и распознал нечеловеческую природу, несмотря на облик красивой женщины.
— Кто ты? – наконец спрашивает он.

Её улыбка выглядит чужеродной на неподвижном лике статуи.
— Та, кто предлагает тебе выбор.
— О чём ты?
Опустив пистолет, он приближается к столу и с изумлением видит, что ему не показалось – картинки движутся…

Более того, на изображениях не короли и дамы, не чёрные и красные масти. На картинках сам Дин.

Первая.
Он в пиджаке и джинсах. Окружён незнакомыми людьми, которые внимательно слушают его объяснения и рассматривают схему сложного устройства.

Вторая.
Он в синей форме с нашивкой на груди. На левой руке блестит обручальное кольцо. Рядом несколько парней в такой же одежде. Они болтают и смеются, стоя возле огромной пожарной машины.

Третья.
Он в комбинезоне. Скользит на подкатном лежаке под красную «хонду».

Четвёртая…
Вид четвёртой перекрывает горло колючим комом, потому что к Дину бежит маленькая белокурая девочка, как две капли воды похожая на него.

Гонщик на пьедестале, мокрый от пролитого шампанского.

Модель – да, точно! – с мелированными волосами, которые ему чертовски идут, и в расстёгнутой рубашке.

Танцующий со стройной брюнеткой на оплетённой цветами веранде.

Распивающий пиво с весёлым, беспечным Сэмом на загородном барбекю.

Теперь карт много, куда как больше шести, и Дин на каждой спокойный и радостный – без мрака в глазах, без печати боли и горя.
Каждое предложение лучше другого.

Он снова вскидывает пистолет, лицо каменеет.
— Что ты?
— Та, кто может дать выбор. – Взгляд тёмных глаз холоден и равнодушен.
— Ну да, выбор, – сквозь зубы говорит он. – А потом всё летит в тартарары и оказывается сном, а в реальности ты выпиваешь мою кровь досуха.
Неожиданная вспышка эмоций на бесстрастной маске заставляет его насторожиться ещё сильнее.
— Я не проклятый предмет и не джинн, Дин Винчестер.

Она прекрасно знает, что он имеет в виду. И судя по всему, так же хорошо знает, кто стоит перед нею.
— Допустим, – осторожно говорит он. – Ладно, я пожарный. Но получится, что все, кого мы с братом спасли за эти годы, погибли.
— Я не изменяю прошлое, только настоящее, – жёстко отвечает она.

Фэйри? Фурия? Мойра?
Чем бы она ни была, обычная пуля бесполезна. Дин опускает оружие.

И снова смотрит на карты.
Так много вариантов и возможностей… Похоже, в её предложении нет чёрной подоплёки в отличие от морока, наведённого джинном.
Он мельком замечает Бобби на одной из карт и Джона на другой. И на всех изображениях – благополучие, довольство, безмятежность.
— Чего ради? – хрипло спрашивает он.
Она пожимает плечами под кисеёй платья.
— Не все соблазны плохи, Дин Винчестер.

Да, искушение – верное слово. Потому что на картах было всё, о чём он осмеливался мечтать, и даже больше.
Жизнь, нормальная жизнь, любимая работа… И братишка – в безопасности, в здравом рассудке, счастливый, не ведающий безмерной ответственности за судьбу мира.
Ошеломлённый, он тихо произносит: «А наши дела…» Они должны были выяснить, как справиться с левиафанами и привести в порядок бедную голову Сэма.
— Уже не ваша забота.

Конечно. Только это не ответ. Может быть, делом займутся другие охотники, может быть, им даже удастся подобраться к чудовищам… Но скорее всего, человечество обречено на поражение и превратится в стадо овец, покорно бредущих на бойню.

Господи, Дин так безумно, невыносимо, адски устал… Неужели он не заслужил от Судьбы простой выбор – почему бы им с Сэмом не провести остаток лет без страха и тоски.
В душевном спокойствии.

— Я не могу, – вдруг шепчет он, сам не того ожидая. Не подбирая слов и вначале даже не осознавая их смысл.
В её тёмных непроницаемых глазах загорается огонь.
— Ты отвергаешь моё предложение?

Он проглатывает ком в горле и говорит громче:
— Я не могу!

И слышит мелодию.
Неужели она?!
Нет, это воздух – напевает ветерок, поднявшийся внутри шатра, которому аккомпанирует потрескивание крохотных голубых молний.
Она растёт, не вставая и даже не двигаясь. Веки плотно сомкнуты, иссиня-чёрные волосы развеваются в вихревых потоках.

Дин отшатывается. Перед ним олицетворение нечеловеческой мощи, которое может уничтожить его за долю секунды. Но преображение убеждает в правильности своего выбора: за общение с такой сверхъестественной силой всегда приходится платить слишком высокой ценой. Тем более, за помощь, принятую от неё.

Окружающее внезапно вспыхивает мгновениями из не суждённых жизней. Пожарная часть. Дочка на руках. Гоночный болид. Объятия жены. Сэм в аудитории…

А потом всё исчезает.

* * *

Запах сырой земли и прелых листьев.
Вкус суглинка во рту.
Воронье карканье в отдалении.
Дыхание Сэма…

Сэм сидит позади, прислонив Дина к себе и поддерживая одной рукой; другой безотчётно гладя по голове. Он покачивается вместе с братом и непрестанно шепчет, словно заклиная:
— Я тут, я рядом, всё хорошо, всё хорошо…

Дин с трудом открывает глаза.
Они располагаются на небольшой прогалине. Нет ни синего шатра, ни ветра, ни молний. Ни странного существа в женском обличье.

Он медленно поднимает руку, которая весит не меньше тонны, и прикасается к пальцам Сэма.
— Дин! – мелкий вздрагивает и почти кричит.
— Он самый, – еле слышно хрипит Дин.
Сэм не собирается выпускать его из объятий.
— Чувак, что происходит? Когда я тебя нашёл, ты бился на земле, будто под высоким напряжением.
— Это было… Не знаю… Она… Она предложила мне выбор…

Дин закрывает глаза и снова видит множество карт.
На одной Сэм заканчивает колледж, они отмечают выпуск пивом и барбекю. Им весело и хорошо вместе.
А потом каждый вернётся к своей отдельной будничной жизни – ремонтировать автомашины, или проектировать их, или гонять на них, и самыми большими тревогами будет выплата ипотеки, непослушание детей и появление термитов. И никогда не спасут ребёнка от бугимена или девственницу от полубога. И никогда не узнают, что мир снова избежал опасностей, гораздо больших, нежели продажные политики или глобальное потепление. И никогда не смогут просто схватиться за руки и сказать друг другу: «Я здесь. Я рядом».

Однажды Захария сказал, что подавляющее большинство людей просто коптят небо и оставляют после себя лишь прямоугольник грязи на кладбищенской поляне. «Ты должен это изменить».

Выбор.

— Эй… – тихо говорит Сэм, запуская пальцы в мокрые волосы Дина – ласково и успокаивающе.
— Сейчас… Ещё минуту…
— Сколько угодно.

Они сидят под большим деревом, на опавшей листве. Шунка-варак спит где-то неподалёку. Лес живёт своей жизнью и наполняет звуками необъятное пространство.
Сэм рассеянно похлопывает брата по груди в такт звонкому чириканью.

И Дин Винчестер обретает душевный покой.

_________________________________________________

---

Алтарь

Название: Алтарь
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: Wealthy
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: R
Размер: миди
Жанр: джен, ангст, hurt/comfort, пропущенная серия
Саммари: "...И, главное, Дин был нужен Сэму.Всё это делало мир не то чтобы хорошим, но по крайней мере вполне терпимым". Продолжение истории, рассказанной в фанфике "Цена".
Арт: Travellerintime

С третьей попытки им удалось найти мотель с бесплатным вайфаем.
Подбрасывая и ловя ключ с тяжёлой грушей брелока, Дин вернулся к машине и кивнул Сэму, вопросительно глядящему из-за стекла. Довольный братишка разулыбался.
Интересно, наступит ли то время, когда простая улыбка мелкого перестанет казаться чудом? Или когда один взгляд на почти здорового Сэма перестанет взрывать в сердце радостные фейерверки?
Дин всегда старался сдерживать сильные чувства – хладнокровие было одним из лучших качеств охотника, но во всём, что касалось Сэма, правило не срабатывало. Тем более, если вспомнить о пережитом на днях…
Раны на душе ещё не затянулись.

Дин сел в «импалу». И уставился в ветровое стекло, пытаясь отогнать навязчивые тягостные мысли, не замечая, с каким интересом Сэм следил за ним.
— Ну что, мы идём в номер или его сюда принесут?
Дин встряхнулся.
— Ты не слышал о мотелях, где не надо вылезать из машины? У них свои правила, чувак. – Это прозвучало неуклюже, но Дин до сих пор не мог отыскать точку опоры и обрести прежнее чувство юмора.
— Дин… – снова начал Сэм.
— Ты уверен, что…
— Если ты ещё раз спросишь, смогу ли я, кровопролитие на твоих драгоценных чехлах из кожзама обеспечено.
Дин задумчиво посмотрел на брата.
— Надо что-то делать с твоей агрессивностью, Сэмми.
Бормоча под нос «чья бы корова мычала», тот медленно выбрался наружу.

Хотя колотая рана в животе и зажила, Сэм ещё был слаб, двигался скованно и осторожно. Врач предупредил, что полное восстановление займёт около месяца, но столь длительное безделье было непереносимо для Винчестеров. Оба успели дойти до крайней степени раздражения, но, к счастью, в новостях рассказали о случаях странных смертей на Западе.
Братья сошлись во мнении, что дело представлялось относительно простым, и уговорились прекратить работу, если вдруг у Дина не получится справиться в одиночку.
В одиночку, но не один. Сэм пока не мог прикрывать спину брата, но поддерживал его своим существованием. Сэм был жив и почти здоров, а о большем Дин не смел просить.

— Куда? – спросил Сэм, оглядывая длинный ряд дверей.
Дин вытащил сумки из салона и подошёл к брату. Обычно они подъезжали к своему номеру, но и идти было недалеко.
— Четырнадцатый.
Младший пошёл вперёд, и Дин с баулами в руках прибавил шаг, чтобы нагнать его.
Дин до сих пор подсознательно примечал каждое отличие в движениях Сэма нынешнего от Сэма обычного. Малейшая заминка, лёгкая гримаса, вздрагивание – и на мгновение Дин возвращался на залитую кровью поляну в Висконсине…

— Какие планы, чувак? Примем душ, перекусим – и в библиотеку?
Сэм согласился ограничить своё участие в охоте исследованиями. По крайней мере, он был в состоянии перелистать несколько газет и передвинуть две-три книжки.
Сэм кивнул, глядя на Дина из-под длинной чёлки. Причёска мелкого определённо нуждалась в корректировке.
— С чего ты думаешь начать?
— Нам ведь ничего не известно, кроме того, что жертвы были отравлены. Почитаем местные новости, узнаем, кто погиб… Заглянуть бы в материалы медэксперта.
— Ты же знаешь, это очень непросто.
— Я знаю, что ты справишься, – уверенно сказал Дин. Он опустил сумки на землю и вставил ключ в замок.
Прикосновение к плечу заставило его обернуться.

Брат смотрел угрюмо.
— Со мной всё хорошо, Дин.
Это было подобно сильному, неожиданному удару поддых.
Дина накрыло секундной волной ужаса – «…всё будет хорошо. Потерпи, чувак, потерпи… Я понесу тебя, а твоё дело – дышать…». Похоже, на его лице отразились все испытываемые чувства, потому что Сэм удивлённо вскинул брови и приоткрыл рот.
За несколько мгновений Дин успел собрать расколотое воспоминанием настоящее и обрести асфальт под ногами. Через секунду он одарил брата яркой улыбкой.
— Разумеется, Сэмми. Ты же Винчестер.
Вот и пригодилось папино заклинание, вдалбливаемое при каждом удобном и неудобном случае.

Отцовская мантра, как ни странно, не вызвала негодования у Сэма. Пристально всмотревшись в лицо старшего, он прошёл в номер, прямо в ванную и крикнул оттуда:
— Через десять минут выйду.
Новенькое появилось после Висконсина – мелкий словно чувствовал, как тревожился Дин, если терял его из поля зрения даже ненадолго.
Дин опустился на ближайший стул и сгорбился, закрыв лицо руками. Можно было снять маску на десять минут.
С ними обоими всё было хорошо.

* * *

Как ни противились гордость и самооценка, Сэм всегда признавал физическое превосходство старшего брата.
Да, Дин был легче и чуть ниже ростом, но с лихвой компенсировал дюймы и футы своей ловкостью, силой и выносливостью, не говоря уже об отточенном мастерстве.
Сэм был недюжинным бойцом, но мог бы по пальцам пересчитать свои победы над братом. И то не был уверен – где одержал верх сам, где Дин поддался. Спарринги и потасовки обычно заканчивались однообразно: Сэм на секунду утыкался лицом в пол или в траву, Дин помогал ему встать и с усмешкой хлопал по плечу.

Зато Сэм умел и любил работать с информацией. Те чудеса, которые Дин творил с клинком и арбалетом, Сэм делал с Интернетом и книгами, систематизируя и анализируя самые невероятные сведения, запоминая мельчайшие подробности.
Дин охотно предоставлял младшему эту часть работы – ему самому не хватало ни желания, ни терпения копаться в сайтах и пыльных подшивках. Правда, надо было отдать должное, при необходимости он умудрялся наткнуться на нужные факты даже быстрее Сэма.

Сэм был рад вернуться к делу, хотя бы в качестве исследователя. Дин опрашивал местных и осматривал места преступления. Может быть, потом они вместе пойдут навещать семьи погибших, и разговаривать с безутешными родственниками наверняка придётся Сэму. А пока он чувствовал себя на седьмом небе, вдыхая запах старой бумаги и переплётного клея.
Если бы не беспокойство за брата…

Вид умирающего на больничной койке Дина до сих пор стоял перед глазами. И пережитый ужас помнился слишком резко, чтобы Сэм мог спокойно воспринимать отлучки старшего.
Особого волнения он не испытывал. Люди пропадали исключительно ночью, из своей постели, и не было оснований подозревать, что среди бела дня, в центре города Дин мог так же исчезнуть. Но кроме нынешнего дела впереди будут другие…

Вздохнув, Сэм через одежду почесал зудящий шрам; при каждом движении в животе словно натягивало жёсткую ленту. Дин был прав – рановато ему покидать библиотеку.
Брат был лёгок на помине и возник перед Сэмом в ту же минуту, еле сдерживая торжествующую улыбку.
У Сэма полегчало на душе. Он с готовностью спросил:
— Нашёл?
— На природе ничего, кроме камней и грязи. Зато в офисе коронера обнаружил… угадай, что?
— Ассистент коронера молодая блондинка?
— Брюнетка. – Дин сверкнул улыбкой. – Но дело не в этом. Как думаешь, что общего найдено на всех четырёх телах? – Сэм поднял руки, сдаваясь. – Две колотые ранки на шее. Расстояние дюйм.
— Вампиры?!
Дин удобно устроился на шатком стуле по ту сторону стола.
— Братан, вампиров не существует. Даю наводку: животное.
Сэм долго не думал:
— Клыки… Змéи?
— Точно. Только речь идёт не о заурядном гремучнике. Состав яда необычен, и расположение укусов тоже.
— Как будто змеи подпрыгивали. Но если учесть, что жертвы пропадали из собственных кроватей…
— …то получается ещё интереснее: неизвестная науке змея забирается в спальни четырёх разных людей в разных районах, кусает своих жертв, после чего несчастных несёт в одно и то же место, где они помирают. В этом есть какой-то смысл.
— Да, это определённо наш случай, – согласился Сэм. Он подвинул к брату раскрытую газетную подшивку и указал на статью. – Я искал общее для пострадавших.
Дин потянулся, чтобы прочесть: «Ферма завещана городу».
— Единственный факт, как-то объединяющий жертв, – они все объявили, мол, намерены продать сельхозугодья государству.
— Вывод: таинственная змея живёт на ферме, пронюхивает, что её скоро могут выселить, и принимает меры. Сообразительная, зараза.
— Может быть, это линдворм? Или какой-нибудь индейский дух? Некоторые могли обращаться в змей.
Дин пожал плечами.
— Кто бы оно ни было, ночью ему хана.
— Чувак, а ты не торопишься? – осторожно спросил Сэм. – Тварь угробила четверых, причём сумела подчинить их себе. И ты будешь на её территории.
— Сэм, я не собираюсь спать лёжа на земле. Я иду на дело. Поверь, бывало и хуже, когда я охотился один.
— Ты и охотишься один, – заметил Сэм.
— Сейчас нет, – твёрдо и с надрывом сказал Дин.

Сэм знал, когда следовало отступить. Любое напоминание о том, что младший братишка чуть не погиб, наносило очередную рану на измученную душу Дина. Напоминание об одиночестве в том числе.
Сэм поднял руку в извинительном жесте и с облегчением увидел, как смягчается взгляд брата.
Потом Дин усмехнулся, надевая привычную маску.
— Ты есть хочешь? Библиотеки нагоняют на меня зверский аппетит.
Бодрый тон мог обмануть кого угодно, только не Сэма. Тот очень сомневался, что за обедом Дин впихнёт в себя хотя бы гамбургер, но счёл необходимым подыграть:
— Тебе только дай повод, слопаешь ползаведения… А вообще, ты чего так долго? Та брюнетка была очень благосклонна, да?
— В морге?! Чувак, меня маньяком ещё не называли.
Сэм расхохотался так, что лента в животе заболела.

* * *

Когда Винчестеры вернулись в мотель, до заката оставалось часа два.
Дин принялся подбирать оружие и проверять его. Сэм устроился поодаль, грыз ноготь, делая вид, что увлечён своими заметками и совсем не следит за приготовлениями брата. И не мог скрыть беспокойство.
Дин тоже нервничал. Но не из-за предстоящей схватки с неведомой тварью; он не хотел оставлять мелкого без присмотра даже в относительно безопасном номере.
В Висконсине чуть не убило Сэма не страшное сверхъестественное чудище, а обычный тупица с ножом. Такой же сейчас храпит за стеной или заруливает на стоянку…

— Дин! – Сэм наконец-то оставил ноготь в покое.
— Ты не пойдёшь, Сэмми.
— Я же не стану ввязываться в драку, просто подожду в сторонке. На всякий случай.
— Ага, и договоришься с доброй змейкой о своём нейтралитете. Сдурел?
Он мог бы добавить, что в таком случае ему придётся биться за двоих, спасая не только себя, но и беспомощного брата. Однако смолчал: не хотел ставить Сэма в неловкое положение, если до него самого не дошло.
— Ты был спасён не для того, чтобы бездумно рисковать.
— Ну да, для того, чтобы позволить идиоту чуть не убить тебя, – пробормотал Дин себе под нос.
Сэм услышал.
— Ты правда так думаешь?!
— Да нет же…
— Дин, ты должен сосредоточиться на работе, а не забивать голову всякой ерундой. Ты не имеешь никакого отношения к тому случаю, и…
— Сэм, пожалуйста, заткнись.
Как обычно, младший и не думал затыкаться.
— Нет никакой связи с твоим исцелением и тем, что случилось в Висконсине! Понял? Это была… была невезуха!
Не вовремя Сэм принялся тревожить свежие раны.
Дин, сдерживаясь, но всё-таки резко воткнул охотничий клинок в ножны.
— Точно. Не повезло наткнуться на чокнутого, который обвинил в гибели сестры меня, а рассчитался с тобой. – Он вскинул голову и посмотрел на брата. – Почему Рой выбрал меня, Сэмми? Почему не хорошего человека Лейлу? Скажи, если знаешь.
— Не знаю, – ответил Сэм. – Но Маршалл умер бы и без тебя; у Сью-Энн был зуб на него. Если бы мы позволили Рою спасти Лейлу, за неё всё равно кто-то умер бы. Дело не в тебе.
— Хотелось бы надеяться, – пробормотал Дин.
— Рой говорил, у тебя есть незавершённое важное дело, верно? Он как будто знал, чем мы занимаемся, сколько людей ты сберёг. Не дури и не перечёркивай всё, что было.

Дин не мог сказать правду, – он тогда согласился на встречу с целителем только для того, чтобы успокоить отчаявшегося братишку. Он смирился со своим уходом, но был не в силах видеть страдания Сэма.
— Я не собираюсь творить глупости, – проговорил Дин.
— Ну, здорово. – Облегчённый выдох Сэма, наверное, был слышен снаружи. Но продолжение всё-таки последовало: – Мне совсем не нравится, что ты идёшь один.
На такое следовало ответить.
— Угомонись, наконец, бабуля. Дело совершенно незамысловатое – выследить и прикончить. У меня есть телефон. Если что-то пойдёт не так, ты узнаешь первым.
— И тут же прибегу, – фыркнул Сэм.
Дин изогнул бровь.
— Ты хочешь, чтобы я оставил машину? Почему бы и нет, если тебе от этого станет легче…
— Ни в коем случае! – запротестовал Сэм. – Только не заставь меня пожалеть, что я отказался, ладно?
— Я же обещал.
— Знаю я твои обещания…

После лёгкой перепалки у Дина немного отлегло от сердца.
Подняв сумку, он шагнул к выходу и оглянулся.
— Без меня ты никого не впускаешь, договорились? Хоть сама Кармен Электра заявится в бикини, не открывай.
— По себе судишь? – проворчал Сэм.
— Именно. Притихни, как мышь. Если я к утру не вернусь, позвони Мэтью, он сейчас ближе всех, доберётся за час.
— Чувак, я всё же не инвалид… – Сэм отбивался для проформы. Он прекрасно знал, что Дин инструктирует его не для своего удовольствия или самоутверждения.
— Но и не на пике формы. Если увидишь змею, даже простого ужа, без колебаний кроши её в капусту.
— Есть, капитан!
Сэм подсмеивался, но Дину было плевать – главное, брат слушал, и это умножало шансы, вернувшись, найти его живым и здоровым.
— Будь осторожен.
— Когда до тебя дойдёт, что я остаюсь в безопасности? У всех входов соляные дорожки, под рукой целый арсенал, и я могу сносно двигаться. Не переживай обо мне, делай дело.

«Не позволяй беспокойству погубить тебя» – Дин понял невысказанное. Не он один умел огибать подводные камни.
— Слышишь? – Сэм повысил голос, и Дин понял, что не ответил.
— Ладно-ладно, уговорил. Ты большой мальчик.
— Пока тебя не будет, я слопаю пиццу и пиво.
— Хоть кусочек оставь, – подмигнул Дин и ступил за порог.

* * *

Вымотавшись за день, Сэм думал, что заснёт моментально и проспит несколько часов, пока брат его не разбудит. Но режим ожидания не позволил.
Когда Дин был рядом, живой и здоровый, Сэм легко прогонял мысли о недавних событиях. Но оставшись в одиночестве, он не мог противостоять напору воспоминаний, и призраки окружили его… Призрак бездыханного Дина в грязном подвале. Призрак Дина, умирающего на больничной койке. Призрак Дина, чуть не убитого Жнецом.
Былой страх нахлынул с такой силой, что Сэм не смог усидеть на месте.

Тем более, номер нуждался в приборке. Сэм положил на место оружие, не взятое Дином, собрал и выбросил обёртки от печенья и вяленого мяса, помыл посуду – две тарелки и две кружки – и принялся разбирать одежду для стирки.
Их скудные запасы лишились джинсов и рубашки, которые были на Сэме в момент ранения. Из Динова гардероба, который был известен Сэму так же хорошо, как собственный, тоже пропало несколько вещей. Понятно, почему брат от них избавился – если свою кровь отстирывали без сомнений, то пятна другой были непереносимы. Он сам выбросил несколько рубашек после ранений Дина и никогда о них не жалел… Судя по всему, на днях придётся разыскать секонд-хенд. И не один – вряд ли в первом же магазине отыщется одежда, подходящая для долговязых Винчестеров.

Взвесив в руке пакет с грязным бельём, Сэм со вздохом швырнул его в угол. Стирка подождёт.
Он обещал Дину, что никуда не выйдет. Получается, даже в прачечную. Хотя не мог представить, какая опасность может поджидать в провонявшем порошками подвале с расхлябанными машинами.
В иное время Сэм посчитал бы за доблесть ослушаться старшего брата. Но сейчас он ясно представил, как расстроится Дин, не застав его в номере. Как снова резанёт по сердцу Дина ужас «я-думал-я-опять-потерял-тебя»…

Совсем недавно они оба чудом избежали смерти. Но если Сэм был уверен, что всё равно обнаружит способ спасти брата, то Дин так же был убеждён, что младший умирает. И если воспоминания иногда саднили в душе Сэма, то у Дина кровоточила незажившая рана.
Тем не менее, происшедшее помогло Дину разобраться в себе: он больше не сердился на Сэма за авантюру с ЛеГранжем и не жалел, что исцеление состоялось.
Сэм осознавал, насколько он рисковал доверием брата в те дни, и испытал облегчение, когда случай в Висконсине волей-неволей продемонстрировал отношение Дина к нему. В каком-то смысле он был даже благодарен Руньону.

Но Дин до сих пор не обрёл почву под ногами.
Он потерялся в обрушенной на него лавине потрясений. Он как мог скрывал смятение и замешательство, ершился, хамил, отшучивался; Сэм не подавал вида, что понимает его состояние, отвлекал и успокаивал.
Дело со змеёй подвернулось очень вовремя.

Сэм устал даже от короткой уборки, но спать по-прежнему не хотел.
Он лёг на кровать и взялся за пульт. Надо найти какую-нибудь беззаботную ерунду по телевизору…

В полудрёме, позёвывая, он смотрел стендап-комедию, и вдруг щёлкнул дверной замок.
Сэм прицелился прежде, чем осознал, что выхватил пистолет из-под подушки и снял предохранитель.
Дин перешагнул порог и, одобрительно изогнув бровь, оценил приветствие.
— Вижу, соскучился.
Пока он закрывал дверь, убирал в шкаф снаряжение и снимал неизменную кожаную куртку, Сэм с замиранием сердца следил за каждым движением, искал пятна крови на одежде брата. Но не заметил ничего подозрительного, только грязь и пот.
— Всё в порядке? – Дин оглядел младшего так же пристально.
— Ага. А ты?
— И я. Как и думал, дело – проще некуда. Подкараулил змею, обычную, никто в неё не обращался, ни дух, ни демон, нарубил на суши и сжёг.
— Даже отсюда слышу вонь, – поморщился Сэм, садясь на кровати. Он посмотрел на часы – около двух ночи.
— Между прочим, твоя очередь стирать, – подмигнул Дин. – Утром развлечёшься.
Дин умылся, разогрел пиццу и принёс её с банкой пива в постель к виновато улыбающемуся младшему – ведь именно тому следовало встречать ужином брата.
Это был один из лучших вечеров за последние месяцы.
Сэм забыл про свою усталость и слабость, не обращал внимания на грустные испытующие взгляды Дина. Ночные посиделки с пиццей, пивом, молчаливыми насмешками вперегляд над глупым ужастиком…

Может быть, им всё-таки удастся вернуть нормальную жизнь.

* * *

Дин открыл глаза и увидел темноту.
Его что-то разбудило…
Сэм? Братишка ровно дышал на соседней кровати, явно погружённый в глубокий спокойный сон.
Замок. Дин услышал еле слышный металлический скрежет. Похоже, действовала отмычка.
— Сэмми, – прошептал он, и дыхание брата сбилось, – к нам гости.
Дин бесшумно выхватил нож из-под подушки, зная, что Сэм поступил так же.

Дверь распахнулась. Свет с парковки хлынул в комнату.
Тёмные фигуры ворвались внутрь. Их было много, слишком много, и нож показался такой мизерной защитой…
Хотя это уже не имело значения.
Дин встал между напавшими и братом. Клинок вонзался в мягкую плоть – да, напали обычные люди, и они кричали, а не рычали. И кулаки, от которых он иногда не успевал увернуться, тоже были человеческими.

Сэм, отбивавшийся слева, громко охнул от пропущенных ударов.
Гнев огнём обжёг изнутри, и Дин перестал сдерживать себя. Если негодяи сдохнут от ножа, то будут сами виноваты.
Он свалил нескольких, но число нападавших не уменьшалось. Дин держался на одной ярости.
— Дин! – панический крик брата придал ему сил.
Вокруг уже не было людей. Остались мишени – силуэты тварей, которые мешали Дину добраться до Сэма.
Мелкий вскрикнул ещё раз – тонко и неразборчиво.
И Дина накрыло.
Из глубин подсознания вырвалось что-то древнее и дикое, позволяющее разить вдесятеро превосходящего врага. Этим приёмам не учил отец, они просто ждали своего часа.
Он не мог потерять Сэма снова! Не мог! Не для того они оба спаслись, чтобы погибнуть от рук проклятых безумцев, дьявол их всех забери!..

Удар по затылку казался несильным, только почему-то враз ослабли руки и ноги.
— Не-е-ет! – опять послышался голос Сэма. Вдалеке и глухо.
Сейчас, Сэмми… Я иду…

Удар в спину бросил Дина на колени.
Он пытался встать на непослушные ноги, пытался поднять чугунно-тяжёлую голову, налитую болью.
Он сражался.

Третий удар пришёлся в висок.
Дин рухнул на пол, выронив нож.
— Нет! Дин!!!

Сэмми. Боль. Страх. Братишка. Защитить…

Он не мог пошевелиться. Не мог поднять веки. Он даже не знал, дышит ли.
Вокруг топтались и расхаживали несколько человек. Дина грубо пнули по бокам, наступили на руки… Стоны и проклятия сменились ватной тишиной.
И Дин упал во тьму.

* * *

Он очнулся от своего стона.
И от хлопка двери.
Налётчики только что ушли.
Сэ-э-эм…

Дин заставил себя открыть глаза. Он должен увидеть брата, живого или мёртвого.
С трудом оглядевшись, он понял – Сэма нет в номере и испытал секундное облегчение, значит, жив, труп они бы не забрали.
Значит, надо продолжать бой.

Дин попробовал подняться. Тщетно. Тело ему не подчинялось.
Но он не сдавался, скользя слабыми ладонями по ковролину, на который капала кровь из разбитой головы.
Случалось, он терял веру в себя. Недавно его разочаровал отец, не появившись ни в Канзасе, ни в Небраске. Но в Сэме он никогда не разуверялся. И Сэм не должен разувериться в старшем брате.

Дин дотянулся до окровавленного ножа и сжал пальцы на скользкой рукояти. Медленно встал на колени, опираясь на клинок, и услышал, как снаружи лязгнула дверца машины.
Они забрали Сэма.
Дин поднялся на ноги. Выпрямился, борясь с головокружением и подступающей к горлу тошнотой. Кровь текла по щеке, подбородку, смочила рубашку… Плевать.
Они забрали Сэма.
Шатаясь и волоча ноги, Дин побрёл к выходу. Но с каждым шагом ступал твёрже.

Когда Дин открыл дверь, фургон как раз выезжал с ярко освещённой парковки. Автомобиль был слишком далеко, чтобы увидеть номер, но Дин запомнил каждую мелочь, даже звук мотора. Он узнал бы эту машину из десятка таких же.
Не сводя глаз с фургона, Дин добрался до «импалы». Показалось, Детка завела мотор раньше, чем он повернул ключ. Её голос подбадривал и вселял надежду, что вдвоём они обязательно найдут Сэма.

Машины неслись, как тени, по пустынным ночным улицам.
Дин погасил все огни и выключил радио, сосредоточившись на дороге и фургоне вдалеке. Полная луна заливала окрестности ярким светом.
Когда выехали за город и сделали два поворота, Дин понял, что знает пункт назначения.
Он прибавил скорость и, обгоняя похитителей, прочёл номер. Попались, козлы.
Он достал телефон и вызвал полицию. Иная игра – иные правила. Как и в Висконсине, враг был не из мира сверхъестественного, и Дина уже тошнило от зла в человеческом обличье.
Буквально тошнило. Дин сглотнул слюну. Он предпочёл бы сразиться с баньши, вендиго или чёрным псом.

К уже знакомой ферме Дин подъехал другим путём, опередив змеиных подельников на несколько минут.
Усадьбу окружала роща. Скрываясь за деревьями, было легко подобраться незамеченным к самому въезду.
Фургон остановился поодаль, дверь сдвинулась, и наружу выбрались несколько человек в длинных накидках. Четверо несли долговязого парня, связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту.
Сердце Дина стучало, как барабан.
Он смог глотнуть воздух, когда увидел, что пленник дёргается, еле-еле сопротивляясь.
Сэм был жив. Остальное не имело значения. С остальным они справятся.

Группа в странных балахонах направилась не к дому, а вдоль рощи, и вышла на заброшенное поле, поросшее мелким кустарником и сорной травой.
Дин двигался тем же курсом, прячась за стволами деревьев. Он знал, куда идёт странная компания – во время вчерашнего визита обратил внимание на сооружение из грубо отёсанного камня, напоминающее алтарь какой-то секты. Почувствовал, что ли.

Сэма подняли и уложили на плоский верх. Люди в балахонах действовали быстро и сноровисто, перевязав верёвки на руках жертвы. В том, что Сэму уготована именно эта участь сомнений не было.
Вокруг камня закрепили подобие пёстрого шланга, видимо, изображавшего божество змеепоклонников.
Двое подошли с банками и кистями и начали что-то чертить на обнажённой груди пленника. Дин мог побиться об заклад, что краска была бурого цвета и в магазинах не продавалась.

Сэм корчился и бился, пытаясь освободиться. Дин невольно морщился при каждом рывке верёвки, каждом ударе тела о камень. Ему не терпелось крикнуть, дать знать Сэму – старший брат рядом, пусть подождёт, побережёт себя.
Но Дин мог только ждать.
Снова беспомощно ждать.

* * *
Взбешённый Сэм не чувствовал страха.
Ночное вторжение само по себе являлось оскорблением. То, что его выкрали и, связав, бросили на грязный камень, добавило градусы к ярости. Но окончательно свела его с ума мысль о Дине, который дрался, как лев, за жизнь брата, и остался там, бесчувственным или мёртвым, на окровавленном полу.
Сэм боролся с верёвками, сознавая, что все усилия тщетны. Но он не собирался сдаваться без боя. Он был нужен Дину.

И Дин был отчаянно нужен ему!

Два типа в бесформенных мантиях с глубокими капюшонами, скрывающими лица, возникли по обе стороны алтаря. От вида инфернально зловещих фигур Сэма наконец пробил разряд испуга.
Сэм был совершенно беззащитен перед похитителями – полностью раздетый, не считая трусов, руки прикручены к постаменту, ноги связаны. Шрам на животе горел пульсирующим огнём.
Он содрогнулся, когда ворс кистей коснулся кожи, оставляя холодные влажные линии. Его готовят к жертвоприношению…

Спазм ужаса перекрыл горло, и Сэм задёргался ещё сильнее, мешая движениям магических кистей.
Его ждала неминуемая смерть. Известие о гибели младшего добьёт и Дина, если тот ещё жив.

Один из маляров отступил. Его место занял другой «балахон». Он выдернул кляп и, зажав пленнику нос, принудил открыть рот.
В панике и протесте Сэм закричал, но ничего не мог поделать: к его губам был прижат флакон, и нестерпимая горечь хлынула в глотку. И, прежде чем Сэм забился в кашле и рвотных спазмах, кляп снова заткнул рот.
Сэму показалось, он задохнётся, но тошнота прошла, и подступившие массы удалось проглотить.

Сэм продолжал сопротивляться, но его быстро охватывало утомление, движения становились всё слабее и слабее. Видимо, сказывалось действие жидкости.
И это было начало конца.

«Господи, прошу, только не так!»
По щекам потекли невольные слёзы. Сэм разрывался между двумя неистовыми желаниями – чтобы Дин был рядом в последние минуты и чтобы Дин всё-таки не страдал от происходящего.
О боже, он так хотел видеть брата!..

Тяжёлая голова перевалилась набок. Лунное сияние угасло, и тёмная пелена накрыла окружающее. Голоса, отдалившись, стали неразборчивым шумом. И только светлое пятнышко среди размытых силуэтов деревьев, на котором Сэм сосредоточил внимание, удерживало его в сознании. Ему вдруг показалось, что он видит Дина…
Глупая иллюзия, созданная страхом и тоской по брату.

Что-то холодное и скользкое потекло по животу и ногам, привлекая затуманенное внимание Сэма. Очередной неотличимый от других «балахон» обливал его вязкой жидкостью.
Показался ещё один – с небольшим факелом в руке.
Масло и пламя.
Огненная жертва.

Приступ ужаса взбодрил Сэма. Он не собирался покорно ждать, когда его сожгут во славу грязного языческого божка. Он плохо видел и соображал, но положился на инстинкты охотника.

Расплывчатая тень не спеша приближалась. Сэм опять ощутил слабость, подступающее оцепенение и как мог боролся с ними. Его мышцы должны поймать нужный момент…

Время!
Сэм услышал крик вдалеке – похоже, он сам и закричал, подтянув связанные ноги и пружиной распрямив их в грудь факелоносца. Тот отлетел в темноту.
Израсходовав последние силы, Сэм распластался на камне и окончательно потерял сознание.

* * *

Дин мимолётно удивился тому, что его неистово сжатые кулаки до сих пор не превратились в кашу из осколков костей и ошмётков мяса. Только эта боль позволяла ему держать в узде ярость. Только боль давала возможность смотреть на беспомощного, приготовленного к закланию Сэма и ждать проклятых копов.
Он будет тянуть до последней минуты, потому что идти в одиночку на два десятка змеелюбов – верное самоубийство, а значит, и убийство брата.

Подошедший к алтарю третий сектант влил в Сэма какое-то зелье. Дин решил, что это был дурман, а не яд – травить жертву не было смысла.
Мелкий совсем размяк и ослабел, еле подёргивая ногами. Голова завалилась набок. Глаза были открыты. Дин мог бы поклясться, что Сэм видит его – он чувствовал взгляд.

Сэма полили из причудливого кувшина то ли вином, то ли маслом. Похоже на ритуальное очищение… И на финал обряда.
Дин напряг слух, но далёкого завывания сирен не было до сих пор. Дубоголовые копы не торопились. Прибудут, когда их помощь станет не нужна!..

Решение опять было принято не Дином. И план полетел к чертям собачьим.
К алтарю подошёл сектант с зажжённым факелом в руке, и Дин, уже не рассчитывая, не выгадывая, вылетел на открытое пространство. На бегу он вскинул пистолет – расстояние было слишком мало, чтобы промахнуться. Но Сэм успел раньше; ударом связанных ног он свалил противника на землю. Факел затрещал, но не погас.
Дин был готов стрелять в каждого, кто помешает ему добраться до Сэма.

Но позади вспыхнули прожекторы и фонари. Через мегафон донеслось:
— Это полиция! Всем оставаться на местах и поднять руки!
От дороги уже двигалась цепь вооружённых копов, возможно, SWAT.
Дин отшвырнул пистолет и бросился к Сэму. Недобитый змеелюб, лёжа в грязи, тянулся к тлеющему факелу. Дин пинком отшвырнул факел и потратил секунду, чтобы впечатать кулак в рожу под капюшоном.

Сэм был неподвижен, глаза закрыты, но грудь вздымалась от частого дыхания. Дин улыбнулся сквозь подступивший к горлу солёный комок – братишка усвоил его уроки, не сдавался до конца и победил.
Дин встал спиной к приближающимся копам, чтобы не привлечь их внимание случайным взблеском клинка, и принялся разрезать толстые верёвки.
— Сэмми, я здесь!

Брат услышал, повернул голову, и веки его затрепетали.
Дин быстро провёл по плечам, рукам, рёбрам Сэма и выдохнул – переломов не было; царапины и синяки не в счёт.
Он осторожно высвободил кляп; уголки рта кровоточили. Сэм, морщась, пошевелил губами – сначала, чтобы размять их, потом чтобы прохрипеть: «Дин…»
Больше мелкий ничего не мог выговорить, но этого было достаточно. Этого всегда было достаточно.
Дин посадил Сэма и, бережно прижав, обернул в сброшенную с себя куртку.
— Всё в порядке… Всё хорошо… Я здесь.
Сэм замёрз, исстрадался, даже успел мысленно проститься с жизнью; надёжные объятия старшего вернули ему привычный мир. Со вздохом-всхлипом облегчения он уронил голову на плечо Дина.
Тот, измученный не меньше брата, дрожащий от боли и нервного напряжения, рассмеялся, гладя Сэма по длинным слипшимся волосам:
— Ладно, откроешь глаза чуть позже. Но имей в виду, я не отстану, пока не посмотришь на меня.

Ещё предстояло выяснить, чем змеепоклонники опоили Сэма, но в общем-то брат был в сносном состоянии, в куда лучшем, чем Дин мог рассчитывать. И самое главное – он держал Сэма в своих руках, а значит, тот находился в полной безопасности.
Полицейские были совсем рядом, и Дин прошептал:
— Всё кончилось, Сэмми… Отдыхай.

* * *

Он очнулся, словно вырвался из кошмара. Но пережитый страх не был сном… Судя по белым стенам и специфическим запахам, Сэм находился в больнице. Впрочем, место не имело никакого значения – всякий раз, приходя в себя, Сэм искал взглядом свою точку опоры и успокаивался, если Дин оказывался неподалёку.
Дин и сейчас был рядом – сидел на стуле, низко опустив голову, спрятав лицо в ладонях с разбитыми костяшками. Поза выражала не отчаяние, а безмерную усталость. До своего возвращения из Стэнфорда Сэм ни разу не видел подобного. А потом замечал несколько раз.
Мгновенное облегчение сменилось лёгкой тревогой. Но Сэм был ещё слишком слаб, чтобы переживать по-настоящему.
— Дин… – пролепетал он.
— Я здесь, Сэмми, – тихо ответил тот, не поднимая головы.
— Что случилось? – По мере того, как Сэм просыпался, пробуждался и недавний ужас, становился отчётливее.
Дин отнял руки от лица и вздохнул. Фиолетово-багровая гематома затянула половину лба, висок, щёку; левый глаз утонул в опухоли. Хотел бы Сэм знать, кто из них выглядит хуже.
—Оказывается, я прикончил божка здешней секты. Уж не знаю, чем змеюка была так прекрасна, но за неё решили отомстить, принеся тебя в жертву.
— Ага.
Дин приподнял здоровую бровь.
— Из тебя чуть не сделали жаркое, и всё, что ты можешь сказать – ага?
— Ну… подходяще же…
— Разве что для копов. – Дин усмехнулся. И тут же посерьёзнел. – Мне пришлось наблюдать, как тебя связывают, маринуют и едва не запекают. Ты вовремя сбил с ног того урода с огнём.

Сэм неясно помнил, что происходило ночью, но не сомневался, что Дин спас ему жизнь. Его потуги на сопротивление ничего не стоили, смерть наступила бы минутой позже, если бы не подоспевший брат.
Он вспомнил, как Дин рухнул на пол, погребённый под несколькими телами, и былой ужас пробил сердце мгновенным ударом.
— Ты как?
— Распрекрасно.
Тон совсем не соответствовал ответу. Сэм привык слушать не слова, а настроение.
Он повернулся на спину и, глядя в потолок, признался:
— Когда меня уволокли, я ведь не знал, жив ли ты… До последнего момента не знал.
Сильная рука стиснула его пальцы. Сэм ждал этого пожатия! Оно всегда служило признаком утешения и поддержки. Даже временами неловко становилось, что ему необходимо такое прикосновение, как в детстве.

До Сэма наконец дошло, почему Дин не боролся за жизнь после поражения электротоком.
Дин принял выбор судьбы. Смерть в бою за спасение детей была лучшим исходом. Кроме того, ему казалось, своим уходом он освобождает Сэма, дарит тому будущее без старшего брата, без охоты, без страха и крови.
Дин умел безоглядно отдавать. И не умел принимать. Его никто не научил…
Последний пончик. Первый душ. Отчаянное объятие «ты в безопасности» после спасения. Жизнь. Всё это предлагалось Сэму – самозабвенно и щедро, и всё это Дин не мог принять взамен.

Брат всегда был таким. Таким его узнал Сэм и принял как должное. Дин просто не верил в свою ценность, уникальность, важность. И отъезд младшего в колледж лишь убедил Дина в собственной никчёмности. Значит, теперь Сэм обязан доказать наконец, насколько тот нужен и дорог.

Сэм опять взглянул на склонённую русую голову, и сердце заныло от вины, от того, что никогда не показывал старшему брату настоящего отношения к нему, всей любви к упрямому придурку. Их серьёзные разговоры происходили, когда кто-то был при смерти, когда Сэм снова бросал Дина или всаживал тому в грудь заряд каменной соли…

— Дин… – он запнулся под печальным взглядом брата. Но продолжил: – Ты опять меня выручил.
— Тебе ничего не угрожало бы, если б я не облажался.
— Заткнись на минуту! – рявкнул Сэм с неожиданной энергией. – Можешь потом ворчать, сколько угодно, но я должен сказать кое-что. Ты снова спас мою жизнь. Чёрт побери, ты спас множество жизней! И я уверен, Рой увидел, как ты необходим людям! И выбрал тебя именно поэтому!
— Чтобы не дать поджарить твою задницу? – слабо усмехнулся Дин.
Сэм улыбнулся в ответ коротко, но куда шире.
— Почему бы и нет – в числе всех прочих… Дин, я уже сказал на автовокзале, что никуда не уйду. И не хочу, чтобы уходил ты. Понимаешь? Не бросай меня.

Дин отвёл взгляд.
Сэм откинулся на спину. Он намеревался ждать ответа старшего столько, сколько потребуется.

* * *

Самым смешным, дурацким и печальным в этой ситуации оказалось то, что Дин признал правоту мелкого. Возможность находиться рядом с братишкой, прикрывать ему спину, оберегать действительно была веской причиной жить дальше.
Если спасение людей меркло перед платой чужими жизнями за свою, то за Сэма Дин был готов отдать любую цену. За ребёнка, которого он вырастил и воспитал. Который был сыном больше, нежели братом.
И который попросил жить ради него.

Ещё была Работа.
Его единственное утешение в годы-без-Сэма. И практически без отца. Джон ушёл в себя, отдалился, и Дин с головой окунулся в охоту.
Он был счастлив, когда Сэмми вернулся, но удовольствие от Работы несколько потускнело – подействовало недовольство и раздражение мелкого. Бесконечные мотели, фальшивые кредитки и случайные подружки становились рутиной, и только помощь невинным людям по-прежнему придавала смысл его существованию.

И, главное, Дин был нужен Сэму.

Всё это делало мир не то чтобы хорошим, но по крайней мере вполне терпимым.

— Сэмми… – через силу пробормотал Дин, презирая себя за слабость, за боль, за то, что братишка видит его таким. Он чувствовал себя разбитой фарфоровой статуэткой, которую снова склеили, но неправильно. А Сэм упрямо подбирал осколки, восстанавливая прежнюю форму. И Дину почему-то казалось, что ему удастся.

Дин не решался посмотреть на Сэма, но услышал, как тот сел в постели, давая знать, что внимает. И откашлялся.
— Сэмми… я… Я всё обдумаю, ладно?
Он не увиливал от ответа. Короткой фразой он обещал не избегать разговора и позволял брату помочь; это было лучшее, что мог сказать Дин сейчас. Серьёзное обсуждение ситуации требовало иного времени и иного места, не больничную палату.
Дин наконец поднял глаза и встретил мягкий, понимающий взгляд Сэма.
Братишка улыбнулся ему знакомой улыбкой – как в детстве, когда он выпрашивал что-нибудь, а Дин говорил: «Ну, может быть…», и они оба знали, что это значит «да».

Дин вздохнул: радость Сэма была беспощадной, он с младенчества владел искусством выкручивания рук старшему. И не имело никакого значения, происходило ли сие ради самого Дина. Никогда не имело.
— А потом ты захочешь поговорить и о наших отношениях и чувствах, – проворчал он.
— Нет, – широко улыбнулся Сэм. – Ты и так сказал, что любишь меня.
— Когда это?
— Только что. Дин, я домой хочу.
— Как насчёт того, чтобы подождать, пока сможешь твёрдо стоять на ногах?
— Как насчёт того, чтобы прикатить инвалидное кресло и увезти меня отсюда?

Дин оценил бледность мелкого, мокрый лоб с прилипшей чёлкой, частое сглатывание. Давить на Сэма было бесполезно, но блефовать и разводить Дин умел несравнимо лучше него.
— Как насчёт немного поспать, а я посижу рядом? Потом уедем. Не домой, конечно, но владелец мотеля обещал отремонтировать наш номер. Бесплатный минибар и всё такое. Страшно боится, что мы притянем его к суду.
— Суд? С чего бы? – удивился Сэм.
— А я знаю? Какая разница, если нам будет уютнее, – подмигнул Дин. – Так что несколько часов у нас ещё есть. Отдыхай, чувак.

Он не собирался рассказывать о залитом кровью полу, о добром десятке змеепоклонников, отправленных в больницу – двое в критическом состоянии, об изнурительном допросе в участке – копы выпили остатки крови, пока не убедились, что на этот раз Винчестеры не плохие парни, а пострадавшие.

— Дин… – пробормотал Сэм, борясь со сном, – мы должны посмотреть фильм, когда он выйдет… Тебе наверняка понравится…
— Какой фильм?
— «Змеиный полёт». – Сэм затрясся от смеха.
— Только в том случае, если самолёт будет набит клоунами, – ухмыльнулся Дин. – Заткнись, придурок, и спи.

_________________________________________________________

«Змеиный полёт» (англ. Snakes on a Plane) — кинофильм режиссёра Дэвида Р. Эллиса, сочетающий элементы боевика, триллера, комедии и фильма ужасов. Премьера в США состоялась 18 августа 2006 года.

---

Название: Цена
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: Worthy
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: R
Размер: миди
Жанр: джен, ангст, hurt/comfort, пропущенная серия
Саммари: Окончание истории, рассказанной в серии 1.12 "Вера". Нам так не хватало завершения.
Артер: la_Distance

1.


— Подозрительный пожар в «Блюкроп», примерно сто пятьдесят миль отсюда. Огонь занялся не на потолке, но они не могут найти причину возгорания. – Сэм шелестел газетными страницами. – Два человека погибли из-за нападения неопознанными животными, Оклахома. – Он вопросительно посмотрел на брата. Дин не отреагировал ни на слова, ни на взгляд, и Сэм опять навис над газетой. – Ну ладно. Несколько странных исчезновений в одном и том же доме, Де-Мойн. Пять одинаковых, естественных, но необъяснимых смертей в Топике…
— Только не Канзас, – тихо произнёс Дин, аккуратно складывая постиранное бельё.

Сэм ненадолго притих.
Утром он притащил в номер газировку и пачку всевозможных изданий и с тех пор тарахтел без умолку. Дина это устраивало; ему не хотелось разговаривать, но угнетающей тишины хотелось ещё меньше.

Откашлявшись, Сэм продолжил:
— Так… Три человека заколоты насмерть в Честере, штат Висконсин. Но, думаю, обычная разборка…
Дин вскинул голову.
— Честер? Одно из наших мест.
— Одно из наших «наших» или из ваших с папой «наших»?
— В тех местах мы с папой охотились на кота-хвостокола. Похоже, ещё один появился.
Дин встал и полез в сумку за дневником отца.
— Никогда не слышал о таком звере, – сказал Сэм. Он сидел на своей кровати и подходить не собирался. С момента исцеления он держал дистанцию, и Дин до сих пор не знал, как относиться к этому.

Дин перелистнул страницы.
— Хвостоколы – большие свирепые кошки, фунтов на триста, у них длинные хвосты с подобием булавы на конце. Они сидят на деревьях и поджидают прохожих, а потом закалывают их своим шаром с шипами.
— Просто класс, – без энтузиазма отозвался Сэм.
— Вот, нашёл… Папа пишет, что они очень редки, местная легенда. Должны охотиться в одиночку, но, значит, бывают и исключения.
Сэм свернул газету.
— Значит, Висконсин?
Дин скользнул пальцами по потёртой кожаной обложке и попытался снова ощутить благоговение, которое он обычно чувствовал, прикасаясь к дневнику.
— Почему бы и нет, – прошептал он.

Сэм отвёл взгляд, замялся, и Дин догадался, что услышит сейчас.
— Мы всё сделали правильно…
Дин запихнул дневник обратно в сумку – слишком резко, слишком стремительно. Но не стал спорить с мелким:
— Само собой. Правильно.
Сэм вздохнул.
— Я в душ.
Дин кивнул, но не поднимал глаз от сумки, пока дверь в ванную не закрылась.
Было слышно, как Сэм звонит Лейле, чтобы сказать «до свидания». Дин уже попрощался с девушкой, но мысленно поблагодарил брата за любезность.
Во всём остальном он пока был не в силах разобраться. И знал, что никакие задушевные беседы не помогут. Вероятно, Сэм обижался, но Дину пока было нечего сказать; он и так общался с братом на пределе своих нынешних возможностей.
Дин торопливо разделся, морщась от сильной головной боли, причиняемой каждым движением. Он спешил забраться в постель и притвориться спящим до того, как вернётся Сэм.
Когда дыхание мелкого выровнялось и раздалось знакомое сопение, Дин тоже заснул.

Дин терпеть не мог самолёты. Но главной причиной отказа от полётов была не аэрофобия, а Детка. Часы, проведённые за рулём прекрасного мощного автомобиля, скорость и ощущение свободы были одними из немногих радостей жизни, доступных Дину.
Серая лента шоссе струилась под колёса, и границы между городами и штатами становились соединительными линиями между охотничьими делами.

Так было… Будет ли?

Музыка стихла, но Сэм почему-то на сей раз не впал в дрёму. Он смотрел на проносящиеся за окном пейзажи, иногда поглядывал на Дина; тот не поворачивал голову, не давал возможности мелкому начать разговор. Хотя обычно именно в дороге Винчестеры болтали обо всём – о работе, о годах, проведённых порознь, о достопримечательностях, которые они миновали… Тяжёлых тем они всегда избегали, но сейчас Дин задохнулся бы даже от беззаботного трёпа. Лучше молчание. Правда, оставалось слишком много времени для раздумий.

Дин потянулся к магнитоле, чтобы добавить громкость и заглушить назойливые мысли.
Через несколько минут Сэм опять убавил звук.
Дин бросил на него недоумённо-вопросительный взгляд и получил в ответ извинительное пожатие плечами.
— Голова болит, – пробормотал Сэм.
Дин сочувственно кивнул. Ему самому от музыки становилось только легче. Или облегчение наступало из-за того, что уходили мучительные мысли.

Сэм поглядывал на него всё чаще – верный признак намерения поболтать. Дин напрягся и подготовил себя к неизбежному.
— На хвостокола охотятся ночью или днём?
Работа. О работе он мог говорить.
— Неважно. Основная задача – стащить тварь с дерева; на земле они неуклюжи и менее опасны.
— И как вам удалось её стащить?
Дин с короткой усмешкой посмотрел на Сэма.
— Бензопила. До сих пор в багажнике валяется.
— Здорово, – ответно улыбнулся Сэм.
— Факелы тоже действуют. В общем, всё, что их спугнёт.
— А прикончить их можно…
— Чем угодно. Это не мистические твари. Мы поймали хвостокола в ловушку и застрелили.
После минутной паузы Сэм поинтересовался:
— Тебе наши разговоры никогда не казались странными?

По лицу Дина скользнула тень.
— А что с нами вообще не странно? Я даже умереть не смог по–человечески.
— И не поспоришь…
Только спустя минуту Дину пришло на ум, что, зажив обычной студенческой жизнью, Сэм отрешился от их семейного дурдома. А сейчас – на дороге, с выжившим братом, без отца, которому, похоже, месть была дороже детей, – мелкий тоже ощутил, что у них никого нет, кроме друг друга.

Дальнейший разговор не получился, и Сэм, наконец, заснул.
Дин приглушил музыку и попытался ни о чём больше не думать. Но получалось плохо, то есть никак.

Сэм проснулся незадолго до прибытия в Честер. Дин мысленно поблагодарил ангела-хранителя за спокойный сон брата. После Канзаса кошмаров не было – хоть что-то хорошее в их причудливом существовании…

Честер Дину ничем не запомнился – просто ещё один из вереницы заштатных городков на пути. Хотя позеленевшая от времени статуя на площади показалась чем-то знакомой.
Он нимало не переживал: городишко не отличался от ему подобных; всё, что нужно Винчестеры найдут на короткой главной улице с магазинами, кафе и прочими заведениями.
Дин покатил к самой многообещающей забегаловке и заглушил двигатель.
— Информация или ланч? – спросил Сэм.
— Приятное с полезным, – ответил Дин, вылезая из машины.

Время было обеденное, закусочная набита посетителями почти до отказа. И, естественно, занята любимая кабинка Дина – с окном, видом на дверь и стеной за спиной. Хотя последнее его интересовало лишь по привычке; брат был рядом, он присмотрит.
Они сделали заказ. Сэму, вопреки обыкновению, принесли вдвое больше блюд, чем Дину. Ели молча, пока младший, насытившись, не нарушил тишину.
Сэм отвалился на спинку стула и сложил руки на груди.
— И где вы нашли последнего хвостокола?
— В лесу на восток от города. Но иногда твари меняют место.
— А как можно отследить их перемещение?
Дин закрутил в ладони солонку и перечницу, словно китайские шарики.
— Как думаешь, перец тоже на что-то годится?
— В смысле?
— В смысле средства защиты от нечисти. – Сэм закатил глаза. – Надо попробовать швырнуть его в морду призрака, наверняка чихнёт… Что ты спросил? А. Помнишь вендиго?
Сэм понимающе кивнул:
— Следы когтей на стволах.
— Да, и шипы оставляют серьёзные царапины на древесине – до дюйма глубиной. – В соседнюю кабинку зашла женщина, и Дин понизил голос.
Сэм машинально последовал его примеру.
— А если он нападёт сверху… – прошептал младший.
— …нужно снаряжение, каски и бронежилеты. – Дин почувствовал, что по-прежнему может легко настроиться на волну Сэма. Так же, как и брат – на его волну. Даже в Небраске, где Дин этого совсем не желал. Он глубоко вздохнул. – В прошлый раз хвостокол убил троих: подростков-туристов и лесоруба.

Пристальный взгляд посетителя, сидящего за барной стойкой, заставил Дина насторожиться. Он не подал вида, пил кофе, улыбался Сэму и лихорадочно вспоминал, где мог видеть парня без особых примет, своего ровесника. В прошлое своё пребывание здесь они с отцом ни с кем из местных не пересекались.
Сэм добавил сахар в чай, размешал, позвякивая ложечкой.
— Сколько времени ушло, чтобы найти тварь?
— Учитывая расследование, четыре дня. Мы должны были выяснить, с кем имеем дело, – ответил Дин, краем глаза присматривая за незнакомцем.
— Надо снять номер.
Дин кивнул. Всегда лучше знать заранее, куда тащить с охоты свои измочаленные организмы, желательно, не травмируя окружающих сомнительным видом.

Официантка принесла десерт, поставила тарелки. Солидные дамы в маленьких городках обычно неравнодушны к Сэму, но и Дину иногда достаётся приветливая улыбка.
Кусок вишнёвого пирога завладел вниманием, и Дин упустил момент, когда незнакомец оказался совсем рядом. Он успел только сунуть руку под полу куртки и схватиться за нож.
Измождённое бледное лицо, обрамлённое длинными белыми волосами; блёклые голубые глаза жадно всматривались в Дина.
— Опять начались убийства, и ты тут как тут. Какая неожиданность.
Парень стоял между братьями.
Дин поймал напряжённый взгляд Сэма через плечо посетителя, чуть заметно повёл головой: «Не вмешивайся» и с лёгкой дежурной улыбкой спросил:
— Простите, я вас знаю?
— Должен знать. Я брат одной из девочек, которых ты убил, когда был здесь в прошлый раз.
Дин не вздрогнул, не вскочил, только прищурился. Он держался с обманчивой расслабленностью. Под столом Сэм пихнул ногой его ботинок, давая знак, что готов к действию.
Само обвинение было произнесено шёпотом, похожем на змеиное шипение; незнакомец явно избегал огласки и не желал устраивать сцен.
— Ты меня с кем–то перепутал, приятель. Я не слышал ни о каких убийствах.
— Ты знаешь о них. В прошлый раз с тобой был другой напарник, – он быстро оглянулся на Сэма, и Дин стиснул пальцы на рукояти ножа, – но я тебя запомнил.
Незнакомец обернулся к Дину и уставился ему в глаза. Тот ответил тем же. Короткая игра в гляделки закончилась победой Винчестера.
Парень невнятно фыркнул и, мрачно сообщив: «Мы ещё встретимся», двинулся прочь. По пути он толкнул столик с такой силой, что кофе выплеснулся из чашек.
— Умеешь ты заводить друзей… – заворчал Сэм, вытирая разлитое салфеткой.
Дин молча пожал плечами и снова принялся за пирог. Но до конца трапезы посматривал на вход.

Дин выехал к мотелю, не пользуясь картой. Похоже, он помнил городишко намного лучше, чем казалось.
Номер был чистым, кровати мягкими, но братья решили провести часы, оставшиеся до темноты, в разведке. Следовало проверить территорию кота-хвостокола, пока за охотниками преимущество дневного света.
Они бросили сумки на кровати – Дин, как обычно, выбрал ближнюю к двери. Пользуясь отлучкой Сэма в ванную, он торопливо принял несколько таблеток анальгетика; лучше, чтобы мелкий не знал о изматывающей Дина головной боли.

Все леса для Дина выглядели одинаково. Сэм как-то начинал читать лекцию о породах деревьев, характерных для разных местностей, но растительность интересовала старшего лишь в смысле укрытия за нею тварей. И в лесу возле Честера его заботили только густые ветви ёлок, мешающие обзору наверху.

Он достал из багажника две крепкие оранжевые каски, которые обычно служили элементом маскировки «строительный инспектор».
Отцовская каска была великовата для Сэма, и Дин сделал зарубку на память – раздобыть подходящую.
Бронежилеты были выпрошены у старого армейского дружка Джона и как раз по размеру долговязого Сэма. Они должны выдержать проникающий удар смертоносных шипов.

Отвечая на наводящие вопросы, официантка в закусочной искренне полагала, что симпатичные туристы стремятся избежать мест, о которых идёт дурная слава, и уж никак не рвутся туда.
Судя по местным слухам, нынешний хвостокол промышлял примерно там же, где и предыдущий.
Дин уверенно шагал по частому ельнику, уклоняясь от веток и приглядывая за братом, чтобы не отставал.
Вскоре они обнаружили на стволах первые следы твари – глубокие борозды с поблёскивающей свежей смолой. После этого Винчестеры смотрели преимущественно вверх, иногда становясь спиной к спине и держа под прицелом все триста шестьдесят градусов. И Дина мучила совесть за то, что ему так спокойно и хорошо от присутствия Сэма.

Сначала след тропой вёл в глубь чащи, потом начал хаотично петлять – здесь хвостокол чувствовал себя как дома. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая небо в малиновый цвет, и предельно опрометчиво было затевать охоту в позднее время. Дин оглянулся на брата, тот согласно кивнул: займёмся завтра.

Они вернулись на опушку так же осторожно и неторопливо. На сей раз впереди шёл младший.
— Слишком большая территория, – проговорил Сэм. – Даже если мы были в центре его обитания, оно может распространяться на мили вокруг.
— Мы с папой выслеживали тварь, обычно она не уходит далеко, – сказал Дин.
— Надо определить, где точно находили жертв. Раз у хвостокола нет логова, нарисуем его схему нападений.
Дин поморщился от нового приступа боли и, встретив вопросительный взгляд Сэма, моментально придумал объяснение:
— Да сколько можно копаться-то? Впрочем, если хочешь… Ну, давай, как обычно: я работаю с населением. а ты…
— А я пошарю в библиотеке и интернете, раз уж это у меня лучше всего получается.
Желчь, прозвучавшая в голосе Сэма, подтвердила, что гримаса на лице старшего не осталась незамеченной.
Дин давно научился не реагировать на обидные для него слова. Он просто молчал всю дорогу.
И, кажется, начал по-настоящему ненавидеть тишину.

В номере братья переоделись, хотя их цивильная одежда не так уж отличалась от рабочей, особенно гардероб Дина.
Он выразительно приподнял бровь, увидев на Сэме джемпер и лоферы, и получил в ответ взгляд в духе «только попробуй что-нибудь сказать». Дин ограничился усмешкой, и они мирно прогулялись от мотеля до главной улицы Честера.

Библиотека оказалась ближайшей из их целей, до бара было ещё полквартала. Дин остановился вместе с Сэмом.
Винчестеры смотрели друг на друга молча – оба неожиданно и остро почувствовали нежелание расходиться. Оно было сродни взаимной просьбе о прощении, подсознательной нелюбви к расставаниям и постоянному страху оставить брата беззащитным. Оно было как доказательство, на которое Дин боялся даже рассчитывать, – доказательство того, что между ними всё… почти всё по-старому.

— Я разыщу тебя, когда закончу, – негромко произнёс Сэм.
— Ладно. – Дин не тронулся с места.
— Давай потом возьмём китайской еды и посмотрим фильмец?
Простые удовольствия. В какой момент они стали такими недоступными?
— Может быть, – всё, что Дин был в силах пообещать.
Сэм кивнул и направился к «зебре». Дин следил за братом, пока тот не перешёл улицу, и лишь после этого двинулся к бару.

Бары в маленьких городках, заполненные преимущественно местными завсегдатаями, служили самым полезным источником сведений. Дин давно научился использовать и этот инструмент, но, открывая дверь, не мог избавиться от глупого ощущения, что он лох, входящий в комнату с мошенниками.

Вытерпев устремлённые на него взгляды, он обосновался возле стойки и заказал бутылку пива.
Посетители понемногу отвлеклись от случайно забредшего малоинтересного парня и вновь предались обсуждению животрепещущих новостей.
Дин смирно и тихо сидел на высоком табурете, наблюдал, слушал, готовился к заброске словесных сетей.
Некоторое время спустя он узнал, какой переулок предпочитают влюблённые, как зеленщик мухлюет с салатами, где живёт любовница мэра и кто из чиновников тайный трансвестит.
В жизни охотников информация тоже была оружием. Поэтому Дин аккуратно складывал её в закрома памяти, как до того карты местности и особенности пейзажей, где были найдены жертвы хвостокола. И немного сомневался, что Сэм при всех его исследовательских навыках накопал в газетах столько же.

Время приближалось к девяти. Заведение было наполнено почти до отказа, но дверь то и дело хлопала, впуская новых посетителей, среди которых не виднелось длинной фигуры Сэма Винчестера. Библиотека наверняка закрылась, и непонятно, где носило мелкого. Хорошо, если Саманта всего лишь боялась испачкать свои хорошенькие туфельки…

А вот и сюрприз.
В бар ввалилась галдящая компания, в которой Дин заметил утреннего незнакомца.
Первое же, что пришло в голову – Сэм столкнулся с ними на улице. Но подвыпившие весельчаки не выказывали признаков агрессии или раздражения, не наблюдалось ни травм, ни порванной одежды.
Не привлекая внимания, Дин сдвинулся в затемнённый угол и навострил уши.

Завсегдатаи обсуждали и незнакомца, и его друзей.
Два года назад Кевин Руньон потерял сестру в череде нераскрытых убийств. И до сих пор не мог смириться с потерей. Дин понимал его, как никто, но значительная часть сочувствия испарилась из-за поведения парня. Хотя… если бы Дин потерял Сэма и вдруг объявился подозреваемый…
Дин взял бутылку. Слишком многое навалилось за последнее время, слишком больно…

Голова раскалывалась от спёртого воздуха, сигаретного дыма и грохота фонящих динамиков. К горлу подступила тошнота.
Дин встал, бросил на стойку деньги и начал пробираться сквозь шумную толпу к выходу.
— Эй, красавчик!
А кто сказал, что это будет легко?

Дин обернулся.
На него волком смотрел Руньон. Бывший незнакомец был явно приободрён вечерней атмосферой заведения и присутствием друзей.
— Что ты здесь делаешь?
— Выпиваю. Это запрещено?
— Убийцам запрещено. Тебе не следовало возвращаться, приятель.
— Ваше мнение очень важно для нас, – кивнул Дин и собрался уходить.
Но Руньон схватил его за руку:
— Не торопись! Мы не закончили.
Дин удержал себя от рефлективного удара. Всё-таки, несмотря на мучительную боль, голова у него была ясной. Руньон прилично принял на грудь, но он фунтов на тридцать тяжелее, дюжина друзей в группе поддержки и неизбывное горе.
Дин легко высвободился и спокойно ответил:
— Думаю, на сегодня нам хватит.
Руньон хищно прищурился.
Но тут за спиной Дина открылась дверь, и родной голос поинтересовался:
— Проблемы, чувак?
— Нет, я уже ухожу, – не оборачиваясь, сказал Дин. Он не сводил глаз с Руньона, который сделал шаг вперёд.
В мизансцене появился четвёртый – какой-то человек встал между Дином и Руньоном, лицом к последнему.
— Уймись, Кевин. Сядь и глотни чего-нибудь.
Дин отметил выпуклость револьвера на его поясе под курткой и позволил копу в штатском разбираться. Руньон свирепо пожирал глазами «убийцу», но, несмотря на хмель, решил не нарываться. Было самое время сваливать.
Он вытолкал Сэма за порог и сам выскочил следом.

— Что это было? – спросил Сэм, когда они спешили к мотелю.
— Всё та же фигня: этот тип думает, что я убил его сестру, и решил посчитаться, пока перевес на его стороне.
Сэм сердито хмыкнул:
— Мы рискуем своими жизнями, спасая людей, а этот болван… Я уже не знаю, существуют ли плохие парни вообще. Взять ту же Сью-Энн.
— Я не могу злиться на неё; так же, как и на Кевина. Он потерял сестру и, естественно, пробует что-то предпринять. А Сью-Энн хотела спасти мужа. Ты лучше всех должен знать, что она чувствовала.
Сэм обогнал Дина, преградил ему дорогу и с болью спросил:
— А ты не знаешь?
Дин промолчал. Сэм схватил его за плечи и встряхнул, словно пытался разбудить, вызвать на разговор.
Дин вырвался из его рук резче, чем пять минут назад от Руньона.
Сэм не отступил. Он лишь покачал головой, испуская сдавленный горький смешок.
— Ты когда-нибудь простишь меня?
Дин смотрел на мелкого, не в силах понять, о чём тот говорит. Какое прощение? За что? За то, что Сэм делал всё возможное, чтобы спасти жизнь брата? Пусть даже ценой чужого… чужого безумия. Всё происшедшее было безумием. Ему не за что прощать младшего.
— Не придумывай, всё нормально.
Дин обогнул Сэма и, не оборачиваясь, пошёл к мотелю.
Сэм со вздохом отправился следом.

В этот вечер так и не случилось ни китайской еды, ни кино.
Они по очереди сходили в ванную и молча легли. Сэм свернулся калачиком на боку, лицом к Дину, и в полутьме тот мог наблюдать за братишкой, не выдавая себя.
Силуэт лохматой головы напомнил утренние минуты, когда Дин просыпался от того, что каштановые вихры щекотали ему ухо или щёку… Раньше отец часто снимал в мотеле двухместный номер – в целях экономии, и мальчикам приходилось делить кровать. Дин не возражал, хотя мелкий во сне так и норовил заехать то локтем, то коленом. Сэм был рядом, а значит, в безопасности. А за его безопасность Дин отдал бы и жизнь, и душу.

Да, Дин знал, какое отчаяние свело с ума Сью-Энн Ле Гранж и Кевина Руньона. И что пережил младший.
Однако Сэму не постичь, что чувствует его брат, спасённый ценою жизни другого человека. Даже двух.
Дин ни за что не согласился бы на такой размен. И винить в происшедшем мог только себя. Сэм решил обратиться к целителю только из-за старшего, а значит, Дин и есть причина гибели Маршалла и в недалёком будущем Лейлы.
— Прости, Сэмми, – выдохнул он в уверенности, что брат уже заснул и не услышит.

Из-за непрекращающейся головной боли Дин спал никудышно, урывками и на рассвете поднялся окончательно.
Сэм тихо посапывал, уткнувшись лицом в подушку.
Дин принял анальгетик, быстро оделся и бесшумно выскользнул за дверь.

Он всегда считал утренние пробежки либо вынужденным занятием малоподвижных клерков, либо блажью бездельников. Правда, в своё время отец гонял его и Сэма, как сидоровых коз, – изнурительные кроссы были важной частью армейской физподготовки. Позже охотничья деятельность стала лучшим способом держать себя в отличной форме.
Дин не бегал давно. И сегодня бег служил для него не только разминкой и выпуском пара после вчерашнего вечера, но ещё и возможностью познакомиться с городком – от окраины, леса, где обосновался хвостокол, до главной улицы. Лавочник, подметающий тротуар перед витриной, приветственно вскинул руку. Дин помахал в ответ.
Такие местечки, как Честер, почему-то нравились Сэму. Прежде, закончив дело, Дин мог предложить брату задержаться на два-три дня, чтобы перевести дух. Сейчас же ему не терпелось завершить работу и отправиться в путь. Может быть, привычный ритм охотничьих будней вернёт хоть какое-то внутреннее равновесие.

Дин остановился и наклонился вперёд, уперев руки в колени. Он не устал и не запыхался. Его накрыло ощущение, что он всё глубже погружается в серую вязкую трясину вины и безнадёжности. Получается, сам того не ведая, он лишил жизни двух молодых людей – разве это не убийство? Непреднамеренное, но убийство…
Если бы существовала возможность вернуть Маршалла и исцелить Лейлу, Дин отдал бы свою жизнь, не раздумывая. Он недостоин такой жертвы.
Он недостоин жизни, купленной такой ценой.

Сэм с мокрыми после душа волосами стоял над разложенной на столе местной картой; за неимением выбора пришлось купить туристическую.
Дин положил рядом завтрак и газету.
— Где тебя носило? – слишком небрежно осведомился Сэм, не поворачивая головы.
— Бегал.
— Один? Ты мог столкнуться с нашими приятелями.
— Не столкнулся же.
Сэм с коротким упрёком посмотрел на него и взял газету. А Дин, разорвав упаковку «Pop Tarts», с печеньем в зубах направился в ванную.

Вернувшись в комнату, он распаковал ещё одну коробку с выпечкой. Развернул к себе карту и с набитым ртом спросил:
— Новые нападения были?
— Нет. – Сэм сел в соседнее кресло. – А ты узнал что-нибудь?
— Каждое из убийств совершалось всё дальше и дальше от города.
— И последнее было где-то здесь. – Сэм потянулся к карте и обвёл пальцем кружок.
Дин кивнул.
— Говорят, возле сгоревшего дерева. То ли молния в него попала, то ли ещё что… Начнём оттуда. Вдруг удастся взять след.
— Ладно… – Сэм помялся, виновато глянул на старшего и после всех терзаний выдал: – Я про Руньона хотел… Как только закончим дело, мы должны уехать сразу же. Не хочу пересечься с психом.
— Согласен, – недовольно ответил Дин. Не в его характере бежать от опасности, но в данном случае мелкий был прав.

Они молча добрались до леса, молча вступили под сень старых елей.
Сэм шагнул на узкую тропу с намерением возглавить их маленькую группу. Дин успел положить руку на его плечо.
Сэм раздражённо обернулся, готовый дать отпор брату, как обычно претендующему на лидерство, но Дин смотрел спокойно и печально.
Джон никогда не учил сыновей этому правилу и не знал о его существовании. Мальчики давно уговорились не выходить с тяжёлым сердцем на охоту. Может произойти плохое и самое плохое, поэтому на душе не должно быть обид и недомолвок.
Дин был пока не в силах справиться с собой, разобраться в своих чувствах, привыкнуть жить с оглушающей, непреходящей виной, но ему есть, что сказать младшему брату.
— Прости за вчерашнее, – негромко произнёс он.
На лице Сэма появилась короткая мягкая улыбка.
— И ты меня.
Дин откашлялся, скрывая неловкость, и подтолкнул Сэма:
— Давай посмотрим, погубит ли кошку любопытство.

Они осторожно продвигались вглубь чащи, приглядываясь к царапинам на стволах. Сэм оглянулся, махнув рукой на место первого нападения. Потом Дин, тихо свистнув, указал на второе.
Через сто ярдов братья наткнулись на чёрное искорёженное дерево; вчера до этих обгорелых останков они не дошли.
Обнаружив на соседней ёлке следы крови и содранную кору, Винчестеры подтянулись друг к другу и утроили внимание.

Пройдя ещё футов пятьдесят, они словно пересекли невидимую границу, за которой стихли все лесные звуки – не слышно ни щебета, ни чириканья, ни даже шума ветра в кронах.
Братья осмотрелись, задрав головы, но не заметили ничего тревожного. Поблизости не было никаких признаков чудища.

Его шестое чувство среагировало раньше остальных: не отдавая себе отчёта, Дин прыгнул к Сэму и повалил его на траву. Через долю секунды над ними со свистящим треском пронеслась огромная костяная булава.
Братья переглянулись и, вскочив, кинулись в разные стороны. Сэм сунул за пояс пистолет и поймал брошенный ему дробовик. Дин вытащил из рюкзака бензопилу.

Сэм отошёл на несколько шагов, увеличивая обзор.
Дин подмигнул ему: «Поприветствуй короля, детка!» и завёл пилу.
Цепь вгрызлась в ствол чуть выше комля.
Над головой смертоносным снарядом опять пролетел шипастый шар. Дин пригнулся и успел рассмотреть толстый – с женскую руку, мощный хвост твари.
Звук выстрела перекрыл визг пилы, в ответ неистовый рёв эхом разнёсся по лесу. Эх, если бы хвостокол задержался на ели, пока охотники срезают дерево…
Не повезло.
Он услышал вскрик брата: «Дин!» и одновременно почувствовал содрогание дерева от мощного скачка зверя. И, скрипнув зубами, выключил бензопилу.
А кто думал, что будет легко, хвостокола этого за хвост и на кол…

— Сэм, куда подевалась тварь?
Подняв головы, они осмотрели верхушки елей.
— Когда вы с папой охотились в прошлый раз, он так же свалил?
— Нет. Но тогда в него никто не стрелял.
Дин не упрекал, всего лишь вспоминал обстоятельства, но Сэм сокрушённо вздохнул.

Они продвигались всё глубже в лес, пока не засекли еле заметное колебание ветки, стихающее покачивание.
— Он! – прошептал Дин. – На территории хвостокола другое зверьё не водится.
— Давай, пили! – еле слышно ответил Сэм. – Я постараюсь его отвлечь.
Прежде, чем Дин успел открыть рот, брат оказался возле дерева и попытался увидеть тварь сквозь густые еловые лапы.
Дин с трудом справился с первым порывом – свалить долговязого на траву и собственным телом прикрыть от смертоносной булавы.
Он знал свою слабость. Старший Винчестер терял хладнокровие, если младшему грозила опасность. А если мелкий самовольно играл роль приманки, Дин вообще сходил с ума от ужаса.
Но сейчас всё решали секунды, и чем дольше Дин медлил, тем хуже для Сэма. Поэтому он ограничился неразборчивым проклятием и, метнувшись под ветки, включил бензопилу.

Дерево было ещё не старое, ствол меньше фута в диаметре – плёвое дело для японочки «Макиты». Дело нескольких секунд.
Интуиция не подвела – Дин опять пригнулся за миг до того, как над виском пролетел костяной шар.
Следующим взмахом хвоста тварь нацелилась в Сэма. Тот увернулся, упал и покатился по земле. Получилось совсем недурно для такого великана, Дин был впечатлён.
Монстр опять ударил по Дину, но он уже потерял своё основное преимущество – внезапность. Дин дорезал ствол.
Пока дерево падало с шумом, который казался грохотом в мёртвой тишине леса, Дин успел бросить пилу и сдёрнуть обвязанную вокруг пояса сеть.

Сэм уже двигался приставным шагом вдоль ствола, ловя тварь на мушку.
Из-под ветвей вынырнуло существо размером с колли, но гладкошёрстное и оттого обманчиво субтильное; безвредный хвост с набалдашником тащился следом. Вытянутыми вперёд челюстями монстр больше напоминал собаку, нежели кота. И на охотников он не рычал, а завывал, злобно и ненавидяще. Глаза пылали жёлтым огнём.
Видя, что брат наготове, Сэм выстрелил, промахнулся, и хвостокол кинулся на него.
Сеть, мастерски брошенная Дином, перехватила тварь в прыжке; грузила, подвешенные по углам, обмотали туловище и лапы. С яростным воплем хвостокол рухнул к ногам Сэма и не прекращал отчаянных попыток освободиться.
— Стреляй же! – поторопил Дин.
И Сэм всадил две пули в башку хвостокола.

Они опустились на траву там же, где стояли. Их трясло от внезапно нахлынувшей слабости, и короткая передышка была просто необходима.
Братья смотрели друг на друга и молча улыбались.

Так же, не говоря ни слова, они выпутали труп хвостокола из ловчей сети. Сеть дорогая – на кабана, Дин скорее удавился бы, чем испортил её разрезами.
Он уложил тенёта и бензопилу в рюкзак и, сняв каску, с удовольствием взъерошил влажные, слежавшиеся волосы.
Сэм, подобрав с земли гильзы, спрятал их в сумку вместе с касками.

Братья бросили последний взгляд на мёртвое чудовище и отправились в обратную дорогу.
Дин не помнил, когда у него на душе было так легко, как в эти минуты. Важная работа была сделана, враг повержен, они с Сэмом шли бок о бок, иногда касаясь локтями. И по негаснущей улыбке брата Дин видел – тому тоже хорошо.

Не вовремя они расслабились.

На опушке леса, окружённые пятью мордоворотами, Винчестеры осознали пагубность своего легкомыслия.
Кевин Руньон стоял перед Дином, направив в его лоб дуло пистолета.
— Опусти ствол, – сдержанно сказал Дин. Он почувствовал, как напрягся Сэм, как в мелком буквально клокотала злость и жажда действий, и опасался его срыва. – В чём дело, приятель?
— Мы хотим посмотреть, кто стал твоей жертвой на этот раз. Опять маленькая девочка? – сквозь зубы ответил Руньон.
Дин посмотрел ему прямо в глаза.
— Мне жаль твою сестру, правда. Но мы с братом только что прикончили её убийцу. – Он кивнул за спину. – Иди, взгляни. Это огромная кошка с кинжалами на хвосте.
Руньон оскалился.
— Считаешь меня идиотом? Клэр не зацарапала насмерть никакая кошка! Её зарезало чудовище в человеческом облике.
— Тварь называется кот-хвостокол, – Сэм старался, чтобы голос звучал как можно мягче и убедительнее. – Он поджидает жертву, притаившись на дереве, и закалывает её ударом хвоста. Мы охотимся на монстров, чтобы спасти людей.

Дин пытался сохранить невозмутимое выражение лица, хотя тревога за брата накрыла его с головой. Не стоило Сэму лезть в разговор и привлекать внимание психопата.

— Трудно придумать правдоподобную причину, да, малыш? – Руньон не хохотал, а рычал от ненависти. – Твой дружок совершенно случайно появляется здесь всякий раз, когда начинают гибнуть горожане. Нашёл дураков.
Дин быстро оглядел крепких спутников Руньона. Они были без оружия; морды каменные, без раздражения и злобы; просто пришли поддержать дружка, но при возможности наваляют.
Он снова повернулся к противнику.
— Не совсем так. Тоска по родному человеку заставляет тебя делать глупости.

По лицу Руньона скользнула тень неуверенности. Дин мог представить состояние парня.
Неделю назад он разобрался бы с наглецом в два счёта. А сейчас не имел права кого-то осуждать. Клэр он не убивал, но был виноват в гибели невинных людей. Не существовало никакого оправдания тому, что Дин остался жив – такой страшной, несправедливой ценой.
Словно подслушав мысли брата, Сэм шагнул к нему и положил руку на плечо.
Дин чувствовал тёплое дыхание на шее, и ему не нужно было оборачиваться, чтобы представить позу Сэма и выражение лица. Младший готов защищать Дина яростно и самозабвенно. Хотя после Небраски не стоило бы этого делать…

Лицо Руньона опять превратилось в злобную маску.
— Обыскать.

Краем глаза Дин упорно следил за теми двумя, кто стоял на краю «оцепления». Они вели себя достаточно вольно – смотрели по сторонам, переминались с ноги на ногу, даже прохаживались… Вот если бы одного занесло между Руньоном и охотниками, на линию огня, тогда налётчикам даже численное преимущество не помогло бы.

Двое забрали оружие и снаряжение, осмотрели бронежилеты.
Дин оставался неподвижным, обманчиво казался расслабленным. Руньон, не опуская пистолета, вдруг оскалился в ухмылке.
— Значит, ты решил поохотиться ещё раз и дружка прихватил?
Дин уловил лёгкое движение за спиной и повысил голос, чтобы отвлечь всё внимание на себя.
— Лишняя пара рук не помешает. Но твоя проблема – это я, не так ли?
В немом упрёке ладонь Сэма сжала плечо до боли.
Дину не понравился пристальный взгляд Руньона, и он взял инициативу на себя. Высвободился из хватки Сэма и сделал шаг вперёд, добиваясь, чтобы пистолет был направлен только на него.
— Хочешь подраться, Кевин? Рассчитаться со мной за сестру? Ну, давай, убери ствол, и мы разберёмся. Преподай мне урок, чемпион.
Руньон колебался.

В тот момент, когда Руньон стал угрожать Сэму, он лишился сочувствия, которое Дин волей-неволей испытывал к нему.
— Давай. За твою сестру.
За Лейлу. И Маршалла Холла. И шерифа Девинса. За маму и всех остальных, кто умер, чтобы Дин мог жить.
Гнев струился по жилам огненной рекой. Гнев на то, что Дину не оставили выбора, не дали возможности решить, хочет ли он получить жизнь нечеловеческой, непоправимой ценой.

Ну, сейчас он мог выбрать.
— Заставь меня заплатить, Кевин!
— Дин… – прошептал Сэм позади.
Руньон поджал губы.
— Неплохая идея для чокнутого маньяка. Заплатишь. – Не отводя взгляда от Дина, он кивнул одному из подручных. – Снимите жилет с его дружка.

Потребовалась целая секунда, прежде чем Дин осознал: решение опять принято за него.
И бросился на Руньона.

Его остановило дуло пистолета, воткнувшееся в горло, и отчаянный вскрик Сэма.
Личный враг стоял на расстоянии вытянутой руки, и Дин надеялся, что тот мог со всей отчётливостью прочесть в его глазах своё будущее.
— Только притронься к нему, и ты покойник.
— Так я и думал. – Руньон передал пистолет приятелю и направился к Сэму.
Дин, не обращая внимания на нового охранника, демонстративно сорвал с себя жилет и повернулся к брату.

Снимая с Сэма броник, налётчики считали, что он становится уязвимее. На самом деле Сэм обрёл свободу движений, а значит, стал опаснее. Они не представляли, насколько опасным мог быть этот долговязый юноша со щенячьим взглядом.
И сейчас, внешне растерянный, ищущий поддержки брата, Сэм внутренне избавлялся от впечатлений охоты, готовясь к новому бою.
Дин чувствовал его состояние как своё и мысленно передал брату: Прости меня. И будь осторожнее.
Сэм коротко улыбнулся в знак того, что услышал и понял. К Руньону повернулся уже другой человек – суровый боец вместо нескладного студента.

Противники осторожно закружились по поляне.
Дина обеспокоило, что Кевин Руньон тоже изменился: маска безумия исчезла, лицо было злым, но сосредоточенным. На ошибки рассчитывать не приходилось.
Хотя вряд ли он был настолько тренирован и опытен, как Сэм. Младший брат в любом случае был фаворитом в поединке.

Руньон, наконец, кинулся на Сэма с явным намерением зажать его руки, но в последний миг неожиданно ударил кулаком. Сэм успел отклониться, и удар в челюсть получился скользящим, слабым.
Руньон нырнул вниз, схватил Сэма за пояс, и оба рухнули на землю.
Сэм разбил нос противнику, свалил с себя и ударил ещё раз.
Руньон оттолкнул Сэма и попытался наброситься снова, но тот был проворнее – вскочил, парировал удар и вывернул руку нападавшего за спину. Руньон взвыл и получил ещё один удар в физиономию. Он, похоже, не сообразил, с кем связался.

Или просто приберегал туза в рукаве.

Руньон с трудом вырвался из захвата, отскочил и, когда Сэм стремительно двинулся к нему, вынул нож.
Дин увидел, как взблеснул клинок, и в беспомощном отчаянии понял, что не успевает…
— Сэ-э-эм!
Сэм наверняка смог бы увернуться, если бы не запнулся о ногу, подставленную одним из налётчиков.
Потеряв равновесие, он наткнулся на нож.

На мгновение время остановилось.

Руньон испуганно отпрянул.
Сэм упал на колени, схватился за рукоять, торчавшую из его живота.
Поднял голову и удивлённо, непонимающе взглянул на старшего брата.

И у Дина сорвало крышу.

Охранник так и не понял, что сломало ему вытянутую руку, – он даже не увидел нанесения стремительного удара, завопил и выронил пистолет.
Дин не стал тратить драгоценную секунду и наклоняться за оружием – внезапность была его преимуществом.
С разворота он впечатал ботинок в пах второго налётчика. Последствия жестокого удара наверняка были плачевны, но Дина не интересовала будущая личная жизнь объекта.
Третий тоже не успел отреагировать. Дин свалил его в два приёма: раз – прямой в нос для ошеломления, два – в горло для обезвреживания.
Только потом он схватил пистолет, выстрелил под ноги четвёртому, заставив обмереть на месте.
И прицелился в Руньона, готовый нажать на спусковой крючок.

— Дин…

От слабого родного голоса закружилась голова.
Дрожащий от боли и слабости Сэм пытался приподняться на локте, предостеречь, остановить.

— Не надо…

Избави нас Бог от тех, кто думает, что выполняет Его волю.
Дин произнёс эти слова несколько дней назад. И сейчас не мог заставить себя выстрелить.

— Я… я не хотел… – растерянно пролепетал Руньон. – Он сам…

Не опуская оружия, Дин тяжело смотрел на него в течение целой минуты. Затем сипло выговорил:
— Убирайся нахрен, пока я не передумал. И уродов своих прихвати.
Руньон помедлил, словно не веря в своё счастье, потом бросился к приятелям. И шайка, помогая друг другу и непрестанно оглядываясь на охотников, поспешила прочь.

Дин бросился к Сэму, упал на колени. Тот лежал на спине, зажимая рану. Сквозь пальцы сочилась кровь.
— Дай глянуть, Сэмми… Чёрт! Зачем ты вытащил нож?!
Сэм приподнял правую руку; нож выскользнул из слабых мокрых пальцев.
— Я хотел… заставить его… отпустить тебя…
— Дурак… – прошептал Дин, снимая бронежилет и куртку. – Ой, дурак…
— Я же сказал… что не дам тебе умереть…
Дин сорвал с себя любимую клетчатую рубашку, не расстёгивая, не заботясь о разлетающихся пуговицах.
— Можно подумать, это я залил кровью пол-леса.
— Прости… – прошептал Сэм.
— Не за что извиняться. – Дин осторожно и мощно потянул брата за плечи, усаживая и прислоняя к себе. Он обмотал Сэма рубахой и крепко связал рукава на животе. – Всё будет хорошо. Потерпи, чувак, потерпи…
Сэм слабо застонал и уронил голову на плечо старшего. Мокрые от пота длинные пряди щекотали висок и щёку Дина.
— Сэмми? – хрипло, сквозь комок в горле, позвал тот.
— Я здесь… – еле слышно ответил младший.
Болевого шока нет – и то ладно.
Дин вслепую нашарил на земле свою куртку и накинул её на брата.
— Всё. Я понесу тебя, а твоё дело – дышать.
— Смешно…
— Ага, потом расскажешь, что тебя так развеселило.
— Дин…
— Сэм, береги силы. Заткнись!

Перекинув через шею его вялую руку, Дин подхватил брата под колени и попытался встать. Два с половиной дюйма разницы в росте никогда не были так ощутимы, как в тот момент, когда Дин пытался поймать равновесие и хоть глоток воздуха под неподъёмным грузом.

Как в тумане, задыхаясь, почти теряя сознание от страшного напряжения и невыносимой головной боли, он донёс брата до «импалы» и запихнул в машину. На заднем сиденье было бы удобней, но потребовалось бы много времени на расчистку инвентаря. Дин уместил Сэмовы длинные ноги под приборной доской и занял место водителя.
Сэм, дрожа всем телом, сполз головой на его бедро. Дин перегнулся назад, вытащил одеяло из кучи снаряжения и укутал брата.
И рванул к городу, не жалея шин Детки на лесных колдобинах.

Он узнал, где находится ближайшая больница, ещё перед началом охоты и направлялся к ней, не тратя времени на розыски и объезды.
— Дин…
Это был уже не голос, а дыхание. Молящий выдох.
Дин оторвал взгляд от дороги, чтобы увидеть внизу белое, как мел, лицо Сэма. Рука, придерживающая брата на сиденье, была липкой от крови.
— Держись, Сэмми. Я тоже не дам тебе умереть.
Но Сэм не слышал, снова и снова повторяя имя старшего, как заклинание.
Дин глотал слёзы вместе со ставшим вязким воздухом.

Он подъехал к приёмному покою с такой скоростью, что не успел затормозить и помял бампер Детки.
Он нёс Сэмми по ступеням, потом по длинной площадке до двери, как однажды Джон так же нёс его, старшего, истекающего кровью, ловящего синими губами последние капли воздуха. Теперь Дин понимал, что чувствовал тогда папа.
Спасённый из огня, вынянченный, самоотверженно выращенный Дином братишка был для него и сыном.
Вряд ли подобное приходило в голову Сэму. Ему было достаточно знать – брат сделает всё для его защиты и спасения. Больше, чем сделал бы Джон.



2.


Дину разрешили присутствовать при первом осмотре Сэма. Но в операционную, разумеется, не впустили. И Дину ничего не оставалось, как ждать, сидя в комнате с весёленькими ярко-жёлтыми стенами.
Пришедшим полицейским он показал документы на имена Сэма и Дина Файзеров и с готовностью ответил на все вопросы. Да, они с братом прогуливались в лесу. Нет, они не смогут опознать того, кто набросился на Сэма. Дин не упомянул Руньона вообще – чем меньше слухов об участии братьев в прошлых убийствах, тем лучше.
Копы не стали давить; случай колотого проникающего ранения был далеко не первым, и растерянный, убитый горем свидетель вряд ли мог прояснить ситуацию. Очередной «висяк».

Дин стоял у окна, наблюдал, как сумерки сгущаются над городом, и в тысячный раз спрашивал себя: зачем они занимаются этой работой?
Да, какая-то тварь убила маму. Отец посвятил себя делу мести и втянул сыновей. Иного образа жизни они не знали. И, если Сэм как-то попробовал начать всё с чистого листа, отринув даже родных, Дин не мог оставить папу. И людей, которых должен был спасти…

— Господин Файзер?
Дин обернулся.
— Я доктор Фридман. Ваш брат в послеоперационной палате, я пущу вас туда на минуту. Но сначала нам нужно побеседовать.
Последняя фраза не сулила ничего хорошего. Дин стиснул кулаки так крепко, что не удивился, если бы кровь брызнула сквозь лопнувшую кожу.
Словоохотливый доктор прочитал целую лекцию о ранениях брюшной полости, перитоните и воспалениях. Дин слушал не слова, а то, что было за ними – у Сэма мало шансов, вероятно, он не сможет сражаться с болезнью.
Доктор понятия не имел, о ком говорит.
Даже если Сэм не сможет, у Дина хватит сил на двоих.
— Вы меня слышите, господин Файзер? – Врач попытался изобразить сочувствие, но у него плохо получилось.
— Да, – сказал Дин. – Теперь я могу повидать брата?

Сэм лежал в небольшой комнате и был единственным пациентом. Дин постоял рядом с койкой, всмотрелся в осунувшееся, багровое от жара лицо и опустился на стул.
— Я здесь, Сэмми.

Ночь была тяжёлой.
Сэм дрожал в ознобе и горел. Лекарства, холодная вода, которую давал Дин, не помогали. Не помогли и пакеты со льдом, принесённые медсестрой.
Дин не смыкал глаз ни на минуту. Он положил голову на подушку брата и непрерывно смотрел на Сэма, отчаянно желая передать ему свои силы и энергию. Если бы дьявол существовал, Дин, не колеблясь, заключил бы с ним сделку, обменяв душу на выздоровление младшего.
— Дин… – прошептал Сэм в бреду. – Это не она… Это не… Джесс, пожалуйста… – Слова слились в неразборчивое бормотание, и только ещё одно «пожалуйста» донеслось ясно.
Дин знал, что Сэм его не услышит, но не мог не ответить.
— Всё нормально, парень. – Он взял мелкого за руку, погладил большим пальцем костяшки. – Скоро тебе станет легче.
Он просил прощения у брата за то, что так воспринял его отчаянную решимость там, в Небраске. За то, что открыто выказал неприятие Сэмова поступка... Ночное бдение замечательно вправляет мозги.
— Дин… – то ли выдохнул, то ли простонал Сэм.
Дин погладил растёпанные, мокрые от пота длинные волосы:
— Я в порядке. Ты ведь не дал мне умереть, помнишь?
Сэм задвигался под одеялом, словно пытался высвободиться из-под придавившего его груза.
— Дин… Глаза… Они ошибаются…

Дин вздохнул и сменил нагревшийся компресс на лбу Сэма. Несвязный лепет уже начал вызывать интерес персонала.
Пользуясь случаем, Дин ещё раз провёл ладонью по волосам брата.
— Держись, Сэмми, – попросил он.
Голова разламывалась от острой, непрекращающейся боли – впору было себе лёд прикладывать. Измученное тело требовало хотя бы недолгого забытья. Но Дин не собирался оставлять Сэма наедине с лихорадкой и бредом.
Скоро Сэму станет лучше. Они отдохнут. И жизнь вернётся в прежнее русло.

Но температура продолжала расти.

Дин знал по собственному опыту, насколько мучительны бывают ледяные ванны. И наблюдать за братом было ничуть не легче, чем самому их принимать.
Из-за ранения Сэма не погружали в воду полностью. Он слабо стонал и двигал руками, будто хотел ухватиться за края ванны и выбраться из жуткого холода.
Кусая до крови губы, Дин еле сдерживал себя, чтобы не броситься на помощь. Обнять братишку, согреть, утешить – как тысячи раз до того.

Страдания, переносимые Сэмом, были почти бесполезны; ледяная вода лишь ненадолго снижала температуру. Медсёстры старались не смотреть на Дина; врачи перебрасывались негромкими фразами, в которых мелькали загадочные «полиорганная недостаточность» и «церебральные нарушения».
Сэм умирал.

Когда брат опять удалился в свои бредовые блуждания, Дин вышел в коридор. Он не мог не позвонить отцу, хотя знал, что толку не будет.
Он вернулся вовремя, чтобы вытащить Сэма из ванны, помочь медсёстрам вытереть его и, уложив в постель, накрыть кучей одеял.
Неизвестно, как долго Сэм может выносить эти изматывающие качели от жара к холоду и обратно…

«Что тут скажешь… Опасная работа. Мне не повезло».
Дин смирился со своей смертью, но никогда не отдаст ей Сэма.
Даже если Сэм перестал бороться.

Часы проходили за часами. Липкая горячая рука брата оставалась безжизненной, не реагировала на пожатия, но Дину было всё равно. Он не отдаст Сэма!
Он прижался лбом к тыльной стороне ладони и хрипло проговорил:
— Не сдавайся, Сэмми! Ради папы и меня. Не бросай нас.

Дин осознал глубину горя Сью-Энн, потерявшей надежду спасти мужа.
Он думал, что пережил весь ужас, когда нёс брата по больничному двору. Думал, что его уже накрыло безумие, заставившее Сью-Энн обратиться к чёрной магии, а Сэма – отыскать целителя.
Но сейчас Дин оказался в бездне отчаяния. В темноте и в мёртвой тишине. Где никто не услышит его крика, никто не придёт на помощь.

Он прикоснулся губами к Сэмовым пальцам, как целовал их двадцать лет назад – крошечному, и попросил:
— Не уходи…

Дина попросили зайти в регистратуру, откуда он вернулся с кипой бланков для заполнения.
В палате пожилая медсестра устанавливала новые пакеты в инфузионную систему. Она сочувственно улыбнулась Дину.
— Ваш отец уже уехал?
От предельной усталости тот плутал в болезненном тумане и не сразу понял смысл вопроса.
— Прошу прощения?
— Ваш отец заходил недавно. Уже уехал?

Сердце застучало быстро и неровно. Дышать стало нечем. И Дин торопливо вынул из бумажника старый затёрый снимок – папа с ними, подростками. На секунду ему пришлось закрыть глаза, чтобы собраться с силами.
— Это он?
Медсестра даже не взяла фото, ей было достаточно небрежного взгляда.
— Да, конечно. Правда, сейчас он старше.
— Когда приходил отец?!
— Пять минут назад я выходила за растворами, он ещё был здесь.

Дин выскочил в коридор, огляделся и бросился к лестнице.
Больница была совсем небольшой; ему хватило нескольких минут, чтобы осмотреть все три этажа.
Потом он вышел на стоянку, окружённую сквером.
Ничего.

Дин громко послал всё к чёрту. Он в очередной раз потерял почву под ногами.
Что ж это за семья такая, проклятая?! Мать со вспоротым животом сгорает заживо, младший брат умирает от рук тех, кого он спас, а отец…
Дин засмеялся, давя горький всхлип. А отец даже не удосужился не то чтобы помочь, а сказать старшему два ободряющих слова.

Гнев и отчаяние почти задушили Дина. Его трясло. Лава, бушующая в голове, была готова разнести череп. Дин ударил ближайшее дерево. Снова, снова, снова – может, боль в разбитых кулаках заглушит головную.
Джон не приехал, не ответил, когда Дин звонил ему, чуть не плача. Джон не приехал, не ответил на звонок Сэма, когда Дин умирал от инфаркта.
Но Сэма Джон навестил.
И постарался не пересечься со старшим сыном.

Ноги подогнулись. Внезапная страшная слабость заставила Дина упасть на траву.
Он никогда ничего не просил для себя. Он не позволял мечтать и хотеть иной жизни, находя смысл существования в помощи другим. Он посвятил себя отцу и брату, желая лишь одного – чтобы они были вместе и в безопасности. Но, видимо, и этого было слишком много для него.

Дин сел, уперевшись спиной в ствол. Измученный, опустошённый, оцепенелый.
Всё, приехали.
Не на кого рассчитывать, некого умолять. Сэм не переживёт ещё одной такой ночи, а Дин не может сидеть и смотреть, как умирает братишка. Где носит чёртова Жнеца, когда он нужен здесь и сейчас! Дин обменяет свою жизнь на жизнь Сэма без всякой чёрной магии. Сэм достоин жить куда больше, чем он.
Сэм называл это игрой в господа бога. А что делать, если бог отказался исполнять свою роль?

Дин полулежал, и что-то впивалось ему в бок. Похоже, камень… Оказалось, телефон.
Дин покачал его на ладони, примериваясь, перелетит он парковку или нет. Потом всё же открыл и прокрутил список контактов до Лейлы.

Он всегда гордился своей самостоятельностью, своей независимостью, изредка принимая помощь только от родных. Он пытался сблизиться с Кэсси, но тот неудачный роман лишь утвердил его в стремлении держать людей подальше от себя настоящего.
Но сейчас Дин шёл ко дну, и кто-то должен был протянуть ему хотя бы соломинку.
Если бы речь шла о нём самом, Дин и пальцем бы не пошевелил. Но ради Сэма…

Он нажал на кнопку вызова.

Дин прислонился к дверному косяку, глядя, как два санитара вытаскивают Сэма из очередной ледяной ванны. Он чувствовал себя слабым, как ребёнок, руки и ноги дрожали, но, несмотря ни на что, у него получилось выйти из тьмы к своему братишке.
— Вам необходимо поспать, – сказал один из медиков, проходя мимо.
«Мне необходимо быть рядом с братом в его последние часы», – мысленно ответил Дин.

Сэма бил озноб. Волосы были мокрыми – затылок от воды, чёлка от пота. Дин вытер полотенцем его восковое лицо, поправил одеяло.
— Говорят, папа приходил повидаться с тобой, пока меня не было. И недели не прошло после моей гибели, как он счёл нужным появиться. – Дин печально усмехнулся. – Ты будешь терзаться, что скучаешь по нему. А по-моему, самое верное – если он занимается своими делами, заниматься нашими.

Сэма заколотила тряска, более похожая на судороги. Рот немо открывался, чтобы выпустить новую порцию несвязного бреда, дыхание было громче, чем слова.

Дин откашлялся, но ком в горле не исчез.
— Я звонил Лейле… Хорошие новости: ей стало лучше, и врачи хотят применить новый препарат, надеются уменьшить опухоль настолько, чтобы можно было удалить. Я сказал, что думаю… мы думаем о ней.
Он никогда не признался бы, что молится за девушку, хотя брат наверняка понял бы этот порыв.
— Лейла напомнила слова Роя о моей незавершённой миссии. Ты же знаешь целителей, они умеют напускать туман из многозначительных красивостей. Но… возможно, на этот раз Рой был прав, и наше семейное дело больше, чем месть. Не знаю, какая ждёт меня судьба и какую там цель увидел Лагранж, но я уверен, что ничего не смогу без тебя. А значит, дело не будет завершено. Поэтому мы пойдём вместе или не пойдём вовсе. – Дин вздохнул. – Сэмми, мне по-прежнему не нравится способ моего спасения, но тебя я не виню. Ты делал то, что был должен. – Дин бережно сжал пальцы брата. – А теперь моей веры хватит на нас обоих.

Рука Сэма дёрнулась. Его кожа обжигала даже Дина; было страшно представить, какой огонь испепелял Сэма изнутри.
— Отлично, – сдавленно проговорил Дин. – Буду считать, ты сказал «да».
Он опять положил голову на подушку, чувствуя исходящий от Сэма жар. Если у него получалось молиться за Лейлу, то и за брата получится…

Дин сам не заметил, как соскользнул с молчаливой мольбы в сон.

Его вырвал из дрёмы громкий хрип.
Дин моментально пришёл в себя и уставился на брата. Или звук ему почудился?
Сэм с закрытыми глазами попробовал приподняться, руки сжали одеяло, и из груди вырвалось то же нечеловеческое хрипение.
Распахнув дверь, Дин позвал на помощь и бросился обратно. Он попытался удержать Сэма, бьющегося в конвульсиях. Сердце брата с бешеной скоростью и перебоями стучало в ладонь Дина.
— Сэмми!..

Ворвавшиеся медики оттеснили Дина в сторону. Врачи и медсёстры столпились вокруг койки; кто-то из них то и дело выскакивал в коридор за инструментом и лекарствами.
Дин ошеломлённо смотрел на суматоху. В голове не было ничего, кроме боли, выжигающей все мысли.
Как неправильно и несправедливо! Он должен быть рядом с братишкой. Папа должен приехать. Сэм не может умереть в одиночестве! Господи, нет ничего страшнее одиночества!..

Суета утихла. Медсёстры начали убирать в лотки шприцы, ампулы, салфетки.
Один из врачей направился к Дину, и тот поспешно вытер мокрые щёки.
— Резкое падение температуры привело к шоку. Сбой системы, так сказать. Но сейчас всё хорошо. – Врач широко улыбнулся. – Похоже, ваш брат выкарабкался, простите за непрофессиональный термин.
Падение температуры. Всё хорошо. Брат выкарабкался.
Дин глотнул воздух так, словно вообще не дышал эти два дня, и посмотрел на Сэма. На выжившего братишку.
— Он… С ним всё будет в порядке?
— Несомненно. Придётся понаблюдать, нет ли последствий температуры, но ваш Сэмюэль – парень крепкий.
— Сэм, – поправил Дин, рассмеявшись сквозь слёзы. – Его зовут Сэм.

Санитар сменил постельное бельё, Дин помог переодеть брата в сухую рубашку. Выход из кризиса сопровождался обильным потом. Сорочка промокала на глазах.
Дин опустился на стул и прижал два пальца к запястью Сэма. Кожа была прохладной, пульс слабым, но ритмичным.
— Ты молодец, Сэмми, – прошептал Дин, потеряв голос от вновь подступившей невыносимой слабости. – Так держать, чувак.
Хрупкая отважная Лейла научила его верить и молиться. И её бог счёл Дина достойным своей милости.

Дин уткнулся лицом в одеяло на животе брата, в нескольких дюймах от раны, и заплакал.

Его веки горели от усталости, но Дин не мог отвести глаз от Сэма. От мирно заснувшего Сэма.
Он просидел рядом с братом всю ночь и полдня. Сэм уже не был ни бледным, ни багровым, но еле двигался, сил хватало только на отдых и восстановление. Дина устраивало – Сэм всегда предоставлял ему возможность заботиться о бытовых мелочах.

Сэм в порядке.
Дин встал и на всякий случай ещё раз оглянулся от порога.
Головокружение нахлынуло, как всегда, неожиданно, приступом. До кабинета доктора Фридмана пришлось добираться, держась за стену.
Доктор вопросительно посмотрел на него.
— У меня сильные головные боли, – сказал Дин.

---

Испытание на прочность

Название: Испытание на прочность
Автор: Ophium
Переводчик: Alrami
Оригинал: Trial and Error
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: NC-17
Размер: миди
Жанр: джен, ангст, hurt/comfort, даркфик, AU, пропущенная серия
Саммари: Представьте себе, вы - хранитель самого мощного оружия во Вселенной. На что вы можете пойти и чем пожертвовать, чтобы оно не попало в руки Зла?
Примечание переводчика: история является продолжением фанфика "Blind Faith", но автор утверждает, что это произведение вполне самостоятельно.



Пролог

Камера была промозгло сырой и тёмной – сортирная дыра в логове великана.
Зловонная вода, непрерывно льющаяся по стенам, затянула помещение жирной зелёной плесенью и гнилым лишайником.
Маленький мальчик, чью бледность не мог скрыть даже слой грязи на лице, прижимал к себе игрушку. Кукла давно потеряла голову, её платье, когда-то белое, превратилось в тряпку. Переломанная игрушка была ничем…
И всем: кукла становилась единственным собеседником и утешителем, когда плохие люди забирали Дина, и мальчик оставался один в холодной, душной комнате, слыша только стук капель и назойливое журчание воды.
Малыш старался сохранять присутствие духа, быть храбрым, как его новый друг; Дин придумывал столько интересного и всегда пытался улыбнуться, даже возвращаясь в жалком состоянии, не в силах дышать.
Дин рассказывал потрясающие истории. Он говорил, что сражался с чудовищами и однажды убьёт монстров, которые держат их здесь.
Мальчику нужно набраться терпения и подождать, пока Дин не выполнит своё обещание.

Тот день отличался от других.
Началось с того, что Дин не улыбнулся, когда плохие люди закрывали за ним замок. Он прижимал руку к груди, как будто там сильно болело; в глазах стояли слёзы. Скользя спиной по двери, он опустился на мокрый пол и подозвал малыша.

Мальчик бросился к нему, улыбаясь за двоих – он напомнит, как это делается, если друг забыл.
Он устроился на коленях у Дина, где было несравнимо теплее и уютнее, чем на осклизлом камне.
В стене напротив сияла узенькая щель – единственный источник света в камере, позволяющий отличать день от ночи.
— У тебя болит рука? – спросил мальчик. – Поэтому ты плачешь?
Дин покачал головой. Он дышал тяжело и прерывисто, словно в камере закончился воздух.
— Нормально. Соскучился?
— Может, придумаешь историю? – попросил мальчик, которому очень хотелось, чтобы всё стало как раньше, чтобы удивительный рассказ на несколько минут унёс его из страшного места.
В правой руке мальчик сжимал своё жуткое сокровище, а левой держался за амулет в виде рогатой маски, висящий на шее Дина.
Его друг часто шутил, мол, Золотая Голова – именно та, потерянная куклой; только злые ведьмы, ненавидящие игрушки, уменьшили её и сделали уродливой.

— Я же упоминал, как однажды мы с Сэмом попали на Небеса? – хрипло спросил Дин. Он всегда грустил, вспоминая о брате, но в этот день голос был ещё печальнее.
— Мама сказала, что у ворот Рая стоит белый бородатый старик, который решает, кто войдёт, а кто нет. И я должен быть очень-очень хорошим, тогда мне позволят войти.
По обыкновению, вспомнив мать, её ласковые объятия, малыш не смог удержаться от слёз. Он и не пытался. Дин говорил, плакать можно, когда ты ужасно скучаешь по кому-нибудь, это не стыдно.
Дин бережно, большим пальцем стёр влагу с пухлых щёк, и мальчик, успокаиваясь, прижался к его груди.
Ты как крохотный кот, говорил Дин, любишь мурлыкать и обниматься…

— Да, есть там старик, – согласился Дин. – Правда, бородёнка у него не ахти. Хотя сад он развёл прекрасный, надо признать. Мы с братом побывали в разных занятных местах, встретили друзей, которых давно не видели. Но там был один уголок, куда нас не пустили, потому что…
Дин сделал паузу и посмотрел вверх, словно продолжение истории было написано на потолке. Мальчик тоже задрал голову, но увидел всё тот же заплесневелый камень.
— Почему вас не пустили?!
— Потому что мы слишком старые.
— Слишком старые?
— Ну да. Это была страна для детей, понимаешь? Для самых классных ребят.
— И как там?
Дин задумался, почёсывая подбородок. Малыш обожал этот жест, считая его очень смешным.
— Попробую объяснить… Ты бывал в Диснейленде?
Мальчик утратил дар речи и лишь кивнул, глядя огромными восторженными глазами.
— Тогда эта страна похожа на Диснейленд, – весело сказал Дин. Правда, улыбались только губы. – Но ещё больше и круче.
— Точно? – Дин никогда не лгал, но дело было слишком важным, и мальчик решил убедиться. – С Гуфи и остальными?
— Гуфи? А, такая большая собака? – Малыш энергично кивнул. – Там был большой неуклюжий пёс, который командовал и указывал, кому куда идти. Он встречал каждого новичка на Небесах. Это Гуфи?
Ещё один кивок.
— Каждого?
— Обязательно. Понимаешь, в небесном Диснейленде очень много забавного и увлекательного, и Гуфи следит, чтобы ребёнок не пропустил ни одного аттракциона.
— Даже тех, куда я по росту не подхожу?
— Особенно тех, куда ты не подходишь по росту. – Голос Дина почему-то прервался, но мальчик не обратил внимания.
— Ух ты! Думаешь, я когда-нибудь попаду туда? Хочется увидеть чудесные чудеса!

Дин долго молчал, и малыш успел расстроиться. Он боялся, что услышит «нет», что он плохой и не заслуживает такого счастья.
Но когда мальчик посмотрел в лицо друга, ещё и немножко испугался: тот сидел с закрытыми глазами, будто заснул посреди рассказа, и нижняя губа была в крови.
— Дин?!
— Попадёшь, – очень тихий шёпот. – Я позабочусь.

Мальчик пропустил слова мимо ушей, потому что Дин обнимал его всё крепче, и это было так здорово, так спокойно – самое безопасное место в мире. Только отец мог так обнимать его.
— Ты меня раздавишь, – хихикнул мальчик.
Объятия становились всё сильнее, и малыш уже не мог говорить. А потом не смог и дышать.
А потом руки, которые всегда оберегали мальчика, свернули ему шею.

Сломанная кукла выпала из безжизненных пальчиков. Стук пластика по камню прозвучал странно и неестественно.

Дин сидел, не шевелясь, с мёртвым ребёнком на коленях.
А потом хрипло, скрежещуще рассмеялся.


Часть 1.

1.

Дин кое-как отслеживал время, делая царапины на стене. О наступлении дня извещал слабый свет, пробивающийся сквозь узкую расщелину. Если погода снаружи была дождливой, темнота в камере не рассеивалась и, казалось, ночь длится вечно.

В другие дни тоска и бессмысленное одиночество просто сводили его с ума. Разум отключался. И, возвращаясь к реальности, в сырую заплесневелую комнату, Дин не знал – час ли прошёл или месяц. Или год…

Дин провёл ладонью по заросшей щеке – бороду можно было захватить в кулак.
Месяц. Вполне вероятно.
Месяц полного, совершенного одиночества. Не видя ни единой души, не произнося ни слова, без малейшего контакта с похитителями. Если бы не жестяная тарелка с кашей, которую просовывали в дверную форточку дважды в день, и не возня вертухая в коридоре, можно было подумать, что Дин брошен умирать взаперти.

В первые дни он давал выход ярости, посылая проклятья в ответ на всякий звук, доносящийся снаружи. Он охрип, но никто не появился.
Затем Дин начал размышлять о побеге.
Первое, что он заметил, очнувшись в камере, – не было иного выхода, кроме как через дверь, которая вообще не открывалась, если не считать форточки для миски. Сортиром служило отверстие в полу, такого диаметра, что и руки́ не просунуть.
Охранник делал обход каждые два часа, проверял запоры на каждой двери, усердно гремя железом. Судя по звукам, замок был вещью антикварной, подходящей для подземелья – скобы и засов.
Справляясь с разочарованием и бессильным гневом, Дин в кровь разбил кулаки о камень.
Спустя неделю полного одиночества, ему стало всё равно, кто откроет дверь – друг или враг. Он страстно желал, чтобы пытка неизвестностью закончилась.
А на второй неделе Дин начал отключаться. Похоже, в мозгу срабатывали предохранители и не давали ему съехать с катушек окончательно.

* * *

Дин был уверен, что в поисках брата Сэм уже перерыл всю Землю, Небеса и Ад. Срываясь с цепи, мелкий был неудержим в творении глупостей, и это беспокоило Дина куда больше, чем собственная участь.

Они очень опрометчиво решили, что заслужили передышку – и только потому, что остановили Апокалипсис и убили Люцифера.
Им казалось, они закончили главное дело своей жизни – уничтожили Зло, и можно было попробовать вести мирную, обывательскую жизнь.
Попытка завершилась полным провалом.
Дин был полным профаном в нормальном житье-бытье. И Сэм давно забыл, как не пачкать руки в крови каждую неделю.

Дина захватили, когда они возвращались с третьей охоты после почти двух лет гражданского существования. Он мог бы свалить всё на расхлябанность, на утрату профессиональных навыков… если бы это случилось во время работы.
Они остановились возле кафе, и Дин вылез из «импалы», была его очередь идти за пончиками. Он ступил на асфальт –
– и оказался в камере.

* * *

Безголовую куклу он обнаружил на третьей неделе заключения. А может, и на первой. Время выворачивалось, перетасовывалось, пока не утратило всякое значение.
Игрушка застряла в дыре расколотого камня и была забросана гнилой соломой, устилавшей пол. Дин осторожно вытащил её, словно археолог – ценный артефакт.

В сыром каменном застенке всегда было холодно – хуже некуда, однако в тот момент Дина до костей пробрал ледяной озноб.
Непостижимым и жутким образом детская игрушка оказалась в этом страшном месте. На ней болталась полуистлевшая тряпка со следами крови, когда-то бывшая белым платьем… Дин надеялся, что маленький владелец куклы быстро вышел отсюда и давно забыл о происшедшем, как о кошмарном сне.

Из целлулоидного туловища выпала свёрнутая в рулончик бумага. Дин поднял её и развернул. Листок был покрыт убористыми синими строками.

«Возможно, пройдут годы, прежде чем вы найдёте это письмо. Возможно, вы нашли его на следующий день после моей смерти. Неважно. Главное, чтобы его кто-то прочёл.
Если вы читаете эти слова, значит, вы либо один из них – тогда я желаю вам подавиться собственным дерьмом и сдохнуть, либо пленник, так же, как и мы. Моя младшая сестра и я.
Во втором случае, приношу свои соболезнования. Мне искренне жаль, что вы очутились в мерзкой дыре, которую я ненавижу всеми фибрами души. Могу представить, как и вы возненавидите.
Я терпел только ради сестры. Но год назад они забрали её.
Хотя, может быть, это было пять лет назад.
Я стал намного выше, наверное, догнал ростом папу. У меня постоянно зудит подбородок, кажется, начинает расти борода. Не знаю. Я очень давно не видел себя в зеркале.

Впрочем, хватит о себе. Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу выйти отсюда, поэтому я должен рассказать о младшей сестре».

На следующий день они пришли за Дином.


2.

— Где меч?

Дин сбился со счёту, сколько раз ему задавали этот вопрос. Тон не менялся – монотонный и нудный, словно спрашивающий и не надеялся получить ответ.
Их было по меньшей мере трое, хотя говорил только один. И они охотились за мечом Михаила – всё, что удалось выяснить Дину.
И, похоже, все были людьми.

* * *

Они взяли его тёпленьким – подмешали снотворное в кашу и дождались, пока заснёт. Дин очнулся, когда его уже тащили по коридору, накинув на голову светонепроницаемый мешок.

Одурманенный Дин попытался вырваться, но его держали крепко.
— Кто вы такие? Что вам надо от меня, уроды?
Запас ругательств у пленника был неисчерпаем, но ему быстро заткнули рот – завязали тряпкой поверх мешка, почти лишив доступа воздуха. Весьма эффективное средство против лишних вопросов.

Дин и прежде лишался возможности видеть. Эпизод был коротким, пугающим, но научил его использовать оставшиеся чувства для компенсации.
Стук башмаков эхом разносился под низкими каменными сводами. Босые ноги Дина ступали бесшумно, однако осязание тоже обеспечивало информацией – он шёл по песчанику. Не по бетонным плитам, а по настоящему камню, из которого в старину строили крепости и за́мки.
Дин мог бы увериться, что каким-то образом совершил прыжок в прошлое и оказался в мрачном средневековье, если бы не знакомое гудение люминисцентных ламп через каждые десять футов.

Дин подсчитывал шаги, оставшиеся до следующего светильника.
Пять футов. Его держали двое – за локти, крепко, грубо и умело.
Четыре фута. Тип слева хромал, припадая на правую ногу.
Три фута. Тип справа был в наушниках – чуть слышно доносился рубящий ритм хэви-метал.
Два фута. Если удастся разбить лампу, в темноте у Дина будет преимущество перед вертухаями.
Один фут. Напряжение мышц, глубокий вдох – и атака.

Точный, безжалостный удар ступнёй по колену левого типа – и тот с воем повалился на пол. Дину показалось, он услышал, как треснула кость.
Освободившейся рукой Дин ударил в горло второго охранника, который, видимо, только тогда сообразил, что происходит неладное.

Лампа была высоко на стене, прямо над ним. Он разбил колбу, почти не ощутив боли в костяшках кулака. Было не до того.
Рядом хрипел Глухой, размахивал верхними и нижними конечностями, пытаясь задеть невидимого врага. В конце концов, он пнул и добил поднимавшегося напарника.
Дин прислушался, по натужному дыханию определил, где находится вертухай и придал ему нужное направление. Столкновение черепа и камня получилось громким.

Только убедившись, что оба охранника надёжно вырублены, Дин позволил себе истратить драгоценную минуту на развязывание тряпок. Он освободился от кляпа и, наконец, смог вздохнуть полной грудью. Потом размотал тесёмки мешка.

Он зажмурился, чтобы свет не резанул по глазам. Но предосторожность оказалась излишней: Дин увидел лишь два неярких пятна далеко впереди и позади себя.
Во время короткой схватки он потерял ориентацию, поэтому выбирать направление пришлось наугад.
Дин шёл по каменному коридору, пока тот не свернул налево под прямым углом. Остановившись, Дин прислушался. Тишина была звенящей, значит, за поворотом не поджидал никакой сюрприз.
Как же он ошибался!

Дин невольно заморгал, и, не веря своим глазам, прикоснулся ладонью к стене, перекрывшей проход.
Тупик.
Кто, чёрт бы его побрал, построил коридор, который никуда не ведёт?!

Дин заспешил обратно, надеясь отыскать другой путь.
Под разбитой лампой его ожидали две неприятности: во-первых, вертухаи исчезли, значит, была уже поднята тревога.
А во-вторых, он был в лабиринте.

Впереди, за очередной лампой, коридор сворачивал направо. Дин мог бы поклясться, что последние двадцать футов они двигались по прямой, и никаких зигзагов не было. Либо все чувства разом ему изменили.

Охрана могла появиться в любой момент. Дин решил посмотреть, что там, за поворотом. Где-то должен же быть выход…

Он не увидел зелёного облака, вдруг заклубившегося под низким потолком.
Окружающее резко закрутилось в одну сторону. Каменные стены зыбко задрожали, превращаясь в желе…
Ноги подогнулись, и Дин рухнул на пол всем непослушным телом.


3.

Левая сторона лица была отбита, опухла и наощупь словно резиновая. Жаль, онемение в список не входило, и боль пульсировала огнём.

Дина вернули в камеру. Видимо, похититель отложил общение с пленником из-за внезапной попытки побега.
Неудачной попытки, вздохнул про себя Дин.
И как, позвольте узнать, можно свалить из меняющего форму лабиринта?
И где находилась его тюрьма, чёрт побери? Под землёй, над землёй, в ином измерении?
Чтобы побег был успешным, нужны сведения.

Поэтому, когда за ним снова пришли, Дин не стал сопротивляться. Дал надеть мешок на голову и благоразумно держал язык за зубами, так что кляп не понадобился.
Маршрут, по которому они двигались, в отличие от предыдущего был невероятно запутанным, и попытка Дина как-то определиться привела лишь к головокружению.
В проклятом лабиринте не хватало только Минотавра.

Прогулка заняла минут десять. Потом охранники остановились.
Дин не слышал, как открылась дверь, лишь почувствовал движение воздуха.
Его втолкнули в натопленное помещение, или Дину показалось, что там жарко – после своего промозглого застенка. Да ещё и усадили напротив печки. Даже сквозь непроницаемую ткань Дин видел намёк на свечение.
Руки завели за спинку стула и сковали запястья.
Мешок сдёрнули с головы, и Дин невольно вскрикнул – впечатление было такое, словно молния ударила в глаза и взорвалась под черепом.

— Где меч?

Дин сидел под горячим, ослепительно ярким лучом прожектора. Он видел ничего, кроме пляшущих белых-чёрных-красных пятен.
Тот, кто спрашивал, стоял сбоку. Спрашивал равнодушно, без акцента, без особенностей дикции, по которым его можно было бы опознать.
— Какого… – голос подвёл после долгого молчания, сорвался. Дин прокашлялся, с неожиданной ностальгией вспомнив о сыром каземате. – Какого хрена вы ко мне привязались?
— Хватит придуриваться. Скажи, где спрятал меч архангела, и мы тебя отпустим… Дин.

Дин опять закашлялся. Он пытался разглядеть человека за стеной жаркого, непроницаемого света, но тщетно, лишь слёзы выступили.
На свете было очень мало людей, которые знали о существовании меча Михаила. Ещё меньше тех, кто знал, что оружие у Винчестера.
— Хватит чушь городить, – отозвался Дин и добавил: – Кристо.

Он понимал, что не увидит, если вдруг глаза собеседника станут чёрными. Ему была интересна реакция на слово-катализатор.

Когда меч впервые вступил в дело, там, в Египте, ему противостояла целая армия демонов. Демонов Асмодея. Винчестеры уничтожили большинство нечистых тварей, но те, кому повезло вернуться в Ад, наверняка рассказали о происшедшем.
Вдобавок каждый боец личного войска Люцифера затаил злобу на оружие, прикончившее самого Сатану.

— Я не демон, – ответил собеседник. Судя по тону, его развлекло предположение пленника.
— Чудненько, – зло усмехнулся Дин. Противник был осведомлён о сверхъестественном, поэтому было можно продолжать прямо. – Итак, что ты за отродье? Зверь, насекомое, овощ или амёба бесполая?
— Я деловой человек, – насмешка исчезла из тона, появился намёк на раздражение, – и всегда выполняю пожелания заказчика. Мой последний клиент интересуется мечом. Которым владеешь именно ты.

Дин прикрыл глаза, пытаясь дать им отдых на несколько секунд. Но тщетно – режущий свет пробивался сквозь веки.
— Почему ты считаешь, что меч у меня?
— Да брось. В присутствии кучи народа ты вынул эту штуку из Ковчега и применил против демонов. Ты на самом деле думал, никто не заметит?
Не было смысла отрицать очевидное, но Дин не спешил. Следовало выяснить, кто ищет меч и с какой целью.

Казалось, сто лет назад братья и Бобби отправились в Египет, чтобы выручить поддельного Кастиэля. Мир балансировал на грани разрушения, победа была не то что зыбкой – нереальной… Но спасительное невероятное шло им навстречу.
Внезапно обнаружилось, что их кровь была куда опаснее, чем Винчестеры даже предполагали.
Они узнали, что Ковчег Завета – отнюдь не миф, но реальная шкатулка, полная сюпризов, в которой Дин нашёл давно утраченный меч Михаила. Получается, меч Дина, если он поверит уговорам архангела.
Уникальная находка позволила им одолеть Асмодея и Люцифера практически с одного удара. Невообразимая мощь оружия требовала предельной осторожности; Винчестеры не могли допустить, чтобы меч попал в чужие руки.
Например, в руки такого, как этот деловой человек.

Дин был уверен, никто не сможет управлять мечом Михаила. Неказистый на вид пережжённый кусок металла обретал форму и могущество только в присутствии Дина. Так сказать, срабатывала сугубо индивидуальная кнопка запуска.
К тому же, оружие небесного полководца обладало таинственной энергией и властью само по себе. Дин почти не сомневался, что сила меча космически велика.

— Нет у меня меча, – отрезал Дин. – Не повезло, проиграл в покер.
Повисла долгая минута тишины. Дин догадывался – его дерзость не останется безнаказанной.
Он готовился к любому повороту событий. Сохранность меча была дороже жизни.

«Деловой человек» смолчал. Но, видимо, подал какой-то знак.
Дина поставили на ноги и увели, не надевая мешка на голову. Впрочем, в этом не было нужды – пленник и так ничего не видел после ослепляющего света.
Его отвели в соседнее помещение – в большой зал с низким потолком и бассейном, заполненным грязной водой.

За сорок лет, проведённых в Аду, за сорок лет непрерывных физических и психологических пыток Дин не смог притерпеться к мучениям.
Немыслимо изощрённые зверства, которым подвергалась его душа, человеческое тело не вынесло бы. Плоть была слишком слабой, хрупкой, уязвимой; её легко было непоправимо повредить и умертвить.
Душа была бессмертной, неуничтожимой и бесконечной. Даже разодранная на атомы она, стоило дать ей минутную передышку от терзаний, словно ртуть, собиралась воедино.

В Пекле Аластар иногда начинал веселье с вырывания языка и связок. Отчасти для комфорта – чтобы не слышать истошных воплей жертвы в течение целого дня; отчасти для своего удовольствия – наблюдать за её попытками озвучить невыносимую боль.
На Земле не прошло и двух минут после погружения, как Дин был готов глотать холодную солёную воду галлонами и тонуть.

Его повесили за лодыжки над бассейном. Со связанными за спиной руками Дин был абсолютно беспомощен. В ярости и отчаянии он мог сколько угодно дёргаться, крыть уродов отборными ругательствами, но его неумолимо окунули по грудь.

В течение всей пытки палачи внимательно следили, чтобы Дин не захлебнулся, не потерял сознания, но испытал как можно больше мучений, находясь на грани утопления.
— Где меч?

Ответы поначалу отличались разнообразием: меч то находился у похитителя в заднице, то был забыт в стиральной машине, то его съела собака… Позже, совсем измученный, Дин стал просто направлять негодяев в далёкое эротическое путешествие.
А ещё позже он даже не смог говорить.
Молчал и ждал, когда в очередной раз верёвки на ногах ослабнут, и он полетит вниз, и удар о воду вышибет из лёгких почти весь припасённый воздух.


4.

Когда Дин приходил в себя, одежда обычно была почти высохшей, во рту стоял вкус тины и рвоты.
Если сознание достаточно прояснялось, а в камере хватало света, чтобы разобрать мелкие буквы, Дин читал письмо. Оно хоть как-то позволяло отвлечься от омерзительных воспоминаний и не думать о более отвратительном будущем.

«Родители объявили, что я скоро стану старшим братом. Мне только-только исполнилось семь лет, и несколько месяцев меня буквально раскачивало от радостного предвкушения появления нового друга до изматывающего беспокойства – ведь ребёнок мог занять моё место в семье.

Новорождённый появился в нашем доме в пятницу. В воскресенье погиб папа. Его машина врезалась в школьный автобус. «Отец сам виноват», – всякий раз говорила мама, крепко выпив.
Для всех нас троих жизнь стала нелёгкой.
Мама постоянно грустила; взгляд был отсутствующим, она словно смотрела на что-то очень далёкое. На своё счастье, полагаю.
Она нас в упор не видела. Если бы не я, о сестрёнке никто не позаботился бы.

Первым словом, которое сказала сестра, было моё имя. Потом она твердила его постоянно, даже без нужды. В то время это ужасно меня злило.
Дело в том, что я слабо надеялся – когда малышка заговорит, она позовёт маму, и та вернётся в нашу реальность. Но она звала не маму, а меня…

Сейчас я понимаю, каким был глупым ребёнком. И, ничуть не поумнев, решил бежать из дома».

* * *

— А у меня сюрприз, – сказал главарь, подходя ближе.
Несколько секунд назад Дина чуть не утопили в сотый раз.
Он замотал головой, стряхивая воду с лица, смаргивая туман в глазах. Подвешенный вверх ногами над зловонной жижей, он видел своего похитителя впервые и с необычного ракурса.
Дин был не в состоянии разглядеть черты лица, лишь понял, что он высокий, сухощавый, как марафонец, и с короткой стрижкой.

В предыдущий раз, когда Дин услышал о сюрпризе, охранники привели пожилого человека – испуганного, связанного, с кляпом во рту.
Главарь – тогда ещё не появлявшийся в поле зрения – угрожал убить Бобби Сингера, если Дин не скажет правду.
Старик был немного похож на Бобби – примерно того же телосложения и возраста и с такой же бородой, но Винчестеру абсолютно незнаком. Он так и сказал, мол, это не Бобби, а совершенно посторонний человек. Наверняка старик тоже сообщил, что ни разу не встречал Дина.
Но им никто не поверил.
Дин и умолял, и проклинал, но у него требовали только прямого ответа на вопрос. А когда не получили, перерезали незнакомцу горло.
Невинный, ничего не понимающий человек умер из-за упрямства Дина.

— Где меч Михаила?
Жгучая, неописуемо горькая желчь прихлынула в рот. Значит, и сегодня кто-то умрёт, потому что Дин не станет говорить.
Он закашлялся. И это было единственным ответом.

— Приведите нашего мальчика.
Главарь шагнул в сторону, открывая Дину вид на дверь, в которую втолкнули…
Даже в полубредовом состоянии, даже в перевёрнутом мире, подёрнутом колеблющимся туманом, Дин не мог не узнать брата.
— Сэм…

Неподсчитанный миллион дней он мучился неизвестностью: где Сэмми? что с ним? сколько глупостей натворил мелкий в поисках старшего?
По крайней мере, ответ на один вопрос он получил.
Но лучше бы не получал.
Дин прекрасно сознавал, зачем они схватили Сэма. Да, это был самый сильный ход вражеской стороны.

— Ты жив! Слава богу! – Сэм напрасно пытался вырваться из стальных захватов охранников.
— Где меч? – снова спросил главарь.
— Отпусти его, тварь! – Протесты были тщетными, но Дин не мог стерпеть, когда брат в опасности, он был должен хоть что-то делать.

Винчестеры встретились взглядами.
Сэм тоже знал, что им предстоит, и молча кричал: «Не говори ничего! Не сдавайся!»

В своё время они заключили договор. Когда завершился всепланетный катаклизм, когда они оправились от ран и отдохнули, братья Винчестеры пришли к соглашению.
Они видели мощь ангельского оружия, чья сила была непостижимо велика, чья сила меняла облик мироздания и ломала реальность. Они могли управлять вселенской энергией, а значит, отвечали и за меч, и за кольцо, которые не должны были попасть в чужие руки.
Тогда клятвенные слова казались чудачеством, но Винчестеры всё-таки произнесли их.
«Я обещаю, что ни кровь, ни боль, ни любовь не поколеблют мою решимость».
Тогда это звучало чересчур драматично, даже пафосно. Уединённое место, величественные горы, залитые закатным солнцем, придавали разговору вид таинственного ритуала в голливудском исполнении.
Тогда братья чувствовали себя по-дурацки, неловко, говоря вслух выспреннюю фразу.
Тогда она казалась глупой…

Сейчас уже не казалась.

Дина перевернули, потянув за верёвку, привязанную к наручникам, и он повис на вывихнутых руках.
Сэма бросили на пол, прямо перед братом, и Дин прочитал в его глазах: «Не сдавайся даже ради меня. Не прощу!»
Два охранника наступили на руки и на ноги Сэма, лишив возможности двигаться. Третий встал с огромным мачете наготове.
— Где меч?

Дин был готов сказать всё, что они хотят знать. Но взгляд Сэма остановил его. И Дин насквозь прокусил себе язык.

Когда Сэму отрубили правую кисть, Дин чуть не выдал тайну. Задержало только «не прощу» и странное впечатление нереальности происходящего.

«Я обещаю, что ни кровь, ни боль, ни любовь не поколеблют мою решимость».

Сэм не кричал. Не потому, что терпел, а потому, что шок отключил невыносимую боль.
Главарь рукой в перчатке приподнял за палец отрезанную конечность и показал Дину.
— Я убью твоего брата, если не скажешь, где меч.
Это не было ни галлюцинацией, ни кошмарным сном. Сэма на самом деле казнили.
Дин плюнул во врага кровью и еле слышно прохрипел:
— Я убью тебя, грёбаный ублюдок.
И столько ледяной яростной ненависти, столько жажды отмщения прозвенело в тихих словах, что у главаря исказилось лицо.

Винчестеры смотрели друг на друга, не отводя глаз, искали и обретали поддержку, черпали силы и мужество, не отрешаясь от своей клятвы.

Сэму отрубили вторую руку, и его истошный вопль – крик страдания и прощания с жизнью – заметался под низкими каменными сводами.

— Где меч?

«Я обещаю, что ни кровь, ни боль, ни любовь не поколеблют мою решимость».

Дин смотрел на умирающего младшего брата.
Винчестеры даже сейчас сражались с нечистью как могли – вдвоём против целого мира…

В тот день, когда мама привезла Сэма домой, на десерт было мороженое. Дин вспомнил это так ясно, что на него пахну́ло клубничным ароматом.
Сэмми был крохотным и очень морщинистым. Дин сразу спросил родителей, почему они принесли не мальчика, а старичка. Папа и мама смеялись, а братик заплакал, будто понял и обиделся.

Распростёртый в луже собственной крови, Сэм лишился правой ступни.

— Где меч?

Дин не отходил от Сэмми с момента его появления в доме. Существо намного меньше него, четырёхлетнего, нуждалось в постоянном присмотре и защите. Он стоял возле мамы, когда та меняла подгузник, и хотел помочь. Мэри выдавила немного детского крема в ладошку Дина, тот лизнул, чтобы проверить, чем мажут бесценного братика. Мазали очень невкусным…

Потеряв вторую ступню, Сэм уже не кричал, слабея с каждой минутой.
Белый, как мел, он не отрывал взгляда от брата; обесцвеченные губы беззвучно шевелились, словно Сэм диктовал завещание.
Дину и не нужно было слышать. Он знал всё, что мог сказать его братишка. Его сердце и его Солнце.
Сэм не жалел, что прожил короткую жизнь охотника – он провёл её рядом с братом, помогая людям. Он благодарил Дина, просил не винить себя. Решение было принято ими обоими, и о клятве он тоже не жалел.

Дин понял, что и он ни о чём не сожалеет.
Братья Винчестеры сражались до последнего и, по большому счёту, одержали победу.

Когда Сэму наконец перерезали горло, сердце Дина остановилось.



Часть 2.


1.

Время тоже остановилось.
Изредка возвращаясь в действительность, Дин осознавал, что прошло несколько дней – неделя или две. Иногда в камеру заходили вертухаи, пытались заставить узника немного поесть.
Допросов и пыток больше не было. Дин не реагировал на вопросы и на боль. Он уходил в свою реальность, к ещё живому Сэму.

Его вернул дождь.
Снаружи шёл очень сильный ливень. Дин вдруг обнаружил, что смотрит на ручьи, струящиеся по стенам, слушает звенящий стук капель по камню.
И понял, что Сэма больше нет на этой земле. Брат ушёл навсегда.

Осознание полной безысходности лавой хлынуло по венам. Внутреннее пламя могло испепелить Дина, если бы он не дал выхода своему безумному горю.
Он опомнился лёжа на залитом водой полу – раздавленный слабостью, с сорванным горлом, саднящим от крика, с кулаками, разбитыми всмятку, до обнажившихся костей.
Он не мог дышать – разучился за те минуты, когда дрался с каменными стенами, которые возвела вокруг него проклятая судьба.
Дин мог только плакать. Перед глазами стояло удивлённое лицо Сэма в тот миг, когда ему отсекли руку. Словно брат до последнего не верил, что люди могут опуститься до такого зверства…
А потом сил не хватило даже на слёзы. Изнеможение навалилось тёмной глыбой, отключая сознание.

Дин очнулся от холода.
Промокший до нитки, он дрожал на ледяном камне. С трудом приподнявшись, он добрёл до двери, под которую вертухаи просунули одеяло.
Дин снял рубашку, растёр себя сухой тканью, завернулся в неё и, двинувшись к светлой расщелине, наступил на брошенную куклу. Он машинально поднял игрушку и так же автоматически вытащил мятый лист бумаги.

«Мне было четырнадцать, и я считал себя мужчиной. Я очень быстро повзрослел в бесконечных хлопотах. Приходилось заботиться о матери так же, как о младшей сестре. Я не мог их бросить и заняться своей жизнью, хотя, наверное, и следовало бы.
Если бы я оставил сестрёнку с ненормальной матерью, подкинул в какой-нибудь приют или в полицейский участок, она до сих пор была бы в безопасности.
Это я виноват, что она оказалась здесь. Так что вполне справедливо, если проведу в этих стенах остаток жизни. Я буду страдать, но тяжесть наказания не изменит происшедшего.
Мы выживали на улице, воруя еду и бумажники. Со временем, разработали приём, позволяющий очищать карманы прохожих, которого стыдился бы и Оливер Твист.
У нас даже были сценические псевдонимы. Я звался Ястребом, а она Кошкой.
Когда нас схватили, я подумал, что они копы. В каком-то смысле, это было не так уж плохо.
Только когда нас привезли сюда, я сообразил, насколько ошибся.
Они сразу же сфотографировали Кошку. Только её. Про меня сказали, что я слишком большой».

* * *

Они убили Сэма, надеясь сломить старшего Винчестера. Но враги просчитались. Вместо того, чтобы сокрушить дух, смерть брата дала цель: Дин унесёт тайну меча с собой в могилу; рано или поздно убийцы Сэма пойдут следом и там ответят за всё.
Дин подождёт.

Существование стало однообразным и своего рода рутинным: Дин просыпался и считал минуты, когда за ним придут. Он молча терпел все пытки, не удостаивая палачей даже взглядом.
Не имело особого значения, какими были причиняемые страдания; его опять окунали в воду, избивали резиновыми дубинками, прижигали раскалённым железом… Результатом всегда была боль.
В конце концов, Дин терял сознание и приходил в себя уже в камере, небрежно перевязанным. Рядом стояла миска с безвкусной кашей.
Если было ещё светло, он вынимал письмо и разбирал несколько строк. Потом засыпал, просыпался, и всё начиналось сначала.

«Испуганная сестрёнка спрашивала меня, когда же нас отпустят, и мы пойдём домой. Не знаю, кто из нас больше боялся. Независимо от причины, по которой они сделали снимки, я догадывался, что ничего хорошего нас не ожидает.
Через неделю они ненадолго увели Кэти. Я всё время стучал в дверь и звал её, сходя с ума от страха. Я был убеждён, что больше не увижу сестру. Однако её вернули».

* * *

Дин очнулся в камере. Одежда ещё не высохла после очередных «купаний», во рту стоял мерзкий вкус гнилой воды, которой он успел нахлебаться. Пытка утоплением обыденно повторялась день за днём, но от этого не стала менее мучительной и отвратительной.

— Да мать их… – вырвалось хриплое. – Вшивые твари…
На большее дыхания не хватило. Больные лёгкие свело изматывающим кашлем.
— Не надо ругаться, – раздался тоненький голосок.
Прежде, чем Дин сообразил, что голос не может принадлежать никому из палачей, его истерзанное тело самовольно прижалось к стене, в тщетном стремлении найти защиту.
В камере было почти темно. Воспалённые глаза с трудом разглядели маленький силуэт, сжавшийся у противоположной стены.
Похоже, у Винчестера появился товарищ по несчастью. Только недоросший какой-то. Гном?
— Ты кто?
— Я Мэтт, – отозвался человечек. – А вы – один из тех плохих дядек?
Дин содрогнулся от ужасного подозрения.
Поднявшись на трясущиеся ноги, он сделал несколько шагов и понял, что ошибался насчёт гнома.

Мэтту было лет семь.

— Ублюдки грёбаные! – простонал Дин.
Он не знал, что взбесило больше – безжалостная лёгкость, с которой несчастного малыша бросили в холодную, сырую темень, или очевидное намерение использовать жизнь ребёнка против упрямства Винчестера.

* * *

— Это не сработает, ты же в курсе.
Иногда похититель скрывался в тени. Сегодня он опять стоял за спиной Дина. И пауза врага перед ответом была достаточно долгой, чтобы ощутить его замешательство.
— Уточни.
— Малец в камере. Меча у меня нет. И не будет, что бы ты ни делал.
Неожиданно главарь расхохотался, охранники вторили ему.
— Ты не меняешься, Винчестер, – этакий рыцарь в сверкающих доспехах… Могу успокоить: мальчик слишком дорог, чтобы тратить его на тебя.
Кровь гулко заколотилась в висках. Учитывая, с каким монстром приходится иметь дело, Дин ожидал для Мэтта жуткой участи.
— Оставь ребёнка в покое.
— Это тебя не касается, – отрезал главарь. – Лучше скажи, где меч.

* * *

«Её привели в большую комнату, все стены которой были сплошь увешаны телевизорами. Она очень испугалась, когда на экранах появились страшные люди с размытыми лицами.
Похожие на призраков люди не разговаривали с Кошкой. Только менялись длинные цифры на том или ином экране. Те, где числа не появлялись, гасли один за другим, пока освещённым не остался только один.
— Привет, красавица, – произнёс грубый голос, – я твой новый папочка».

* * *

— Папа и мама уже пришли за мной?
Как и у «делового человека», у Мэтта был единственный вопрос, который он повторял при возвращении Дина в камеру. Почему-то малыш считал, что родители случайно потеряли его. В любой момент они могли появиться с извинениями за задержку и огромным ведёрком мороженого.
Придя в себя после очередных истязаний, еле шевеля распухшим языком и разбитыми губами, Дин утешил мальчика:
— Послушай, парень, твои папа и мама наверняка ищут тебя. Просто дай им ещё немного времени.
— Откуда ты знаешь? – всхлипнул малыш. – Ты же их никогда не встречал.
Сидя на корточках рядом с лежащим Дином, Мэтт смотрел сверху вниз, слёзы текли по грязным щекам.

Он был неуловимо похож на маленького Сэма. Тот умел заглядывать своими грустными глазами прямо в душу и рвать её на части печальным взглядом, спрашивая, почему отец до сих пор не вернулся и как Дин узнал, что отец ещё не погиб.
Дин так и не смог овладеть искусством беззаботно врать, если на сердце было тяжело. Поэтому он научился отвлекать внимание.
— Да, не встречал, но родители любят тебя и скучают… – начал Дин, с трудом садясь и осматриваясь в поисках чего-нибудь, способного заинтересовать ребёнка.
Вариантов было немного. Один.

Пришлось подняться и доплестись до выпавшего кирпича в стене, где он прятал куклу.
Дин вынул письмо, а игрушку протянул мальчику.
— Родные передали для тебя.
Платье у безголовой бедняжки было ветхое и мокрое, тряпичные руки болтались из стороны в сторону.
— Куклы для девчонок. – Мэтт сердито вытер глаза. – Я не девчонка.
— Да я уже понял, что ты настоящий мужчина, – с усталой улыбкой сказал Дин. Малыша явно тянуло взять в руки «подарок родителей». – Но, знаешь, – заговорщицки продолжил он, – иногда мальчики играют в куклы. Мой младший брат Сэм постоянно играл, а он был самым храбрым парнем на свете.

Голос Дина прервался. Он снова воочию увидел изумление на лице Сэма, потом решимость и – прощальный затуманенный взгляд.
— У тебя был братик? – Мэтт осторожно взял куклу и прижался к плечу Дина, отчасти желая согреться, отчасти ощутить спокойствие и поддержку большого человека.

Первые слова дались нелегко. Дин задыхался, словно катил в гору огромный камень. Но странное ощущение, что воспоминания на миг возвращают к нему Сэма, не давало замолчать.
— Однажды, ещё мальчишками, мы спёр… взяли целую коробку фейерверков и устроили такой бабах на опушке, что, наверное, ангелам перья подпалили. – Дину показалось, тяжёлая застоявшаяся вонь каземата куда-то исчезла, вытесненная воздухом ночного леса – чистым, свежим, живым. – А назавтра мы трое – отец, Сэм и я – охотились на оборотня.
Мэтт запрокинул голову и ошеломлённо взглянул на Дина.
— Оборотней не бывает!
Дин подмигнул.
— Эй, герой, если ты их пока не видел, не значит, что их не существует.
— Они есть? Правда?! А вампиры? Они взаправду гадкие и страшные?
— Вампиров осталось не так много, и не все они гадкие, так же, как и оборотни. Представляешь, Сэм влюбился в девушку-оборотня…

* * *

«Мы попытались бежать, использовав наш уличный приёмчик. Кошка притворилась, что ей плохо, а я стоял возле двери с осколком камня наготове. Но вошедший охранник оказался слишком высоким. Мне пришлось подпрыгнуть, чтобы ударить его по голове.
Он обернулся на шорох и врезал мне так, что я отключился.
И пришёл в себя от криков сестры».

* * *

На следующий день Дина вернули в пустую камеру.
Он забеспокоился, хотя становилось всё более очевидным, что «бизнесмен» не намеревался ломать несговорчивость пленника, шантажируя его жизнью ребёнка. Почему мальчик оказался в застенке, оставалось тайной.
Как бы то ни было, Дин отвечал за малыша. Он не смог помочь старику, не смог спасти Сэма, но был ещё один шанс – Мэтт.

В коридоре послышались шаги, загремел засов снаружи, и в приоткрытую дверь вошёл мальчик. Он, всхлипывая, замер у порога, ждал, пока глаза привыкнут к полумраку.
Дин заставил себя подняться, подойти к Мэтту и склониться к нему, превозмогая головокружение.
— Ты как, приятель? Всё нормально?
Маленькие руки сплелись на шее Дина; Мэтт прижался к нему и заплакал по-настоящему.
— Я был в комнате призраков! Не отдавай меня им!


2.

— Что ты хочешь сделать с ребёнком? – напрямик спросил Дин. – Или просто пугаешь его? Похоже, ты всего лишь омерзительный псих, который тащится от детского страха.
Дин сознательно провоцировал врага на ответ, даже если придётся вытерпеть дополнительные побои за дерзость. На иной план у него не было ни сил, ни времени.
Ситуация с Кошкой повторилась настолько детально, что Дин почти убедился – письмо подбросил главарь.
Одно мешало поверить окончательно – не существовавший профит похитителя от этого действа. Он не угрожал, не торговался, не предлагал Дину обменять меч на освобождение мальчика.

Мэтт долго не мог успокоиться, бессвязно рассказывая об ужасных людях без лиц и множестве телевизоров. Дин всю ночь не сомкнул глаз, то ободряя малыша, то укачивая его на своих коленях. Ему не терпелось дочитать письмо и узнать, что хотя бы та давняя история закончилась благополучно.

— Ты так ограничен, – говорил «деловой человек», когда подвешенного за руки Дина вытягивали к потолку. – Ты помешан на своих монстрах. Для тебя существует только чёрное и белое. Меж тем, бизнес не может быть хорошим или плохим. Он вне морали.
— Какой же у тебя основной бизнес? – сквозь зубы спросил Дин.
Похититель как обычно держался в тени, лица было не различить, но Дин почувствовал, что тот ухмыляется.
— Ты знаком с ним, Винчестер. Вспомни «Club d'Lights»..

У Дина перехватило дыхание. Знакомое название тысячью игл закололо в солнечном сплетении.

Это была не первая его самостоятельная работа. О каждой охоте он непременно докладывал отцу и получал разрешение. И прекрасно сознавал, что ему не позволят идти на суккуба в одиночку.
Дину было двадцать четыре. Он считал себя опытным охотником и хотел доказать папе, что тоже не лыком шит. Жаждал добиться успеха там, где многие другие потерпели бесславное поражение. Он был совершенно уверен, что одолеет суккуба.

Тварь была очень хитрой и опытной. Она губила людей в относительно небольшом городе, сумев избежать внимания охотников, потому что её жертвы не были связаны между собой, и в датах гибели не просматривалось системы.

Дин напал на след совершенно случайно – он наткнулся на питающегося суккуба в глухом переулке возле безымянного бара. Процесс было нельзя спутать ни с чем иным: тварь делала жертве адский минет, и, окружая их обоих, пульсировало синее мертвенное свечение.
Дин не успел вынуть флягу, подаренную пастором Джимом, как демон в женском облике обернулся на звук шагов, оскалился, гневно зашипев, и бросился на него.
Святая вода, выплеснутая наперерез, остановила тварь. Рёв и визг наполнили переулок. Исходящий огнём и паром суккуб умчался прочь, но Дин знал, что тот скоро восстановится.

От жертвы остался только мумифицированный труп с зеленовато–серой кожей. Опознать несчастного помог деревянный крест и чётки, валявшиеся неподалёку.
Это был знакомый охотник, с которым Дин встречался днём. Ричи тоже охотился на суккуба. Он и рассказал о полуподпольном «Club d'Lights», о клоаке, куда стекались всевозможные подонки и извращенцы в поисках омерзительных удовольствий вплоть до пыток и убийств, плохо замаскированных под садомазо. Демон похоти наверняка не миновал бы поганую дыру.

Назавтра Дин пришёл в клуб, выдав себя за представителя криминального авторитета, желающего поразвлечься. Громкую фамилию он легко нашёл на вскрытом сайте ФБР.
Для него открылись все двери. Управляющий спросил, какого вкуса блюдо хотел бы отведать такой солидный гость. Дин попросил очень неординарное, надеясь увидеть суккуба.

Но его проводили к местной «звезде» – самой востребованной и изысканной модели.
Увидев её, Дин сказал себе: это женщина очень маленького роста, лилипут, карлик или кто там ещё. Иного просто не могло быть. Не должно быть!

Вычурная причёска и обилие косметики сумели обмануть первый взгляд. Но не второй.
Кэти было всего восемь, и у неё уже имелся список состоятельных клиентов.
Грубый макияж на детском личике и пустые голубые глаза навечно врезались в его память. Дин опоздал… Не успел спасти…

Преодолевая тошноту, он постарался убедить Кэт, что не является её клиентом, и даже показал поддельный значок агента ФБР.
Он с трудом сдержал слёзы, когда, наконец, несчастный ребёнок поверил и слабо заулыбался, донельзя благодарный, что очередные боль и унижение отсрочены на целый час.

Там держали ещё нескольких детей. Кэти встречалась с ними во время обеда, надзиравшая особа не позволяла ребятам разговаривать между собой.
Она и суккуба видела – «красивая леди» обитала в подвальном помещении, к ней был отдельный вход.

Дин прикончил тварь неосмотрительно быстро, не успев дать выход гневу. Короткое заклинание на латыни, немного святой воды и зеркало для поимки отражения.
С силой швырнув зеркало на кафельный пол и разбив демона на миллион осколков, Дин знал, что работа ещё не завершена.
Суккуб был не единственным и даже не худшим из чудовищ, обитавших в «Club d'Lights». Дин отправил в Ад остальных.

Раньше он никогда не убивал людей. Но рука не дрогнула.
Там не было человеческих существ, кроме детей, которых он освободил.
Дин помнил лицо каждого ребёнка, озарённое очистительным пламенем. Дин помнил Кэти и её глаза измученной старухи.

Когда он покидал город, дым от горящего «Club d'Lights» клубами поднимался в рассветное небо.
Его поступок не мог остаться без последствий, поэтому Дин ждал – рано или поздно в дверь постучатся либо копы с обвинениями в массовом убийстве, либо жаждущий мести хозяин заведения. Но никто не появился.
До сей минуты.

* * *

«Они снова пришли за моей маленькой сестрой. Я догадывался, что её уже не вернут, и, несмотря на слабость, бросился на охранников, хотя даже камня не было в качестве оружия.
Она протянула ко мне свои ручонки с зажатой в них куклой. Она до последнего верила, что старший брат в силах её спасти.
Но я не смог.
Один из негодяев держал мою сестру, другой отталкивал меня. Пробиваясь к малышке, я ухватился за подол её платья, неистово и отчаянно. Я не выпустил бы ткань, даже если мне угрожали оторвать руку.
Но тонкий материал быстро сдался, и я упал на спину.
Дверь захлопнулась, рыдания сестры удалились, стихли. Я лежал на полу, дрожа всем телом, сжимая куклу, голова которой осталась у маленькой хозяйки.
Дико и странно, но в первые часы меня куда больше беспокоило то, что я сломал игрушку, чем то, что моя сестра, будто пакет чипсов, была продана какому-то уроду. Скорее всего, психика старалась защититься от ужасных мыслей…

Прошёл год. Нет никаких известий о судьбе моей сестры. Мне до сих пор невыносимо думать о происшедшем. Но я обязан записать нашу историю.
Кто-нибудь должен узнать об этом и остановить тварей.

Я мечтал, чтобы на моём месте оказался кто-то другой. Но, получается, я был именно на своём месте. Моя роль на земле – предупредить остальных о творящихся здесь преступлениях. И помнить.

Кэт было всего семь, когда её забрали.

Помнить сестру. Помнить Кэтрин».

Дин выронил бумагу, словно она вдруг вспыхнула и обожгла ему пальцы. От невидимого едкого дыма защипало в глазах и перехватило дыхание.
Кэтрин. Кошка. Кэти.
Та девочка в клубе… Нет, не может быть!

Подняв письмо, Дин торопливо перечитал его сначала. Он пытался найти какие-то слова, которые убедили бы, что маленькая Кэт не превратилась в «модель» Кэти с мёртвыми голубыми глазами.

«…либо пленник, так же, как и мы. Моя младшая сестра и я».

Брату Кэти повезло – он умер в застенке, так и не узнав, что стало с любимой сестрёнкой, даже не представляя, какие страшные, отвратительные унижения ей довелось пережить.
Дин завидовал пареньку. После всего, каждый взгляд на Мэтта разрывал ему сердце – он видел в его личике отражение Кэти, отражения других детей из «Club d'Lights».
Он точно знал, Мэтта ждёт та же участь. Мальчика водили в телевизионную комнату на аукцион, туда, где несколько лет назад побывала Кэти. И уничтоженный Дином клуб был лишь одним из множества таких же притонов.
В очередном «Club d'Lights» окажется и Мэтт! Малыш проведёт остаток своей короткой жизни в беспросветной боли и надругательствах. В конце концов, его либо замучают до смерти, либо выбросят, больного и сломленного, в сточную канаву.

Дин должен спасти мальчика, так или иначе.
До сих пор побеги не удавались, но он что-нибудь придумает. Непременно. Сэм умер, Бобби исчез, Кас не отзывался. Дин мог рассчитывать только на свои силы, таявшие с каждым часом.

---

Мэгги и медведь

Название: Мэгги и медведь
Автор: Ophium
Переводчик: Alrami
Оригинал: Just like that McFly guy
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: G
Размер: мини
Жанр: джен, флафф, hurt/comfort
Саммари: "Пропущенный эпизод" четвёртого сезона. Дин спасает ребёнка.



Дин открыл глаза и увидел аляповатую штору с блёстками и самыми розовыми в мире цветами.
Он моргнул, надеясь, что в краткий миг темноты добрый волшебник успеет стереть отталкивающее зрелище.

Зря надеялся. Ситуация продолжала ухудшаться.
Волшебник расстарался и за долю секунды разместил в поле зрения на фоне потрясающих штор личико ребёнка. Малыш стоял очень близко, Дин видел золотые крапинки в карих глазах и раскиданные по щекам веснушки – словно тот же насмешливый старик тряхнул кистью с золотой краской.

— О-ох… – только и мог выдавить Дин, посчитав за лучшее погрузиться в мягкую постель, в пушистую, воздушную, ужасную постель.
Даже этого лёгкого движения было достаточно, чтобы организм сообщил ему о своём возмущении и недовольстве. Дин чувствовал себя так, словно упал с десятого этажа – лепёшка, а не человек.

— Ты проснулся, – констатировала маленькая девочка; ей было не больше четырёх.
Сообщение мало помогло, ибо Дин ничего нового для себя не услышал.
Он понятия не имел, где находится. Ну да, в чьём-то доме. Ясно было одно: тот, кто украшал эту жуткую комнату, обладал интеллектом малого ребён… Он в детской комнате!
Так… Это ответ на «где». Далее в списке следовали «как» и «где Сэм, забодай его комар». С пунктом «что, мать вашу, произошло» придётся подождать, пока несовершеннолетние не покинут зону слышимости.

— Меня зовут Мэгги Эндрюс, а ты – Балбес Чёртов, – звонко объявила малышка, чуть запнувшись, прежде чем выговорить странное имя.
Брови Дина взлетели, собирая лоб в гармошку. Он понял, что означает выражение «взрыв мозга».
— Меня зовут по-другому, – сказал он, стараясь убедить самого себя.
— Так тебя назвал тот большой дядя внизу.

Он облегчённо выдохнул. Во-первых, он не ошибся – его имя было «Дин», а не «Балбес Чёртов». Во-вторых, на свете только два человека называли его балбесом, и, если учесть, что Дин не видел Бобби уже две недели, «внизу» был именно Сэм. Теперь бы ещё вспомнить, что случилось…

Мэгги ловко вскарабкалась на кровать и устроилась на закрывавшем Дина пушистом ядовито-розовом пледе.
— Сильно болит? – сочувственно спросила она.
Не ответишь ведь «голова болит и кружится; а вообще, меня тошнит от твоего вырвиглазного интерьера»…

— Маргарет Луиза Эндрюс! – взрослый женский голос с грозными интонациями донёсся откуда-то сбоку. – Наш гость должен отдыхать, а не слушать твоё чириканье.
Распространяя восхитительный аромат чая и поджаренного хлеба, появилась стройная темноволосая особа, ровесница Дина, с такими же карими глазами, как у дочери. Она держала в руках поднос с угощением и смотрела на Винчестера, как на Супермена, спасшего мир.
— Мам, извини… – пухленькая Мэгги шумно спрыгнула на пол. – Я хотела сказать дяде спасибо.
Улыбнувшись, мать подтолкнула её к выходу и снова обратилась к гостю:
— Прошу прощения за беспокойство. Мы присматривали за нею, но она умудрилась ускользнуть.

Дин сглотнул комок в горле. Окружающее казалось нереальным, словно он опять оказался в ловушке джинна, под действием нечистых чар…

Память вернулась внезапно, резко и беспощадно. Дин глубоко, со стоном вздохнул.

Он наполнял бак «импалы» на небольшой заправке, бездумно следя за проезжающими автомобилями. Сэм пошёл в лавку, чтобы запастись самым необходимым – чипсами, вяленой говядиной, конфетами, попкорном и газировкой – прежде чем отправиться на новую охоту.
Тогда Дин и увидел её.

Не маленькую девочку в голубом комбинезоне, а голубую вспышку на периферии зрения.
Лишь заливистый детский смех и испуганные крики взрослых заставили его присмотреться повнимательнее. Кроха выскочила из двери закусочной и побежала на проезжую часть.
Дин машинально глянул вдоль улицы. И, как и следовало ожидать по закону подлости, там обнаружился джип, с бешеной скоростью мчащийся прямо на ребёнка.

Больше Дин не видел ничего. Ни искажённых ужасом лиц родителей; ни лукавой улыбки девочки, гордой своей самостоятельностью; ни широко раскрытых безумных глаз водителя, который выкручивал руль, пытаясь не задеть малышку…
Отточенная годами охоты реакция, страх не успеть и выброс адреналина заставили Дина действовать до того, как он сообразил, что надо предпринять.
Остальное обрывками. Чёткими, яркими обрывками.
Несколько шагов – он словно пролетел их над асфальтом.
Руки схватили голубой комбинезон – чистый хлопок.
Сильный запах клубники – девчушка доедала конфету.
Осознание – он не сможет увернуться от внедорожника.
Облегчение – кроха вне опасности, успел прижать к груди и подставить под удар себя.
Ожидание – будет очень больно.
Надежда – хоть бы не насмерть…

— Вы спасли мою дочь. – Слова женщины вернули Дина в действительность. Миссис Эндрюс по-прежнему держала поднос, посуда позвякивала – явно не от тяжести. – Мой муж и я… мы не знаем, как можно выразить нашу признательность.
Дин едва не сказал: «Не стоит благодарности», но вовремя спохватился. Для родителей спасение Мэгги стоило. Всех сокровищ земли стоило.
Им было всё равно, что сам Дин думал о своём поступке. Для них не имело значения, что он рискнул бы жизнью ради любого другого малыша. Он оказался в нужном месте в нужное время – и благодаря ему Мэгги осталась жива. Всё просто и бесценно.
— Я… я очень рад, – голос Дина дрогнул.

Его искренне растрогали переживания молодой матери, но Дин сейчас предпочёл бы остаться в спокойном одиночестве – ныли повреждённые рёбра, голова, сыгравшая с джипом в пинг-понг, представлялась расколотым шариком…
Он ожидал, что миссис Эндрюс, высказавшись и получив ответ, последует за неугомонной дочуркой, но у той были другие намерения.
Поставив поднос на столик, женщина села рядом с Дином и взяла его за руку. Её ладони были тёплыми, мягкими и маленькими, – они еле охватили его большую кисть.
Дин поймал себя на том, что смотрит на их сплетённые пальцы, не отводя глаз, как дурак. И ничего не мог поделать. Он уже не помнил, кто и когда так держал его руку.

Это не шло ни в какое сравнение с прикосновением случайной подружки. Он никогда не знал такой нежности и близости, которую ощутил сейчас – от матери, благодарящей незнакомца за риск собственной жизнью ради её чада.
Дин был должен высвободить руку до того, как между ними возникнет неловкость.
Но стеснение не приходило; их обоих не смущала открытость чувств. И Дин не торопился; он только сейчас понял, насколько ему не хватало столь искреннего и сердечного отношения. Особенно после Ада.

— Мистер, я хочу сказать «спасибо», – звонкий голосок Мэгги нарушил очарование.
Миссис Эндрюс улыбнулась, но в глазах её стояли слёзы. Впрочем, их видел только Дин.
Мэгги моментально взобралась на кровать, волоча за лапу огромного лохматого медведя с белой, похожей на лебяжий пух шёрсткой. Не теряя времени, малышка сразу обняла своего спасителя за шею и крепко прижалась лицом к его щеке, ободранной о бампер джипа. Дину было очень больно и очень хорошо.
— Мишку звали Пушок, он мягкий, и он мой друг, и я его больше всех люблю. Он всегда охраняет меня, когда я играю на улице. Ведь он медведь, а с медведем никто не станет связываться, даже с плюшевым. А теперь его зовут Балбес Чёртов.
Дин виновато посмотрел на миссис Эндрюс. Он подозревал, что новое имя мишки не приведёт её в восторг. Ответный взгляд женщины был не суров, а скорее, лукав; очевидно, Сэму достанется по заслугам.

— Получается, ты переименовала своего медведя в мою честь? – тихо сказал Дин.
Он грелся в лучах маленького живого солнышка, и ему так же не хотелось, чтобы Мэгги разжимала объятия.
— Да… ты спас меня на улице, и мы стали лучшейшими друзьями на сто лет. Спасибо, – прошептала она в самое ухо Дина.

Ну, конечно, его глаза повлажнели не от нежности, подаренной ребёнком. Просто шторы были безумно яркими, до рези.

_______________________________________________________

---

Кровавая работа

Название: Кровавая работа
Автор: Ophium
Переводчик: Alrami
Оригинал: Blood Work
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: R
Размер: мини
Жанр: джен, angst, hurt/comfort
Саммари: "Пропущенная серия" после 2.03 "Жажда крови". Гордон мстит Винчестерам.
Артер: la_Distance



Последнее, что может вспомнить каждый из них, – это заброшенный железнодорожный полустанок, куда они забрались в поисках гнезда вампиров. Клыкастые твари залили кровью жертв весь городишко…
А потом время провалилось, исчезло – и братья Винчестеры оказались… там, где оказались.

Единственное, в чём каждый из них уверен, – они были вместе и в заднице. Глубоко, непоправимо, совершенно в заднице.

Во-первых, на них пялился Гордон Уокер.
Которого они в последний раз видели привязанным к креслу и оставленным вариться в собственном соку.
Если бы можно было повернуть время вспять, Винчестеры никогда не вошли бы в тот бар, где встретили чёртова психа, не стали бы с ним выпивать и не пошли бы на охоту. Но в любом случае Дин бросил бы Уокера на произвол судьбы.

Однако, именно Дин, а не Гордон, варился в собственном соку. Тушился под палящим солнцем. В долбанном Ноленсвилле, штат Теннесси.
За целый день всего десять облачков появилось в блёклом от жары небе. Дин их сосчитал.
Солнце, наконец, начало клониться к закату, тогда и появился Гордон в сопровождении каких-то мутных типов.

— Ты хороший охотник, – продолжал Уокер свою пространную речь; ему, похоже, очень нравилось звучание своего голоса. – Но отец не успел рассказать тебе, что монстры остаются чудовищами, как бы мило они не выглядели.
Дин столько раз посылал Гордона в пешее эротическое путешествие, самому надоело. Поэтому он предпочитал молчать и презрительно смотреть на тварь, прикидывающуюся человеком.

Дин сражался изо всех сил. Правда. Пока цепи не разодрали лодыжки и запястья, пока тепловой удар не затуманил сознание.
Хорошо, что кованая решётка, на которой был распят Дин, лежала поверх ямы. И Сэм внизу находился в тени.

Сэму действительно было легче, но только физически. Он себя ел поедом за то, в чём ни капли не виноват – что Дин обезвожен и медленно поджаривается на жутком гриле.
Мало-помалу Сэм успокоился; если хотя бы один из них останется в приличной кондиции, тогда при возможности Гордон получит по заслугам.

— В тебе я не сомневаюсь, – еле слышно просипел Дин иссохшим горлом. – Ты как был чудовищем, так и остался.
Гордон расхохотался, и приятели поддержали его гоготанием. Дин был уверен, что придурки совсем не в курсе реального положения дел. Наверняка главарь не соизволил поведать, как он провёл два дня в обделанных штанах.
— Вам обоим нужна наука. – Присев, Гордон заглянул в яму. Сэм ощерился на него, однако смолчал. – Сэмми, охотник должен быть жестоким.
— Для тебя он не «Сэмми», дебил ушибленный, – с издёвкой произнёс Дин. Он хотел отвлечь Уокера от младшего брата и это удалось.

Неизвестно, чем бы всё закончилось, но громко хлопнула дверь. И Гордон обернулся на лязг цепей, а потом к Винчестерам.
— Ага, вот и вечерние развлечения. – Он улыбнулся во все свои тридцать два лошадиных зуба. – Наслаждайся… Сэмми. Твоей поэтичной душе зрелище придётся по вкусу.

У Дина мурашки бежали по коже, но не из-за сумеречной прохлады, а из-за зверского оскала. Впрочем, глупо было надеяться на ночную отсрочку…
Он слышал, как метался Сэм, пытаясь увидеть, что происходит наверху, пытаясь найти на гладких бетонных стенах какую-то зацепку, пытаясь дотянуться до прутьев решётки – чуть-чуть не хватало.
К сожалению, было ещё не так темно, чтобы не разглядеть, кто приближался, звякая железом, разевая пасть, полную длинных острых зубов, испуская голодный утробный рык.
— Я прикончу тебя, сукин сын! – прохрипел Дин. Гордон был достаточно умён и понял – угроза относилась отнюдь не к вампиру.

Хотя Дин прекрасно сознавал, – его попытки освободиться ни к чему не приведут, он не мог прекратить даже такое крошечное сопротивление, ввергая брата в панику. Сэм предпочёл, чтобы Дин не нарывался и тянул время. Но тяжёлый запах из растревоженных ран уже висел в воздухе, провоцируя клыкастую нечисть. Вампира тянуло на свежую кровь, как акулу; он не сводил горящих глаз с жертвы.

Гордон устроил представление, водя чудовище вокруг ямы, словно собаку на коротком поводке.
— Тебе нравится этот вкусный красавчик, переполненный горячей сладкой едой? – Гордон разжал пальцы и позволил цепи выскользнуть на несколько дюймов – так, что когти вампира располосовали джинсы Винчестера.
— Ты не охотник, Горди, – язвительно сообщил Дин, – ты тварь. И ты куда отвратнее кровососа.
— Мы сейчас это выясним, – с ненавистью сказал Уокер. И отпустил цепь.

* * *

В детстве, открывая словарь, Сэм всякий раз думал, что возле слова «мужество» в качестве иллюстрации найдёт фотографию старшего брата.
С годами он узнал: на свете существует несколько вещей, способных лишить Дина хладнокровия.
Сэм в опасности.
Отец в опасности.
Побитая Детка.
Полёт.

Папа умер, самолётов поблизости не наблюдалось, но Дин явно терял самообладание. Поэтому Сэм предположил, нечто угрожает ему, младшему, а Дин не в силах его защитить…
Но как же он ошибался!

Заслышав почти звериное рычание и глухой звук падающего тела, Сэм поднял голову и обмер от ужаса.
В списке оказался ещё один пункт: голодный вампир, атакующий обездвиженного Дина.
— НЕТ!
Истошный вопль – и больше Сэм ничего не мог поделать, лишь наблюдать, как тварь впилась в шею Дина и начала глотать кровь.
Дин быстро слабел и даже дёргаться перестал. Только чуть слышный стон давал знать, что брат пока жив.
— Хватит! Прекрати! – умолял Сэм за обоих, потому что Дин не стал бы просить, если и был бы в состоянии. – Ты же убьёшь его! Пожалуйста, хватит!
Но вампир не обращал внимания на крики снизу.

Отчаяние придало Сэму энергию; он подпрыгнул высоко, догадываясь, что другого шанса не будет. Уцепился за ржавый толстый прут, подтянулся.
— Держись, Дин!
Он отчётливо видел полузакрытые глаза вампира, окровавленные губы, клыки, вонзённые в сонную артерию.
Повиснув на одной руке, другой Сэм оттолкнул голову монстра от брата. Вампир издал животный вой злобы и разочарования, впустую заклацал зубами. Должно быть, Гордон давно морил тварь голодом, целенаправленно подготавливая её.
Свободной ладонью Сэм зажал рану на Дине, и, когда вампир бросился снова, его длинные, острые, как шилья, клыки впились в руку. От боли тот был готов разжать хватку, но тварь моментально сообразила, что до источника еды теперь не добраться. Вампир сдвинулся к паху Дина.

— Чтоб ты сгорел, падаль!
Сэм был достаточно сведущ в анатомии и знал, где проходят основные сосуды. И догадывался, что вампиры осведомлены не хуже него. Самыми доступными для упырей была шея и верхняя часть бедра, и им всё равно, откуда жрать.
Бедренная артерия прикрыта тонким слоем мышцы; один укус – и Дина не спасти.
За несколько секунд, пока тварь разрывала плотную джинсу, Сэм выдернул свой ремень из шлевок, перебросил через кованый прут и затянул петлю на плече. Теперь обе руки были свободны, и Сэм мог основательнее мешать кровососу.

Сэм схватил за первое, что попалось под руку – а попались длинные, грязные патлы – и оттянул голову монстра, не позволяя вонзить зубы в жертву.
— Дин! Эй, чувак! – сдавленно позвал он. – Откликнись!
Молчание и неподвижность Дина приводили его в ужас. Кровь текла и текла сквозь пальцы, прижатые к ране, попадала на Сэма… Он вздрагивал, словно капала кислота.

— Сэм… Отпусти… – прошептал Дин.

Сперва Сэм подумал, он ослышался. Потом – Дин бредит. И лишь когда просьба прозвучала во второй раз, понял - Дин хочет, чтобы он прекратил борьбу.
— Нет!
Он не собирался отдавать брата на съедение. Но его исцарапанные когтями руки слабели. Упырь, сообразив найти положение, где противник не будет его беспокоить, сдвинулся в сторону и снова начал кормёжку.

— Нет, Дин, – уже тише проговорил Сэм; слова предназначались не столько брату, сколько себе самому, – я не буду смотреть, как ты умираешь.
Кровь, капающая на рубашку, смешивалась со слезами Сэма.

— Отпусти… Сэмми…

* * *

Укус не причинил боли. Он был странным – Дин ощущал каждый зуб омерзительной твари, вонзающийся в шею, чувствовал, как острия царапают ключицу.
Нестерпимо больно стало, когда Сэм оттолкнул вампира, и сомкнутые клыки вырвали кусок живой плоти.
Дин бы закричал, если б мог…

Когда он открыл глаза – через минуту, через час или годы, – монстр по-прежнему нависал над ним с искажённой от жажды окровавленной мордой.
Дин не понимал, почему ещё жив. Потом услышал тяжёлое дыхание Сэма под своей спиной, почувствовал, как тот сражался за него, просовывая руки сквозь решётку.

Сражался тщетно, потому что вампир, когда Сэм сгонял его, перемещался по телу Дина, отыскивая новое место для укуса. Дин представлял себя сырым стейком, истекающим кровью.

Расположившиеся неподалёку Гордон и его приятели явно наслаждались зрелищем. Они гоготали и комментировали каждый рывок упыря, каждую несчастную попытку Сэма помочь брату.
Больные выродки развлекали себя беспомощностью Сэма, его отчаянием. И осознание этого разгневало Дина больше, чем собственная неумолимая гибель.
— Пусть… – попытался выговорить он. Передохнул и попробовал объяснить: – Пусти, Сэм… Отпусти…

Ну, конечно, Сэм не послушался.
Дин догадывался, если бы братишка увидел кровожадный блеск в глазах охотников и удовольствие, которое Гордон получал от страданий Винчестеров, он всё равно не уступил бы.
— Отпусти… – выдохнул Дин из последних сил. Ублюдки могут прикончить его, но не должны унижать брата.

Дин никогда не расскажет, что только прикосновения Сэмовых пальцев, которые тот глупо подставлял под зубы чудовища, до сих пор удерживают его на грани небытия. Только прикосновения мелкого заставляли Дина дышать.
Пальцы Сэма – и яростная решимость раздавить гниду Гордона, даже если для этого Дину придётся стать призраком.

— Хватит.

Потерявшись в сумерках боли между жизнью и смертью, Дин не услышал команды. Он не заметил, что возмущённо ревущего вампира оттянули назад.
Лишь когда его сильно схватили за подбородок, Дин с трудом раскрыл неподъёмные веки.
Физиономия Гордона нависала над ним. Слишком близко. Дин отдёрнул голову, ударившись затылком о железо.
— Монстры такие, какие они есть, – нелюди, – вполголоса проговорил Уокер. – Однажды ты поблагодаришь меня за урок.

Дин хотел плюнуть в самодовольную рожу. Очень хотел. Но во рту всё пересохло, и на одного Гордона не хватило бы, не то что на троих, кружащихся перед глазами.
Поэтому Дин передумал и позволил себе потерять сознание.

* * *

Хотя вампира оттащили, Сэм не собирался разжимать руки и по-прежнему цеплялся за решётку. Он сомневался, что мучения закончились; такие садисты, как Уокер, обычно продляют удовольствие.
Он напрягся, когда Гордон склонился над Дином.
Винчестеры были совершенно беспомощны и предельно уязвимы. Если бы чёртов псих вынул пистолет, чтобы выстрелить Дину в голову, Сэм ничем не мог бы помешать.

Он опустился на дно ямы, пытаясь держать себя в руках. Что бы ни произошло дальше, Гордон был уже мёртв.

Внезапно решётку, на которой лежал Дин, сдвинули в сторону, и Сэм запаниковал. Не видеть брата было ещё страшнее, чем наблюдать за его страданиями.

Уокер встал над ямой огромной чёрной статуей, подсвеченной со спины ярким лунным сиянием.
— Сэмми, мы уходим. У тебя два варианта: либо выбираешь месть и гонишься за нами, либо остаёшься, чтобы позаботиться о брате.
Никогда и ничего не желал Сэм больше, кроме как придушить Гордона в ту же минуту.
— Твой брат считает, что у тебя чувствительная и добрая душа. Он ошибается. Я вижу тебя насквозь, милый мальчик, – ты убийца. Дин рано или поздно тоже увидит… если выживет.
И Гордон исчез.

Охваченный бешенством, Сэм прыгнул вверх, уцепился за край ямы. Уставшие руки еле слушались, кеды скользили по отвесной бетонной стене, но он был должен вырваться на свободу, пока Гордон не скрылся, он был должен увидеть Дина.

Помогая себе криком, Сэм подтянулся и выполз, хватаясь за траву. Какое-то время он лежал навзничь, восстанавливая дыхание и глядя на идеально круглую луну в вечернем небе.

Издалека донёсся издевательский смех.
Сэм привстал и увидел Гордона, стоящего на краю поля возле машины с приоткрытой дверцей.
В исступлении он был готов броситься на негодяя, но взгляд упал на два тела, лежащие у него под ногами.

Безголовое явно принадлежало вампиру.
Вторым был Дин, по-прежнему прикованный к решётке; Сэм надеялся, что он только лишился сознания...

Сэм рухнул на колени рядом с братом и, тщетно дёргая замки́, краем глаза следил за охотниками. Гордон и компания погрузились в автомобиль и уехали. Сэм знал, что красные габаритные огни надолго запечатлелись в его памяти. Так же, как и глумливый хохот.

Понемногу в голове прояснилось, и до него дошло, что руками запоры не открыть, необходим какой-то инструмент.
Сэм огляделся. Луна заливала пейзаж почти дневным светом, и он сразу заметил «импалу», стоявшую на том же месте, где её оставили.
Винчестеров никуда не увозили с заброшенной станции, а в качестве тюрьмы для Сэма использовали смотровую яму.
Эх, если бы отмычки могли сами прилететь из машины… Сэм боялся оставить Дина; ему почему-то казалось – как только он отойдёт, сердце остановится, и кровь перестанет сочиться из ран брата.
Превозмогая себя, Сэм вынул ключи из кармана Диновых джинсов и, не оглядываясь, рванулся к «импале».

Детка недовольно взрёвывала и скрипела, когда водитель заставлял её на полной скорости перепрыгивать через рельсы. Но Сэму было наплевать. Он был бы счастлив выслушать всё, что Дин думает о его криворукости. Живой Дин.
Он вдавил в пол педаль тормоза и выскочил наружу.
Вскрыв замки за минуту, он подхватил Дина под мышки и потащил в «импалу». Мало шансов… Очень мало шансов: брат целый день провёл на солнцепёке без капли воды, а потом потерял столько крови… Без больницы не обойтись, как бы ни сторонились её Винчестеры.

* * *

Дин открыл глаза и тут же зажмурился – белизна ослепила до боли.
— Твою ж дивизию… – пробормотал он.
— Мне нравится твоё красноречие. – Голос Сэма донёсся откуда-то слева, а следом женское хихиканье.

Последним воспоминанием было торжествующее мурло Гордона в дюйме от лица. Если Уокер вдруг не стал прозрачным, то Дин что-то пропустил.

Он проморгался от рези, от слёз и увидел Сэма; тот, одетый в синий халат, стоял возле штатива с подвешенными пакетиками лекарств. Выглядел мелкий не очень – бледный, с тенями в подглазьях, шевелюра дыбом; правая рука висела в повязке.
— Ты почему в больнице? – не в силах собраться с мыслями, спросил Дин. Проследил взглядом шланг капельницы от себя к штативу. – И почему я в больнице?
Сэм помрачнел.
— Потому что ты потерял так много крови, что по пустым сосудам гнало пыль и воздух.
Вот теперь Дин всё вспомнил и с трудом проглотил комок в горле.
— Очень повезло, что группа крови вашего брата оказалась подходящей для переливания. В наших запасах не было столько, чтобы вывести вас из критического состояния. – Судя по униформе, женщина была медсестрой. – Медведи в этом году совсем озверели, куда рейнджеры смотрят…

Винчестеры переглянулись. Лишь с огромными усилиями можно было поверить, что раны по всему телу Дина нанесены медвежьими зубами, но гражданские как-то умудрились. Они согласились бы с любой причиной, кроме нападения сверхъестественного существа.

— Мистер Кирк, брат сказал, у вас неотложное дело. Доктор решил, что вы вне опасности. Когда закончим вливание, я вас отпущу. По приезде домой обязательно посетите вашего врача. А пока меняйте повязки на ранах и обрабатывайте кожу лосьоном.

Перед тем, как удалиться медсестра поставила на тумбочку стеклянный флакон с четвертью галлона розовой жидкости. Дин не мог отвести глаз от оскорбляющей его чувства бутыли.
— Э-э… Чувак… Я многого не помню. Вампир меня жрал и всё такое… – он запнулся, кусая губы, а мелкий, поганец, только улыбался, не выказывая ни малейшего желания помочь. – Какого чёрта они это подсунули?!
Сэм, не отвечая и продолжая ухмыляться, навёл телефон на брата и сделал снимок.
Сбитый с толку, ожидающий самого худшего Дин посмотрел на экран и застонал в отчаянии.

Сэм уже откровенно рассмеялся. Опухшая бурая маска вместо прекрасного лика была такой ерундой по сравнению с гибелью от кровопотери, обезвоживания или теплового удара… Дин был жив, в безопасности, и Сэм искренне веселился над его видом.
Дин никогда не загорал нарочно, светлая кожа в веснушках была слишком чувствительной. И целый день под палящим солнцем оставил настоящий ожог на его лице и шее.
— Я похож на недожаренный бифштекс, – проворчал Дин, бросая телефон на одеяло. – Гордон не жилец.
— Подумаешь, подпортил тебе физию, – хмыкнул Сэм. Он взял телефон, ещё раз вгляделся в снимок и согласился: – Не жилец.

___________________________________________
_____________________________________________

---

Вернись из Пекла

Название: Вернись из Пекла
Автор: Maz Kazama
Переводчик: Alrami
Оригинал: Aftermath
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: R
Размер: мини
Жанр: джен, AU, angst, hurt/comfort
Саммари: после долгих месяцев безуспешных стараний Сэм всё-таки воскрешает брата...
Артер: Silver4456



Дин открывает глаза только на третий день.
Два дня Сэм переживает, что вернул не прежнего Дина, а зомби. Или безнадёжного коматозника. И не знает, посмотрит ли брат на него когда-нибудь.
Два дня Сэм думает, что хуже быть уже не может.

На третий день Сэм понимает, что может. Брат начинает истошно кричать.
Дин не умолкает, несмотря на все лихорадочные заверения Сэма о полной безопасности. Сэм запихивает его в «импалу» и везёт подальше от встревоженного персонала мотеля и рассерженных постояльцев. Остановившись на обочине заброшенной дороги, Сэм преодолевает слабое сопротивление брата, связывает ему руки и затыкает рот скомканным полотенцем. Он врубает радио на полную мощь и, скорчившись на сиденье, зажимает уши.
Сэм страстно желает вернуться во второй день.

Четвёртый день оказывается днём попыток.
Дин пытается кричать, хотя не может издать ни звука сорванным горлом. А Сэм пытается не обращать внимания на его глаза, стеклянные от застывшего ужаса, на рот, раскрытый в немом вопле. Пытается сделать вид, будто рад, потому что день всё же лучше вчерашнего.

День пятый. Дин спит, Сэм дремлет урывками, возвращаясь из кошмарных снов в не менее кошмарную действительность. Впрочем, если не учитывать, что белый как мел, тощий до прозрачности Дин временами дрожит в ознобе и давится стонами, можно притвориться, что всё нормально.

Шестой день демонстрирует, насколько он далёк от нормального.
Дин не кричит. Он забился в угол, охватив себя руками, и широко распахнутыми глазами следит за Сэмом. Тот подходит - медленно, очень медленно - и почти шепчет:
— Всё хорошо, ты дома, это я, я…
Дин смотрит сквозь него - ни намёка на узнавание, ничего, кроме страха.
— Я должен осмотреть твои раны… Обещаю, я буду осторожен.
Сэм делает ещё один шаг. Дин отчаянно вжимается в стену и содрогается всем телом.
Брат вернулся внешне почти невредимым, если не считать бледности и худобы. Словно и не разрывали его в клочья Адские Псы. Правда, на левой руке, ниже локтевого сгиба, кровоточили не переставая несколько глубоких царапин. Сэм перебинтовал их, когда Дин был без сознания. Нужно было сменить грязную, набухшую кровью повязку.
Едва почувствовав чужое прикосновение, Дин начинает отбиваться. Он слаб как ребёнок и совсем лишён координации, Сэм без труда справляется с ним – прижимает руки и сдавливает коленями ноги.
— Прекрати! Я же хочу помочь! – рявкает Сэм и тут же, устыдившись, смягчает тон. – Всё в порядке, не бойся, это я. Тебя никто не тронет… Всё хорошо, – твердит он как заклятье.
На секунду замолкнув, чтобы вытереть невольные слёзы, Сэм вдруг слышит бормотание.
Дин говорит!
Сэм напрягает слух, чтобы разобрать шелестящие слова, – и сердце его обмирает в неистовой жалости. Дин сотворил своё заклинание из непрерывного повторения exorcizamus, молитв и защитных ведовских чар; заклинание, совершенно бесполезное и беспомощное в Аду.
Что же пришлось вытерпеть брату, если этот набор слов оказался его соломинкой… Сэму и хотелось узнать, и он догадывался, что знание может стать непосильной ношей.

На седьмой день Сэм просыпается и понимает, что ночь была впервые спокойной, – он даже не переменил положение с вечера. Как и Дин, спящий в соседней кровати.
На седьмой день появляется слабая надежда, что он вновь обретёт старшего брата.
На седьмой день Сэм решается ненадолго оставить Дина. Он идёт в «импалу» за аптечкой и, вернувшись, находит подопечного кромсающим своё низручье опасной бритвой.
На седьмой день, перевязывая изуродованную руку брата, давя уже в себе безысходный крик, Сэм Винчестер осознал, что не может справиться со всем этим в одиночку.

***

Впервые за долгое время Сэм желает, чтобы отец оказался рядом. Папе удалось бы достучаться до Дина. Папа сумел бы помочь. По крайней мере, он смог бы вытащить Дина из угла!
— Давай же! – уговаривает Сэм брата, предусмотрительно держась на расстоянии – вдруг старшему снова захочется помахать кулаками. – Нам пора выбираться отсюда, прокатимся, а?
Сэма тошнит от своего жизнерадостного тона, но как по-другому говорить с Дином, который до сих пор дрожит в неверном убежище. Его бьёт озноб, несмотря на два накинутых одеяла.
Сэм осторожно тянется, чтобы взять Дина за здоровое запястье – ледяная кожа и бешеный пульс под пальцами. Он не ждёт ничего, но происходит чудо: слабая ладонь ответно цепляется за его руку.

— Тебе нечего бояться, – убеждает Сэм, поднимая Дина на шаткие ноги и пытаясь поймать его взгляд. Дин не видит младшего; в глазах по-прежнему стынет ужас Преисподней. Но сейчас он хотя бы не кричит.
— Пойдём потихоньку? – Сэм знает, что его улыбка похожа на оскал, и задаётся вопросом, стоит ли изображать оптимистичного придурка, если Дин не слышит и не понимает его.
Ему кажется или Дин действительно чуть скашивает взгляд на сброшенные одеяла?
— Хочешь взять с собой?
Дин еле заметно двигает головой – или Сэму опять хочется, чтобы он кивал? Сэм подхватывает одеяла, чувствуя укол совести за кражу. А, к чёрту, комфорт брата важнее.

Сэм не стал выписываться из мотеля.
Взяв брата за руку, он ведёт его на парковку и терпеливо плетётся к машине со скоростью запинающейся ходьбы Дина.
— Не возражаешь, если я сяду за руль? – На этот раз Сэм улыбается искренне и достаёт из кармана ключи. Дин не реагирует ни на слова, ни на улыбку, и Сэм грустнеет. – Раньше ты оценил бы и всыпал своему мелкому засранцу, – вздыхает он.

Сэм открывает пассажирскую дверцу и усаживает Дина на сиденье. Его не покидает ощущение, что он двигает манекен, а не живого брата.
Сдержав подступившие слёзы, Сэм бросает скомканные одеяла назад и пристёгивает Дина ремнём безопасности.
— Помнишь, ты просил позаботиться о машине? – Голос срывается, но Сэму наплевать. – Я всё сделал, как ты хотел…
Он ждёт ответного знака, а Дин безучастно обводит указательным пальцем защитный антидемонский рисунок на крышке бардачка.
— Ладно, – Сэм включает зажигание, – поблагодаришь меня позже.
«Надеюсь…»

Путешествие занимает намного больше времени, чем следовало бы.
Дин, словно желая затушить сжигающий его изнутри огонь, выпивает шесть бутылок воды одну за другой, поэтому Сэм вынужден останавливаться возле каждого придорожного сортира.
Настоящая катастрофа случается, когда Сэм решает, что любимая музыка может встряхнуть брата и разбудить его память. Грохот ро́ковых ритмов оглушает Дина и приводит в такое состояние, что он готов выброситься из машины, если бы не заблокированная дверь. В течение получаса Сэм тщетно пытается утихомирить Дина; в конце концов, он подсыпает успокаивающее в очередную бутылку с водой.

Когда они всё-таки добираются до поворота на «Автосвалку Сингера», Сэм тормозит и сворачивает на обочину.
Бобби будет задавать вопросы, на которые Сэм не желает отвечать. И никогда не пожелает.
И Дин вряд ли хочет, чтобы старик увидел жалкую пустую оболочку, в которую он превратился.
— Мне так жаль… – Сэм пытается положить руку на плечо брата и вздрагивает сам, когда Дин в испуге отдёргивается. Это так нечестно, так несправедливо, что Сэм готов кричать, вопить, выть…
Он вздыхает глубоко и прерывисто.
— Чувак… Я стараюсь делать как лучше. Я хочу вернуть старшего брата.

***

Только встретившись с Бобби, Сэм осознаёт, насколько хотел увидеть его. Насколько ему было нужно увидеть старого друга. И чуть позже соображает, что неплохо было бы сначала позвонить Сингеру.
— Дин?!! – На лице Бобби отражается вся гамма испытываемых им чувств; она же звучит и в голосе – недоверие, опаска, замешательство и мольба о чуде.
Сэм торопливо вылезает из машины, оглянувшись на неподвижно сидящего Дина.
— Привет.
Он не знает, что сказать старику.
«Ну да, я воскресил брата, вытащил его из Пекла, только он как будто и не Дин совсем. А ещё я, похоже, выпустил сотни тысяч демонов в наше измерение… Привет, как поживаешь?»
— Бобби, мне… нам очень нужна твоя помощь.

Сэм раздражён и сердится на себя за чувство, которое не должно было появляться: что он за брат такой, если раздосадован выздоровлением Дина? Что из того, если Бобби удалось заставить Дина поесть – и похлопотал-то всего пять минут, в то время как у Сэма не получилось вообще. Что из того, если Дин благополучно сидит на диване рядышком с Бобби, а не забивается в угол, как в Сэмовом обществе. Что из того, если Дину наплевать на брата, который вернул его к жизни?
«Не валяй дурака. Дин в ужасном состоянии, он не может управлять собой».
Измотанный Сэм уже не может рассуждать здраво.
— Дин!
Выкрик звучит слишком громко и резко.
Бобби и Дин смотрят на Сэма, и тот со стыдом замечает, что глаза Дин снова принимают отсутствующее выражение; уходя в себя, он пытается защититься от злости и шума.
«Сэм, какого чёрта ты творишь? Приказом заставить брата чувствовать себя в безопасности рядом с тобой? Отличная логика».
— Что случилось, парень?
Бобби глядит с неодобрением. Дин прячется за его спину, и Сэму нестерпимо хочется заорать ещё громче: «Я спас тебя! Я заботился о тебе! Это я, я заслуживаю твоего доверия!»
Сэм отводит взгляд и бормочет:
— Ничего… устал…
— Иди поспи. – Бобби чуть передвигается, словно загораживает от него Дина. – Я присмотрю.
Сингер улыбается кривовато, что немудрено, если учесть ситуацию.
Сэма не тянет улыбнуться в ответ, потому что перед его внутренним взором до сих пор стоит Дин, кромсающий бритвой свою руку. Господи, это было чересчур. Слишком даже чересчур.
— Шагом марш в постель!
Для убедительности Бобби указывает на лестницу. У Сэма нет сил на сопротивление и особого желания тоже: соблазнительно в течение нескольких часов не ощущать себя старшим братом.
Сэм смотрит на Дина в последний раз, поднимается по ступенькам и падает на кровать.

Бобби пребывает в невероятном смятении. Поспешные сбивчивые объяснения Сэма, когда они затаскивали Дина в дом, только нагнали тумана.
Невозможно ни принять, ни уложить в голове тот факт, что его мальчик воскрес. В течение долгих месяцев мысли о том, что его названный сын терпит бесконечные запредельные му́ки, разрывали Бобби сердце.
Дин вернулся.
И Бобби не хочет знать, какой ценой. Пока не хочет. Пусть интуиция включает все сигналы тревоги, у него есть главная забота – Дин. Сплошная боль, сплошной ужас – Дин.
Восемь месяцев непрерывных изощрённых пыток… Днём и ночью. Каждую минуту. У Дина не было шансов остаться собой. Похоже, он до сих пор не выбрался из Ада.
— Ты меня слышишь, сынок? – негромко спрашивает Сингер. – Помнишь, кто я такой?
Дин смотрит на него, не узнавая. Потом привычно облизывает выцветшие истончившиеся губы.
— Кристо?
У старика перехватывает дыхание.
— Я не демон, и ты не в Аду, понимаешь?

Дин отворачивается и молчит, но на душе у Бобби становится легче: его мальчик смог вспомнить важное слово, его мальчик жив и в своём уме. Он блуждает в лабиринте всепоглотивших его воспоминаний о нескончаемой агонии и немыслимых унижениях, но обязательно найдёт выход в реальность. Ему нужно лишь время и забота близких.
Дин должен выбраться. Должен.

***

Дин прокусывает насквозь нижнюю губу в попытке удержать крик, буквально разрывающий ему горло.

Молчи! Заткнись! Не напоминай им о себе.
Но как же БОЛЬНО!

Невозможно оставаться живым, испытывая такую БОЛЬ!..
Ах да… он же давно умер. Восемь… восемьдесят лет назад. Смешно… Нет, не смешно, а больно! Он не может ни прекратить эту Боль, ни привыкнуть к ней, ни понять, что у него, мёртвого, может болеть.

Крик заполняет лёгкие и вырывается через израненную гортань. Дин дёргается изо всех сил – и только потом осознаёт, что не прикован к дыбе, как обычно.
Что бы это ни означало, в душе его не мелькает ни проблеска даже опасливого ожидания. У Дина Винчестера не осталось ничего: его безумные надежды вытекли вместе кровью, сгорели вместе с кожей, были вырваны вместе с внутренностями…
Оставь надежду всяк сюда входящий. Значит, демоны не лгали? Вот забавно!
Дин не может удержаться от смеха, как прежде от крика. Он пугается хриплого рыдающего звука и, отшатнувшись, вжимается в стену.
Стоп! Откуда здесь стена?!
Скользнув спиной по твёрдой поверхности, Дин опускается на пол, подтягивает колени к груди, стремясь стать как можно меньше, незаметнее.
Он закрывает глаза и раскачивается в такт своей молитве, столь же бессмысленной и пустой, сколь и надежда.
Что здесь было неистребимым и постоянным, так это знание – через минуту, через две из тьмы выйдет палач – и ожидание очередной казни.
Exorcizamus te, omnis immundus spiritus… Отче наш, иже еси на Небесех...

— Дин!

НЕТ! Пожалуйста, нет!

Дин охватывает голову руками, раскачивается всё быстрее, бормочет, захлёбываясь словами… Если он никого не видит, ничего не слышит, не чувствует, тогда невозможно причинить ему боль. Всего лишь день за век, один день без боли… пожалуйста…

Шаги неумолимо приближаются, их грохот усиливается до невыносимого. И Дину слишком хорошо известно, что будет дальше: треск молний, свист-звяканье цепей, слетающихся со всех сторон, огромные ржавые крюки, вонзающиеся в плечи, запястья, лодыжки, растягивающие его тело над бездной – так, чтобы не осталось ни клочка, недоступного для пыточного инструмента.

— Дин?

Рука… не ледяное железо, а тёплая рука касается его предплечья. Дин сжимается. Он не даст тварям шанса опробовать на себе что-то новое. Пусть всё идёт своим чередом. Лишняя минута без Боли…

— Сынок, почему ты забился в угол?

Потому что я гнию в Аду.

Дин не знает, откуда приходят такие мысли. Он не помнит, что было до Пекла. В его существовании ничего нет, кроме вечных мук. Все его мысли о только об истязаниях: когда начнётся новая процедура; как можно оттянуть пытку; насколько сильно болит и через какое время боль усилится; когда, наконец, плоть оборвут с костей и его отправят в небытие на несколько мгновений; что же он натворил, чтобы заслужить всё это; почему, почему, ПОЧЕМУ?!

— Посмотри на меня.

Губы вздрагивают, кривятся в подобии усмешки. Посмотреть? Мы это уже проходили. Нет-нет-нет! Он не будет глядеть, не будет, не будет, не посмотрит, не увидит, не сделает ужас реальным.

— Это Бобби, Бобби Сингер.

Сингер? Певец? Что за имя для демона… Оно, скорее, для Дина. Лилит заставляет петь, чтобы ей не было скучно его разделывать, сдирать кожу, срезать мясо. Наверное, какой-то бесёнок пришёл поглумиться и получить свой глоток крови Винчестера.
Дин не знает, что плохого он сделал сотням своих палачей, почему им так нравится его терзать, может, если бы знал, то и сожалел бы о содеянном.

Ignosce mihi, quaeso…

— Тебе не за что извиняться, – говорит демон к изумлению Дина. Неужели тварь прислушивается? Может, нужно его попросить? Иногда, если Дин умоляет о пощаде достаточно убедительно, они убивают его быстрее обычного и дольше не возвращают. Иногда они возвращают его полностью исцелённым, чаще частично залеченным. А иногда – прежним окровавленным мешком кожи с раздробленными костями, когда другим демонам не терпится.

— Давай поднимем тебя с пола?

Голос демона обманчиво мягок – очередная издёвка. С пола на пыточную раму? С пола – на потолок? В огонь?
Дин вздрагивает, сжимает виски; исстрадавшийся разум буквально взрывает неожиданно ясная картина: женщина, горящая на потолке. Он задыхается, сражённый натиском воспоминания. Что происходит?!

— Огонь? – эхом отзывается демон, и память Дина меркнет под чёрной волной страха. Дин ненавидит, когда его сжигают. Ненавидит кипящую пузырями кожу, белую бесконечную агонию, боль, которую чувствует, даже когда уже не должен что-либо ощущать… Какого чёрта? Зачем он подал грёбаной твари эту идею?!
— Здесь нет никакого огня, – продолжает демон. Дин содрогается; он донельзя измучен и не понимает сказанного. Тем более, когда бы кто и что ему ни говорил, всё заканчивается мучениями. А завтра предстоит ещё один день в бесконечной адской череде, начала которой он уже не помнит…

***

Раздавленный горем Бобби не сводит глаз с Дина, свернувшегося под пуховым одеялом с головой – как перепуганный ребёнок. Он понятия не имеет, что делать и как вернуть прежнего озорного Дина на место этого жалкого дрожащего комка страданий. Такое не решается бутылкой холодного пива, хлопком по спине и «скоро будешь в норме, чувак». Мысленно Бобби признаёт своё бессилие.

— О господи…
Бобби оборачивается на тяжёлый вздох.
— Я думал… – подойдя к кровати и глядя на затаившееся существо, которое когда-то было его братом, Сэм с трудом продолжает, – я думал, хоть сегодня ему станет лучше.
В голосе Сэма звенят слёзы.
Пытаясь подобрать слова утешения, Сингер тянется к лохматой голове, но, не решившись прикоснуться, опускает руку.
— Да ладно тебе, – его самого воротит от неубедительности своего тона, – подвижки есть. Мы ведь накормили Дина, так?
— Ты накормил. После того, как я ушёл.
Ладонь Сэма подрагивает над одеяльным бугром, словно над открытым пламенем.
— Я виноват… не предусмотрел…
— Что ты там бормочешь, Сэм? Расскажи лучше, как спас брата. Я подозревал, что ты умник, но не до такой же степени.

Сэм отдёргивает руку и даже отодвигается от кровати. Бобби мог бы поклясться, что во взгляде младшего Винчестера мелькают та же паника и безумие, которые он видел в глазах старшего.
— Я добрался до Ада и вытащил его, – торопливо и уклончиво отвечает Сэм.
— Ты – что сделал?! – восклицает Бобби.
— Взял за шкирку и вытащил из бездны, – раздражённо говорит Сэм.
— А подробнее? – просит Бобби, уже не стараясь отогнать тревожное чувство – Сэм что-то скрывает и скрывает плохое; старый охотник привык доверять своей интуиции.
— Давай отложим! – Раздражение Сэма не утихает. – Он сейчас здесь, живой – и это главное.

Бобби не зачёл попытку увильнуть, но докапываться не стал. У них ещё будет время обсудить Сэмово враньё, когда Дин не будет задыхаться в своём убежище.
— Ты прав. – Сингер пробует добродушно улыбнуться, но удаётся изобразить только кривую гримасу. – Займёмся Дином.

И Сэм всё–таки кладёт руку на одеяло. На Дина.
— Он давно… там?
«Нет, – хочет сказать правду Бобби, – он спрятался, когда услышал, как ты спускаешься со второго этажа». И отвечает:
— Недавно.
— Пора сменить повязку.

Они оба переживают ещё один шок, когда приходится высвобождать Дина из его укрытия: Сэм тянет одеяло из дрожащих рук, а Бобби удерживает несчастного и со слезами слушает невнятные безнадёжные мольбы о пощаде.
Но даже сломленным Дин не сдаётся сразу: он отбивается, насколько хватает его почти несуществующих сил. Но Сэм всё же сдирает одеяло, и Дин прижимается к спинке кровати, вжав лицо в согнутые колени и закрыв уши ладонями.
Сэм бросает одеяло подальше.
— Бобби, подай, пожалуйста, бинт из моей сумки… Бобби!
Ему приходится повысить голос, потому что сейчас старик видит только Дина, слышит только его хриплое прерывистое дыхание. И то, что он видит, неправильно, несправедливо, непоправимо!
Бобби до боли стискивает кулаки.
— Эй, чувак! Ты собираешься помогать?

Бобби копается в облезлом бауле, и всё происходящее кажется ему жутким сном. Вот сейчас он распрямится, взглянет на Дина, и тот ответит своей фирменной усмешкой, и глаза будут улыбаться. Сколько раз раненый Дин валялся на этой кровати, ожидая перевязки, и всегда старался приободрить обеспокоенных родных.
Сейчас Бобби очнётся от кошмара, и всё будет по-старому…

Разочарование было таким жестоким, что Бобби еле сдержал стон.
«Ради всего святого, Сингер, соберись! Никто не поможет мальчикам, кроме тебя».
Бобби садится на край постели, и Дин кренится к нему, словно намагниченный. И даже не сопротивляется, когда старик осторожно тянет его забинтованную руку.
— Не давай ему вырваться, – мрачно произносит Сэм.

По мнению Сингера, перевязка была сделана на удивление неумело – наложено слишком много слоёв. Пока Сэм их разматывает, Бобби крепко держит Дина, обнимая его за предплечья и ужасаясь худобе и хрупкости.
Дин, отвернувшись, чуть слышно скулит за плечом Бобби. В этом тихом звуке столько безнадёжного горя, что Сингер готов сам зареветь, как подстреленный зверь.

Он не может отвести взгляд от разматываемой марли, которая постепенно меняет цвет от грязного бурого до бледно-алого.

И когда взору открывается вид кровоточащих глубоких – до кости – ран, когда из горла Сэма вырывается всхлип, словно громкое эхо похожий на плач Дина, старый охотник осознает, в какую беду они попали.

***

Вытерпевший болезненную перевязку, укутанный в одеяла Дин задремал, несмотря на озноб.
Бобби ставит на стол перед Сэмом кружку с горячим кофе.
— Раны нужно зашить.
— А ты попробуй подойти к нему с иглой! – огрызается Сэм. – Видел, что происходит при простой замене бинта?
— Я всё понимаю, – мягко говорит Бобби. – Но ведь рано или поздно придётся сделать и это. Дин и так истощён донельзя.
Сэм растирает ладонями лицо.
— Извини, чувак… Я стал часто срываться. Ты тут не при чём. Просто… он не даётся зашить. Я перевязываю с трудом, а кровь не останавливается. Понимаешь, она уже сколько дней не останавливается!
— Сэм, всё нормально. – Сингер улавливает истерические нотки в голосе собеседника. – Ты больше не один. Мы разберёмся, справимся.
Видимо, ему удалось подобрать верный тон и слова. Сэм как-то расслабляется на стуле и делает большой глоток из кружки.
— У меня в голове не укладывается… Я смысла не вижу…
— Ты воскресил брата. Какой ещё нужен смысл?
Кивнув, Сэм отводит глаза и снова пьёт кофе. Он не расположен к разговору.
Но Бобби не намерен его откладывать.
— Сэм, я знаю, тебе нелегко. Но придётся ответить на вопрос, иначе здесь останется только Дин. Каким образом ты спас брата?
Сэм вскакивает, резко отодвинув, почти отбросив стул.
— Я… Я же говорил! Просто вытащил из Ада! Он жив, он с нами, что тебе ещё надо?!
— Сэм, прошу, – с нажимом говорит Сингер.

Сэм ерошит длинные волосы, глядя куда угодно, только не в глаза Бобби. Он напоминает Сингеру одновременно и маленького Сэмми, который изворачивался, стащив всё печенье из банки, и надутого Сэма-подростка, выслушивающего очередную отцовскую нотацию. Как же Бобби скучает по тем дням…

— Я долго искал… – запинаясь, говорит Сэм. – Если бы не нашёл, не успокоился бы до сих пор. Оно казалось таким простым, это заклинание… Я подумал, что теряю, если попробовать. Пусть даже чёрная магия, но ведь на благое дело! Ведь я очень многое знаю и умею… Но что–то пошло не так. Я не понимаю, что случилось и как это можно исправить!
Крик Сэма переходит в отчаянные рыдания – на глазах Бобби сломлен и второй Винчестер.
Ноги Сэма подкашиваются, он падает на колени, закрыв лицо руками.

Бобби ищет слова утешения и не находит, что сказать. Он не может представить себя на месте Сэма, который осознал свою ужасную и, наверное, непоправимую ошибку.
Он подходит и медленно гладит парня по сгорбленной спине. Но этот простой жест удесятеряет отчаяние Сэма.

От шума Дин просыпается, сползает с кровати и забивается в угол в обнимку с одеялом.
Оставив Сэма, Бобби присаживается рядом с Дином и с радостью замечает, что тот не вздрагивает и не отодвигается от него.
— Наш малый натворил делов, – заговорщицки сообщает Сингер. – Пора его выручать. Ты ведь всегда его прощал и вытаскивал из всяких подлых ситуаций. А знаешь, что сейчас поможет?
Угол одеяла чуть сползает с лица, открывая зелёный глаз.
Бобби может поклясться, что Дин смотрит на него и ждёт продолжения.
— Он хотел как лучше, наш самоуверенный дурачок. Помоги ему. Он сейчас не Сэм, как и ты – не прежний. – Распростёртый на полу Сэм громко всхлипывает. – А я хочу видеть настоящих Винчестеров. Ты под заклятьем, но услышь меня, Дин. И вернись из Пекла.
Дин бросает взгляд на брата, но тут же прячется обратно в одеяло.

Бобби берёт его за дрожащую руку, и Дин не вырывает её.
— Господи, сынок, да ты на несколько градусов холоднее сосульки. Давай пересядем на диван? – Бобби помогает Дину подняться. – Тощий такой, но тяжёлый… Пусть Сэм нам пособит, а?
Дин отстраняет старика и сам делает несколько шагов к дивану.
Воодушевлённый Бобби помогает ему сесть. Зарёванный краснолицый Сэм приносит подушки.
Дин сжимается от присутствия брата, каменеет, но позволяет обложить себя подушками. Робкое «Чувак, прости…» отзывается паникой в его глазах, он зажмуривается, и Бобби торопливо исправляет ситуацию:
— Сэм, поставь чайник и пошуруй в холодильнике, может, найдёшь из чего сделать несколько бутербродов. Дин, ты ведь голодный как собака?
Дин, всегда оживлявшийся при виде еды и весело набивавший рот, на этот раз не шевелится и даже не размыкает веки.

Сэм приносит тарелку с наспех сляпанными сэндвичами и мнётся возле дивана, не зная, что делать.
Бобби поощрительно улыбается ему и говорит Дину:
— Извини, гамбургеров нет, но, по-моему, это вполне съедобно.
Он разламывает бутерброд и вкладывает половину в руку старшего Винчестера. И жадно вгрызается в сухой хлеб с заветренной говядиной, показавшийся невероятно вкусным. Сингер не помнит, что он ел за прошедшие месяцы.

Дин открывает глаза и с трудом, расфокусированно, плывуще – видно, что заставляет себя – впервые смотрит на Сэма.
Испугавшись, он тут же отводит взгляд, но Бобби глотает свой хлеб вместе с радостными слезами.
В конце тоннеля появился свет.

___________________________________________

---

Загадка для тролля

Название: Загадка для тролля
Автор: Alrami
Рейтинг: R
Размер: миди
Жанр: джен, hurt/comfort, angst, pre-series
Саммари: первая охота Сэма начинается и заканчивается совсем не так, как рассчитывал его отец
Артер: la_Distance




1.

— Он не готов, – говорит Дин и смотрит на отца прямо и даже без вызова.
Старший сын противится настолько редко, что Джон мог бы пересчитать эти случаи по пальцам. В такие минуты он ненавидит Дина и ненавидит себя за испытываемый гнев и ярость.
Младший сын – ходячий конфликт, готовый вспыхнуть в любое мгновение; с ним надо считаться, многие ситуации спускать на тормозах, подбирать слова, ступать на цыпочках, чтобы не потревожить очередную мину. Со старшим можно не церемониться. Джон знает: Дин всегда поймёт так, как надо, стерпит, простит. Лишь изредка, когда дело касается Сэма и отцовской неправоты по отношению к мелкому, выносливый, послушный Дин превращается в кремень. Да что там – в монолитную гору, на милю врытую в почву. Не поколебать, не сдвинуть, не взорвать.
— Почему ты так считаешь? – Джон еле сдерживает подступающее к вискам тёмное бешенство и пытается говорить как можно спокойнее. – Ему четырнадцать. Вчера он стрелял лучше тебя.
— Он не готов убивать.
— У тебя первая охота была в двенадцать, ты справился.
Какое-то время Дин молчит. На мгновение он опускает глаза и вскидывает их вновь с непонятным для Джона выражением – горечи и сарказма.
— Попробовал бы я не справиться… Я знаю Сэма лучше, чем ты, папа. Отложи охоту, дай мне привести его в нужное состояние.
Тяжёлая ладонь Джона Винчестера бьёт по пыльной столешнице с такой силой, что трещат доски.
— Состояние?! Здесь что, католическая школа для девочек? Монстры будут ждать, когда Сэмми наберётся духу в них выстрелить?! Дин, ты портишь своего брата! Мне нужны сыновья-охотники, а не слюнтяи!
Дин, распрямляясь, кажется, становится выше своих шести футов. Он смотрит на отца сверху вниз.
Джону представляется, если бы он не сидел, а стоял рядом, старший смотрел на него точно так же. Винчестер боится того, что сейчас может сказать незнакомый парень с лицом Дина, и того, что он сам может сделать в ответ на эти слова.
— Тебе всегда были нужны охотники, а не сыновья.
Дин не повышает тона, но его негромкий, звенящий от напряжения голос подбрасывает отца со стула.
— Вы должны уметь защитить себя и других!
— Вот я и защищаю Сэма. От тебя.
Пощёчина не слабее той, что досталась столу. Дин на выработанных годами рефлексах отшатывается в момент нанесения удара, поэтому не теряет равновесия, только в голове звенит.
Джон смотрит на покрасневшую распрямлённую ладонь и произносит отчуждённо:
— У тебя есть некоторое время, чтобы привести брата в нужное состояние. Выходим утром.


Забытая хозяевами лесная хижина, в которой на этот раз обосновались Винчестеры, давно нуждается в ремонте. Полы здесь скрипят, даже когда по ним не ходят, ветер задувает во все щели – оконные, дверные, стенные. Сэму кажется, что щелей уже больше, чем досок.
Он лежит в постели, закутавшись в ветхое одеяло, как в кокон, и слушает неразборчивые голоса. Он не понимает, о чём говорят родные, но напряжение ощущается физически – словно острые лучи пробиваются сквозь рассохшуюся дверь.
Сэм не помнит, когда отец и брат ссорились всерьёз; если это и случалось, ему никто не докладывал. Обычно Дин терпит или убеждает себя в том, что отец прав. Сэм готов ударить старшего за эту покорность, чтобы тот наконец очнулся и понял – нельзя позволять так обращаться с собой! Сильный бесстрашный брат становится тенью рядом с отцом, именно тенью – безмолвной и послушной каждому жесту.

* * *

Дину исполнилось восемнадцать зимой.
Двадцать четвёртое января застало Винчестеров в Спринг-Крике, штат Невада. За две недели до этой даты Джон снял двухкомнатный номер с кухней в заштатном мотеле, где Сэм и проводил всё время, свободное от школы. А отец и Дин целыми днями мотались по заповеднику Гумбольдт-Тоьябу, выслеживая порченого горного духа, с которым боялись связываться местные индейские шаманы.
Сэм сидел над учебниками, прислушивался к вою ветра, к стуку дождевых капель о стекло и каждый вечер боялся, что родные не вернутся. Тогда ему придётся вспороть подкладку в отцовской сумке, вынуть неприкосновенный запас баксов и добираться к пастору Джиму. А потом жить, не имея понятия, что случилось с отцом и братом.
Но они возвращались. Замёрзшие, в грязной, насквозь промокшей одежде, с синяками и ссадинами, полученными в бесконечной гонке по лесу и скалам. Отец отправлял Дина под горячий душ первым, сам подходил к младшему и трепал по волосам ледяной вздрагивающей рукой…
Они не пришли только двадцать четвёртого.

Сначала Сэм надеялся, что в день рождения старшего сына Джон устроит выходной для себя и для простуженного, вконец измотанного Дина. Потом, услышав, как отец спозаранок начал собираться, подумал, что он даст Дину хотя бы поспать подольше… Но они ушли как всегда – в рассветных сумерках, потому что дух опять объявился возле деревни и погубил трёх человек.
Сэм не пошёл в школу. Прибрал номер, нажарил оладий, завернул в обёрточную бумагу подарок – тёмно-синюю футболку со знаком Бэтмена. Ещё придумал, чем украсить серую упаковку, и долго вырезал из фольги кособокую снежинку.
Он сидел с книжкой до полуночи, но от беспокойства не мог ни читать, ни дремать, а только ждать звонок или знакомый рокот «импалы», заворачивающей с шоссе на стоянку.

Он сам не заметил, как уснул. Пробудился утром, в пустом номере.
Телефоны не отвечали. Всё понятно: вне зоны доступа. Забыв набросить куртку, Сэм в отчаянии выскочил во двор, заметался, оскальзываясь на сыром снегу. Нет машины. Нет папы. Нет Дина!
Он десять раз похоронил родных за несколько минут, пока не увидел подъезжающую к мотелю машину.

Покрытая грязью до крыши «импала» не ехала, а ползла со скоростью улитки, словно неуверенно нащупывала дорогу, словно ослепла… Словно ослеп тот, кто был за рулём!
Сэм бросился к автомобилю, рванул дверцу и увидел брата, полузавалившегося на пассажирское сиденье. Отца не было. Окровавленная кожанка валялась позади, и разодранный свитер Дина тоже был весь в крови. Сэм взялся за относительно сухие плечи брата и потряс его, еле удерживая панический крик.
К его облегчению, Дин зашевелился, сел и, глядя на младшего мутными, тёмными от боли глазами, спросил: «С тобой всё хорошо?»
— Со мной-то да, – сказал Сэм, помогая брату выбраться из машины. – А вот что с тобой? И где папа?!
— Жив, в больнице… – Дин на подгибающихся ногах шёл к номеру, стараясь не наваливаться на мелкого.
Едва он переступил порог, силы кончились, и Дин рухнул на пол. Слабым движением руки он остановил Сэма.
— Запри машину…
Сэм понял, брат прав и это важнее: стоящая посреди двора «импала» с распахнутой дверцей и пятнами крови внутри может привлечь ненужное внимание.

Он отогнал машину, неумело припарковал и вылез, с содроганием обнаружив, что испачкался в Диновой крови. Машинально попытался оттереть её с джинсов снегом, но какой-то мужчина, вышедший на стоянку, спугнул его.
Вернувшись в номер, Сэм нашёл Дина в сознании. Он хотел вызвать «скорую», но брат протестующе прохрипел: «Не надо… Давай сам…» и даже попытался встать.

Младший сдался; он уже около года проходил травматологическую науку на практике, поэтому знал, что делать, – сцепив зубы, начал разрезать влажные, липкие свитер и футболку на Дине. Левая рука поверх одежды была перетянута банданой, что помогло избежать фатальной кровопотери, когда сосуды были разорваны когтями или необычайно длинными зубами.
Мальчик обрабатывал раны, как мог зашивал их и перевязывал, задыхаясь от тяжёлого медного запаха, от собственного страха, слушая бормотание Дина, всё больше сползавшего в беспамятство.

А тот ещё мог приподниматься, пока братишка накладывал неуклюжую, но достаточно тугую повязку на сломанные рёбра, и всё старался объяснить, что случилось – чтобы мелкий не боялся так сильно, ведь обошлось же… Слова выходили невнятными, беспорядочными, такими же рваными, как дыхание Дина.
— Мы его завалили, Сэмми… Очень злой… Слишком сильный… Я выманил его, отец ранил… Но тот успел столкнуть… со скалы… пока папа читал заклинание… Папа сломал ногу… разбил голову… но отправил тварь восвояси… Всё будет в порядке… Не реви… Я дотащил отца… отвёз в больницу…
— И удрал оттуда, ¬– улыбнулся Сэм, глотая слёзы.
— Ты же знаешь… как я люблю лечиться… Отлежусь…

Пока Дин окончательно не отключился, Сэм растолок таблетки жаропонижающего и анальгетика, намешал их в один стакан с водой и заставил брата выпить. Потом снял с него сапоги, натянул сухие носки, положил под голову подушку и укрыл двумя одеялами.
Для себя стащил матрас с кровати и лёг рядом с Дином. Того уже начал бить озноб.
Сэм взял его за горячую мокрую руку. Он прекрасно помнил, что старший всегда, всю жизнь сидел рядом, пока он болел, и, когда становилось совсем худо, держал за руку. От Дина словно перетекала прохлада, энергия и уверенность, само его прикосновение было лекарством…

Тогда Дин пролежал весь день, горя в лихорадке. Сэм то хватал телефон, то снова отбрасывал, ненавидя себя за нерешительность. Под вечер начался кризис, а вместе с ним и бред. Когда Дин стал разговаривать с мамой, Сэм не выдержал и залез под одеяла к брату – как делал всегда, всю жизнь, если ему было невыносимо страшно.
Дин пылал. Сэм собрался было принести лёд из автомата или хотя бы достать замороженный бифштекс из холодильника, но едва он откинул одеяло, старший брат на мгновение прижался щекой к его макушке и произнёс каким-то детским голосом: «Не уходи… Мне так плохо без тебя… мама…»
Повинуясь чувству острой нежности, Сэм потянулся вверх, погладил мокрые от пота, потемневшие волосы брата и прошептал на ухо, не зная, слышит ли тот его:
— Я не уйду… мой ангел…
Ему показалось, что мама могла бы называть маленького Дина именно так.

Он всё-таки сбегал за льдом. Завернул кубики в салфетку и нагнулся над братом, чтобы положить компресс на лоб. И понял, что им повезло – кризис миновал.
Дин спал, уже не багровый от жара, а бледный. На коже проступили веснушки, длинные ресницы веером лежали на щеках.
Сэм почувствовал, что зверски хочет есть. Надо было сварить какую-то кашу и для брата. Он прошёл в крохотную кухоньку, согрел чай и стал жевать засохшие оладьи.

А потом кусок встал поперёк горла – он осознал то, о чём не мог думать, пока переживал за старшего. Отец сделал из него живую приманку для свихнувшегося духа! И чудовище едва не убило Дина! Судя по повреждениям, оно метило в сердце, но брат сумел увернуться, подставив руку.
Сэм почувствовал, как в груди что-то лопнуло с неслышным звоном. Он знал, что для отца дело превыше всего, но не подозревал, что превыше детей. Он глотал чай вместе со слезами и представлял, как раненный Дин тащит папу по камням и буреломам, вернее, Джон передвигается на одной ноге, опираясь на палку и держась за сына, но где-то теряет равновесие, падает, и Дин поднимает его, сам едва не теряя сознание от боли, рискуя разорвать лёгкое обломками рёбер… Сколько он вёл отца до машины – милю, две, три?
Будь проклята охота!

Утром Дину полегчало настолько, что он смог встать, стащить с себя влажные джинсы и перебраться в кровать.
Сэм пришёл с завтраком и таблетками. Дин, давясь, проглотил три ложки подгорелой каши и забастовал. Когда обезболивающее подействовало, мелкий сменил повязки, порадовавшись, что раны чистые и почти не кровят.
— Сходи в больницу, – сказал Дин. – Скажи папе, что я в порядке.
— Во-первых, ты далеко не в порядке, – краснея от сдерживаемого гнева, произнёс Сэм. – Во-вторых, не думаю, что отцу так уж интересно твоё состояние.
— С чего ты это взял?
— С того, что он подставил тебя! Сознательно! Расчётливо! – закричал младший. – Использовал своего сына в качестве подсадной утки! Смерть какого-то урода для него важнее, чем твоя жизнь!
— Не ори, – поморщился старший, ¬– и так башка раскалывается… Меня никто не использовал, Сэмми. Мы с папой обсудили тактику и решили, что это лучший из вариантов.
— Ага! Отец решил, а ты даже возразить не посмел!
— Это было нужно сделать, и я сделал. Отец опоздал всего лишь на несколько секунд. Духа нет, мы живы. И люди будут живы.
— Папа не только о тебе не беспокоится! Он и обо мне не думает! Что бы… – голос Сэма прервался, и он, отвернувшись, тихо закончил: — что бы я делал, если бы тебя не стало…
— Сэм, эй. Я всё ещё здесь.
— Завтра, через месяц, он снова потащит тебя на охоту и…
— Бьюсь об заклад, ты забыл о моём дне рождения.
Брат знал, чем его отвлечь. Сэм перерыл всю комнату, отыскивая подарок. Свёрток нашёлся почему-то на кухне задвинутым в самый дальний угол шкафа.
Дин встретил младшего усталой улыбкой.
— Приготовился, значит? Клёвый цветочек, Сэм.
— Это снежинка, — фыркнул тот. – Распаковать?
— Давай показывай… Ух ты, Бэтмен.
— Я помню, как ты просил у папы футболку с похожей картинкой, когда я был ещё маленький. А он сказал, что денег на патроны не хватает, и ты вполне можешь носить старые рубашки, пока не вырастешь из них.
— Помнишь? Ты же был совсем сопливый, лет пяти.
— Просто он тогда купил мне машинку. А тебе ничего.
— Да, после этого я уже никогда не просил, понял, что есть вещи поважнее игрушек.
Сэм невесело усмехнулся.
— Спорим, папа не поздравил тебя с днём рождения?
Дин помолчал, повозился, укладывая раненную руку, и сказал:
— Ключи от машины верни.
— Не уходи от разговора!
— Потерял?
— Держи! – Сэм подобрал связку с пола и швырнул брату на одеяло.
Дин взял ключи с тяжёлым потёртым брелоком – чёрным, с серебряным крестом Шевроле, взвесил их на ладони и глянул на младшего с ласковой насмешкой.
— Ты проиграл, Сэмми. Отец не только поздравил меня, но и сделал подарок.
— Новый шомпол для чистки стволов? Ну, и где он?
— Ты сам отогнал его на стоянку.
Сэм посмотрел в улыбающиеся светло-зелёные глаза брата, такие яркие на осунувшемся лице, и понял, что тот не шутит.
— Папа отдал тебе «импалу»…
— Не переживай, мелкий, я разрешу тебе порулить.

* * *

Занятый своими мыслями Сэм пропускает момент, когда голоса смолкают, и Дин входит в комнату.
Старший снимает куртку, сбрасывает ботинки и ложится на кровать поверх покрывала. Даже в неярком свете фонаря заметно малиновое пятно на его щеке.
Сэма бросает в жар. Бешенство поднимается в нём, как кипящее молоко в кастрюле.
— Он. Тебя. Ударил.
Он рвётся к двери, чтобы ударить в ответ, а потом разнести эту скрипучую халабуду, провонявшую плесенью…
Его останавливают не слова Дина «Стой. Нельзя, Сэм», а голос, которым они были произнесены. Младший ненавидит этот голос, хотя слышал его лишь три раза в жизни, – надтреснутый усталый голос старика.
Он подходит к Дину, хватает за грудки с такой силой, что даже приподнимает над постелью. К его смятению, тот не реагирует на рывок. Обычно живой, как ртуть, брат не начинает потасовку, руки безвольно лежат вдоль тела ¬– Сэм словно тюк сдвинул.
Дин поворачивает голову и смотрит на мелкого с печальной опустошённостью.
— Он сам жалеет об этом, Сэмми…
— Ты всегда его защищаешь! – злые слёзы щиплют веки.
— Кто-то должен… А вот тебя не удалось отстоять. Отец всё равно хочет повести тебя на охоту.
— И пойду! – кричит Сэм, в ярости забывая, что ещё полчаса назад в ужасе проецировал ту, зимнюю охоту, когда он чуть не потерял родных, на завтрашнюю, свою первую. Ситуация повторилась полностью, как в кошмарном сне: горы, лес, сумасшедший кровожадный дух. Он забыл, что ночью молился о непредвиденном срыве отцовских планов; Сэм согласен на любую охоту, только не на такую. Но страх и стыд собственной слабости вытеснены гневной обидой на отца, раздражением покорностью Дина и осознанием того, что старший читает его, как раскрытую книгу. – Какого чёрта ты опять решаешь за меня?! Я вырос, а ты будто не замечаешь этого и хочешь водить за ручку! Ну, конечно, ты в двенадцать лет был куда круче, чем я в четырнадцать!
— Сэм…
— Может, хватит менять мне памперсы, вечный нянька? Не лезь в мою жизнь! Смирись с тем, что я стал самостоятельным, что ты не нужен!
Заметив, что Дина дёрнуло, словно он получил вторую пощёчину, Сэм понимает – сказал не то и не так.
Старший прикрывает глаза, добела сжимает губы – но это длится лишь мгновение, потом говорит нарочито бодрым тоном:
— Ладно, Сэмми. Значит, завтра повеселимся.

---

Название: Спаси и сохрани
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: God Bless Us, Every One
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Жанр: джен, пропущенная сцена, angst
Саммари: пропущенные сцены из 3.08
Артеры: la_Distance, Alrami




— Дин, может, не надо?
Сэмми уже восемь лет – вполне серьёзный возраст, чтобы не валить всё дело на старшего брата. Не то чтобы он не умел врать, умел, хотя не так виртуозно и артистично, как Дин, которому, похоже, нравилось морочить головы взрослым людям.
— Тебе нужна Барби? – нетерпеливо вздохнул Дин.
Сэм помотал головой.
— Тогда другого способа нет.
Отстояв небольшую очередь, мальчики подошли к прилавку.
— Я могу обменять игрушку, мэм? – спросил Дин.
Сэмми выглядывал из-за его локтя. Больше всего ему хотелось вцепиться в рукав куртки старшего брата, но он боялся показаться слабаком.
Продавщица посмотрела на круглую румяную рожицу малыша и сразу улыбнулась в ответ на робкую улыбку.
— Вам что-то не понравилось, юные джентльмены?

Дин рассказал трогательную историю – у Дина всегда был запас подходящих историй – о двоюродной бабуле, которая в силу преклонного возраста иногда забывала, что у неё внучатые племянники, а не племянницы. Ему в этот раз повезло, он получил в подарок крутую бейсбольную перчатку, а вот бедному маленькому братику прислали сапфировую Барби. Может быть, удастся обменять куклу на что-нибудь мальчишечье? Без чека, мэм.

Конечно, это сработало. Женщина сказала, что мальчики могут выбрать всё, что хотят, на определённую сумму… Она посмотрела, сколько стоит кукла, и у Сэма глаза полезли на лоб. Дин сделал вид, что ему всё равно, и, поблагодарив любезную леди, пошёл вглубь магазина, ведя Сэмми за руку.

Когда стеллажи скрыли их от глаз продавщицы, Дин остановился и сердито поинтересовался:
— Чувак, что за дела? Ты чуть не расплакался. Это же для неё в порядке вещей.
— А вдруг они узнают, что ты стащил Барби? – прошептал Сэм.
— А разве я стащил? – озорно усмехнулся Дин. И посерьёзнел, видя обеспокоенное личико брата. – Сэмми, на Рождество они продают миллионы таких штук. Никто не станет разбираться, откуда она взялась. Ты собираешься подыскивать игрушку? А то у меня куча дел и без твоих подарков.
Дин лукавил, и они оба знали, что у него нет более важного дела, кроме присмотра за братишкой.
— Ладно, – кивнул Сэм. – Только если ты выберешь что-нибудь для себя.
Дин удивлённо приподнял бровь.
— Это же твой подарок, мистер Плюшкин.
— А у тебя не было никакого.
— Был. – Дин провёл ладошкой по висящему на шее амулету. – Твой.
— Ну… он не совсем мой… и не для тебя.
— Теперь твой.
— Но… Санта-Клаус ничего тебе не принёс.
Сэм в последний момент догадался заменить чуть не вырвавшееся «папа». Но голос предательски дрогнул, и Дин явно понял, что хотел сказать младший.
Он обнял Сэма за плечи и на секунду прижал к себе.
— Хорошо, Сэмми. Валим за подарками от Санты, чувак!

Даже просто бродить вместе с Дином между полками и стеллажами оказалось настолько замечательно и весело, что само по себе стало чем-то вроде рождественского подарка. Папа брал сыновей в магазины крайне редко и уж по-всякому не интересовался их мнением о покупках. Нельзя сказать, что Сэму не хватало игрушек, но роботов и книжки всегда выбирал папа.

Дин задержался в спортивном отделе, а Сэмми торопливо миновал участок с маскарадными костюмами и фигурками мифических существ. С тех пор, как он узнал, что твари отнюдь не мифические, фигурки уже не казались забавными.
Дин нагнал его, и Сэм с удивлением заметил банку теннисных мячей в руке брата.
— И это всё?
— Ага. Я давно хотел научить тебя делать мучные бомбочки. Если вырезать в мячике дыру, наполнить его мукой и швырнуть в стену, он бабахнет, как настоящая граната.
Посмотрев на наклейку с ценой, Сэм нахмурился.
— Слишком дёшево. Найди что-нибудь дороже.
— Эй, мелкий калькулятор, я хочу, чтобы ты потратил побольше.
— А я хочу, чтобы было напополам.

Мальчики снова разделились: Дин пошёл к спорттоварам, а Сэмми, пересмотрев выставленные книги, взял толстую «Мир викторин» и ещё две, которые приглянулись обложками.
Свернув за угол, он увидел Дина, в задумчивости стоявшего перед витриной с баскетбольными мячами.
Взглянув на ценники, Сэм на цыпочках вернулся, чтобы положить одну из книг обратно на полку.
Встав рядом с братом, Сэмми дёрнул того за рукав и указал на один из мячей.
— Бери этот.
Дин неуверенно посмотрел на младшего.
Он колебался, и Сэм придумал, как настоять на просьбе.
— Бери самый клёвый. Ты же будешь учить меня играть в баскетбол.

Продавщица не только обменяла глупую Барби на ценные книги и отличный мяч, но и отсыпала в Динову ладонь немного мелочи. Сдача была невелика, однако её хватило на одно мороженое, политое ванильным соусом.
И когда они шли домой… то есть в мотель, по очереди облизывая мороженое, и Дин стукал своим оранжевым мячом, Сэмми, прижимая к боку новые книжки, понял, каким хорошим было Рождество – несмотря на то, что папа не приехал на праздник. И несмотря на то, о чём Сэм прочитал в отцовском журнале.

* * *

Сновидение-воспоминание растворяется в прохладном воздухе, приправленном хвойным ароматом. Сэм медленно открывает глаза и поднимает голову с подушки. На его языке до сих пор тает вкус мороженого… Он бросает сонный взгляд на соседнюю кровать.
На пустую кровать.
Остатки сна моментально улетучиваются. Сэм встревоженно осматривает комнату и выдыхает, увидев Дина, сидящего на маленьком диване. Тот по-прежнему смотрит телевизор…
Секундой позже Сэм понимает, что в номере слишком темно для включённого экрана – комната освещена только огнями ёлки.
— Дин…
— Да?
— Что с тобой?
Сэм не знает, как ещё можно спросить, почему брат совершенно не похож на себя – когда он стал бы просто так тихо сидеть в темноте, утратив всю свою неисчерпаемую энергию и задор.
— Всё в порядке, Сэмми, просто не хочу спать. Наверное, ещё не устал.
На часах 02:25.
Ну да. Ранний вечер. Дин не был в отключке дольше Сэма, не получил два глубоких пореза, не дрался отчаянно с нечистой силой – правильно, с чего бы ему уставать.

Закутавшись в одеяло, Сэм пересаживается на кушетку.
Дин подтягивает ноги, чтобы дать младшему пройти, и, будто спохватившись, закрывает ноутбук, лежащий у него на коленях. Потом наклоняется, чтобы убрать его под диван.
— Что там?
— Где? – Дин не смотрит на брата, голос звучит приглушённо.
Сэм откидывается на спинку.
— Ты часто пишешь. Разрабатываешь какой-то план, да?
От намерения уточнить – план как разорвать сделку – его удерживает одно: Сэм не верит в существование таких планов. Дин не хочет спасать себя.

Сэм ненавидит брата за равнодушие, ненавидит себя за то, что отношение Дина к своей судьбе начинает влиять и на него: ты не можешь спасти того, кто не хочет быть спасённым.
Но он прогоняет дурные мысли – для них ещё будет время. Не сегодня.

Дин снова кладёт ноутбук на колени, но явно не собирается открывать.
Пытаясь склонить чашу его раздумий в свою сторону, Сэм пихает брата ногой в одеяле.
— Давай, чувак! Колись! На Рождество можно.
Дин смотрит на него с непонятным в полумраке выражением лица. Пауза затягивается, и Сэм уже жалеет, что начал такой разговор.
Когда молчание становится напряжённым, Дин вдруг спрашивает:
— А какое первое Рождество ты помнишь?
— Э-э-э… – удивлённо тянет Сэм. – Не знаю… Кажется, мне было шесть, и мы провели праздники у пастора Джима. Так?
Дин коротко кивает. Пальцы в нерешительности скользят по красной потёртой крышке ноутбука. Потом брат, словно собравшись с духом, поднимает её.

Сэм придвигается ближе, чтобы из-за плеча Дина увидеть экран, заполненный убористым текстом.
Да, это не план сражения, не исследование, не расчёты о расходах на порох и гильзы…

Рождество, 1983.
Тётя Кейт одела тебя в красный костюмчик, а меня заставила ей помогать – украшать ёлку и печь печенье. Хотя праздник совсем не чувствовался. Папа то не хотел даже смотреть на нас, то обнимал так сильно, что ты начинал плакать. Правда, ёлка тебе понравилась, ты смеялся, когда видел игрушки. Я присматривал, чтобы ты не тянул в рот нитки блестящего дождика…

Коротко взглянув на Сэма, Дин «перелистывает» страницу.

Рождество, 1984.
Не знаю, где мы были. Где-то в дороге. Я поставил в углу большую кривую ветку и обвесил её бумажными цепями и звёздочками, которые сам и сделал. А ты всё время пытался её свалить. Я боялся, что у тебя, в конце концов, получится, и назавтра выбросил дурацкую деревяшку…

Каждое Рождество, каждое… В том числе и одно из немногих, когда папа был с ними. Сэмми-ребёнок тогда был счастлив, а взрослый Сэм сейчас узнал, что папа вынужденно отлёживался после какого-то яда.

Горло перекрывает плотный комок, и Сэм тянет ноутбук к себе. Дин не препятствует.
Там было всё: школьные мероприятия, дни рождения, привычки, увлечения, достижения и неудачи. Стиль менялся – иногда цветистый, с деталями и комментариями; иногда короткий и деловой, как доклад военного; иногда невнятный и путанный – будто писалось через боль и слабость… Дин наверняка вёл эти записи не один год и, перенося с бумаги в компьютер, не стал их редактировать.
Это была книга по истории. Жизнь Сэма Винчестера в подробностях, которые он сам либо не помнил, либо забыл.

Сэм должен что-то сказать, но не может подобрать нужные слова, а неподходящие не стоит произносить. Он просто молча смотрит на брата.

А Дин смотрит на ёлку. В глазах звёздами мерцают разноцветные огоньки.
— Теперь ты понимаешь, почему я скрывал… – тихо говорит он.
— Дин… – севшим голосом хрипит Сэм. – Я не… я…
— Не бери в голову. – Дин по-прежнему не смотрит на него. – Это ж ничего особенного. Я всего лишь хотел… Понимаешь, когда меня не будет, не останется никого, кто бы знал всё о тебе. Даже то, чего ты не знаешь. Нужно было отдать дневник намного раньше, до того, как ты уедешь в колледж, но… В общем, получилось так, как получилось.

Утрата Сэмми была для Дина страшнее собственной смерти.

Сэм впервые полностью осознаёт, почему Дин пошёл на перекрёсток и почему сейчас ничего не предпринимает, чтобы разорвать сделку. Сэм наконец-то понимает старшего брата; он сам готов поступить так же.

Сэм боится пошевелиться – из глаз могут хлынуть накопившиеся слёзы. В груди невыносимо жарко горит костёр из смеси любви, гнева и отчаяния.
Зло не может победить. После всех мучений и потерь во имя Добра – не может. Должна же быть справедливость в этом мире…

Дин наклоняется, пряча лицо, и крутит кольцо на пальце.
Сэм слышит мелодию. Слышит, как брат тихонько напевает себе под нос «White Christmas», которая постепенно становится «Jingle Bell Rock».
Глубокий неровный полувздох-полувсхлип прорывает плотину: Сэм обеими ладонями вытирает горячую влагу со щёк. Как хорошо, что Дин не оборачивается…

— Я… спасибо… – говорит Сэм, когда может полагаться на голос. И добавляет: – Завтра раздобудем ещё один ноутбук.
Он закрывает крышку и прижимает своё ободранное сокровище к груди.
Дин выпрямляется и смотрит на младшего.
— Ты хочешь сказать – раздобудем для тебя?
Сэм мотает головой так, что разлетаются волосы.
— Ты всегда был маленькой занудной врединой. – Дин протягивает руку. – Дай-ка ноутбук на минуту.
Сэм вскакивает и обнимает компьютер с такой силой, что забинтованный палец начинает дёргать болью.
— Ни за что, старик. Он мой!
— Сучок… – ласково говорит Дин.
— Придурок! – автоматически вылетает у Сэма.
Хмыкнув, Дин оглядывает невзрачное убранство их номера.
— У нас классная ёлка, Сэм, – тихо сообщает он. Отсветы фонариков ложатся на его лицо, и Дин кажется совсем мальчишкой.
— С Рождеством, – ответно шепчет Сэм и, не выпуская ноутбука из рук, садится на диванчик рядом с братом.
Ему кажется, что красивее ёлки он в своей жизни не видывал.

* * *

Дин отыскал Сэмми в маленькой крепости, которую тот соорудил на берегу ручья неподалёку от мотеля. Дин всегда знал, где прячется мелкий, но Сэма это не беспокоило – он хотел, чтобы его находили.
Дин неслышно проскользнул через мёрзлый кустарник и положил руку на плечо Сэма.
— Папа спрашивает, где ты. Он отложил все дела и пробудет с нами целую неделю.
Если бы на день раньше… и без лекции о чудовищах…
Сэм напустил на себя равнодушный вид и постарался, чтобы голос звучал спокойно:
— Мне наплевать.
Пальцы сжали плечо.
— Он переживает за тебя и просто не хотел, чтобы ты узнал о тварях раньше времени, – со вздохом проговорил Дин. – Вот я знал… и что хорошего?
— Мне не четыре года, – шмыгнул носом Сэмми.
— Чувак, ты снова плачешь? – после паузы встревоженно спросил Дин.
Сидя на коленях, Сэм сгорбился и закрыл лицо ладошками.
— Уходи.
Он почувствовал, как Дин опустился на землю рядом. Брат был такой тёплый, от него так вкусно пахло оружейной смазкой и блинчиками, которые он пёк утром, что Сэм внезапно ощутил весь промозглый холод своего убогого шалаша.
— Сэмми, не надо…
Словно не было утреннего похода в магазин и весёлой лёгкости Праздника.
Одной рукой Дин притянул Сэма к себе, другой отвёл его ладони от личика.
— Папа напугал тебя… Но посмотри на это с другой стороны, братишка. Есть поговорка: предупреждён, значит, вооружён. Мы знаем о тварях, они не застанут врасплох. Папа научит нас, как справляться с ними. Мы готовы, понимаешь? И всё будет хорошо.
Сэм поднял голову, чтобы взглянуть на Дина; губы дрожали.
— А что, если твари одолеют папу?
— Никогда не одолеют, папа сильнее.
— А вдруг, Дин? Тогда они доберутся до нас!
Дин с силой выдохнул. Облачко пара заклубилось в холодном воздухе.
— Во-первых, папа всегда побеждает. А во-вторых, даже если «вдруг» произойдёт, я защищу и не дам тварям добраться до тебя. Я не позволю случиться ничему плохому.
Сэм положил голову на плечо брата.
— А что, если тебя нет? – сдавленно спросил он. – Если чудовища… справились с тобой?
— Им придётся очень постараться, Сэмми. И, честно скажу, ни хрена у них не выйдет. Я всегда буду тебя оберегать.

В объятии двенадцатилетнего старшего брата Сэм Винчестер чувствовал себя словно за самой крепкой стеной самой надёжной крепости на этом свете.

____________________________________________________

---

Двадцать баксов

Название: Двадцать баксов
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: Twenty Bucks
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Жанр: джен, пропущенная сцена, hurt/comfort
Саммари: пропущенная сцена из 1.19 "Кстати, Сэм, хочу опередить тебя и вернуть двадцать баксов, которые задолжал".
Артер: Blakravell




Сэм грохает дверью аукционного дома, и Дин вскакивает со скамейки.
— Картина вернулась! – кричит Сэм на всю парковку, пролетая её за несколько шагов.
— Как это – вернулась?
— Будто мы её не сжигали, Дин! Она по-прежнему в раме!
— Ни хрена ж себе. – Ошеломлённый Дин даже медлит секунду, прежде чем двинуться вслед за братом. – Значит, второй свиданочки с Сарой не будет? Двадцатку отдай.
Сэм сердито оглядывается через плечо.
— Фига.

* * *

Ни один телефонный звонок на свете не был столь ободряющим, как тот, прозвучавший в склепе.
Но сердце Дина продолжает колотиться в самом горле, мешает дышать, пока он не тормозит Детку возле особняка Эвелины и не видит Сэма – усталого, но явно невредимого. И Сару, спокойно сидящую рядом с ним на нижней ступени.
Забыв закрыть дверцу, Дин мчится через газон.
— Эй, как вы тут?
Сэм кивает, Сара слабо улыбается. От Дина не ускользает, что рука мелкого уверенно обнимает девушку за плечи.
— Ну что, по мороженому? – Дин надеется, что его голос звучит достаточно легкомысленно.
Видимо, так и есть, потому что Сэм снисходительно фыркает.
— Давай просто отвезём Сару домой.
— Давай.
Но сладкая парочка не торопится встать, и Дин прислоняется к колонне, потому что ноги еле держат.
Сэм смотрит на него из-под взъерошенной, слипшейся от пота чёлки и выцарапывает что-то из кармана.
— Я забыл тебе отдать…
Усмехнувшись, Дин берёт банкноту.
— Обращайся.
Сэм прижимает Сару к себе и говорит еле слышно:
— Спасибо.


* * *

— Не думал я, что ты на такое способен, - говорит Дин.
Сэм словно втекает в машину и расслабленно опускается на сиденье.
— Всего лишь поцелуй… - он проводит пальцем по своим припухшим губам; на щеках медленно остывает румянец.
— Ну да, ну да… - соглашается умудрённый старший брат. – Куда поведёшь её в следующий раз?
— Если мы ещё будем в городе, - бормочет Сэм.
— Мы будем в городе, - обещает Дин. – Как тебе идея насчёт кино? Темнота, знаешь ли, располагает…
Сэму словно плеснули багровой краской в лицо.
— Мы… это… мы… кажется, ещё не готовы… к кино.
— Чувак, ты в ком не уверен – в ней или в себе? Я же видел ваш поцелуй. Ну же, прояви инициативу.
— Закройся!
Сэм пробует испепелить его взглядом, но Дин только ухмыляется.
Он вынимает что-то из кармана и протягивает Сэму.
— Держи. Моя доля.
Это двадцатка. Сэм выразительно закатывает глаза.
— Спасибо, папочка.
Дин кладёт банкноту в нагрудный карман рубашки брата и прихлопывает ладонью.
— Не обманывай себя. Папа дал бы тебе презерватив.

* * *

Морг освещён мертвенно-голубоватым светом. Деятели из CSI привычно вскрывают ещё одно тело.
Дин выключает телевизор и берёт куртку. Хватит с него этого дурацкого времяпрепровождения унылой домохозяйки. У мелкого свидание, пора и старшему найти хорошенькую спутницу на вечер.
Однако он не переступает порог, добрую минуту стоит в проёме и смотрит на «импалу», в раздумье подбрасывая и ловя ключи.
Нет, не сейчас. Не сегодня.
Его сердце с Сэмом.

Дин захлопывает дверь, возвращается в номер и вытаскивает из-под кровати сумку с оружием. Лучшее, чем можно заняться, - поточить клинки. Звон металла по бруску звучит немногим хуже музыки.
Первое, что он видит, открыв «молнию», - это двадцатка, уютно устроившаяся на рукояти пистолета и фляжке со святой водой.
— Вот ведь сучок…

* * *

Он пробует не прислушиваться к телевизору. Он и правда пытается.
— Святая корова!
Сэм поднимает взгляд от книги.
— Ты сказал «святая корова»?!
— Ну да. – Чистые глаза Дина сияют невинностью. – Видел однажды. В Пенсильвании. Давала благословенное молоко и всё такое.
— Не морочь голову.
Ослепительная улыбка.
— Сэмми, у тебя появилась возможность заняться увлекательной халтуркой. Я нашёл нам дело.
— Одержимые коровы?
— Почти. Одержимые скаковые лошади.
Сэм со вздохом откладывает книгу и тянется за ноутбуком.
— Где?
— Саратога-Спрингс. Это неподалёку, так что можешь пока не прощаться с Сарой.

Сэм открывает крышку и машинально ловит то, что вываливается из ноутбука. Аккуратно сложенная двадцатка. А в ней… Сэма обдаёт жаром, пальцы горят от маленького пакетика из фольги.
— Ненавижу тебя!
Улыбка Дина затмила бы солнце.
— Должен же я позаботиться о младшем братике, опьянённом любовью…
Он с трудом успевает увернуться от летящей в голову подушки.

* * *

— Сэм! Эй, Сэмми…
Сэм со стоном тянется потрогать больное место… то есть свою голову.
Кто-то сильный перехватывает его руку и укладывает на живот, прижимая бережно и мощно.
— Не двигайся, ладно?
Дин…
— Кто меня? – Последнее, что помнит Сэм, яркую вспышку, после которой мир погрузился во тьму.
— Лошадь, старик. Они вообще-то лягаются. Тебе повезло, что копыто, вооружённое подковой, всего лишь содрало дюйм твоей шевелюры.
— Ага… Повезло мне…
— Погоди, вот комната перестанет каруселить, и я выкраду тебя из больнички. Тайленол, мягкая кровать… Бьюсь об заклад, через два дня Сара поиграет с тобой в медсестру.
Рука брата, тёплая и уверенная, лежит на лбу Сэма, прогоняя боль и головокружение. Только бы Дин не ушёл…
Сэм лезет в карман джинсов и, вынув двадцатку, протягивает её Дину.
Тот трясётся от тихого смеха:
— Ты нанимаешь меня сиделкой?
Сэм не в состоянии объяснить, не в силах подобрать слова… Может быть, как-нибудь потом…
— Просто возьми…
Пальцы Дина скользят вниз – по виску, по щеке… Он берёт банкноту.
— Отдыхай, Сэмми.

Брат понял… Он всё понял.

* * *

Сэм просыпается в ту минуту, когда Дин открывает последний контейнер.
— Как самочувствие?
Сэм морщится от напряжения, даже приоткрывает рот, мысленно обследуя свой долговязый организм.
— Нормально, - наконец решает он, присаживается и трогает повязку на голове. – Ой!
— Осторожнее с тыковкой, - говорит Дин. – Если нормально, значит, есть хочешь.
— Слона бы съел.
Сэм поднимается на ноги и замирает, увидев накрытый стол.
— Ну ничего себе…

Дин даёт ему минуту на рассматривание яств. Арбуз, рогалики, чай, оладьи, котлеты, куча мясных нарезок и свежих фруктов – всё, что любит младший.
— У меня появились лишние деньжата, - говорит он.
Сэм улыбается счастливо и открыто, как ребёнок над ящиком с подаренными игрушками.
— Ты хочешь сказать, что это пиршество стоило двадцать баксов?
Пожав плечами, Дин берёт блинчик и протягивает тарелку Сэму.
— Ты недорого мне обходишься, чувак.

______________________________________________________________

---

Найти брата

Название: Найти брата
Автор: K Hanna Korossy
Переводчик: Alrami
Оригинал: Searching
Разрешение на перевод: получено
Рейтинг: PG-13
Размер: мини
Жанр: джен, hurt/comfort, angst
Саммари: Дин брата нашёл - во всех смыслах слова
Артер: Alrami



Он идёт.
Вернее, спотыкается на каждом шагу, потому что окружающее дёргается рывками и иногда опрокидывается. Но он не чувствует ни удара, ни боли от падения, просто поднимается и идёт.
Он нужен Сэмми.

Мысли разбегаются, он не может сосредоточиться.
Вокруг мелькают странные тени, видимые лишь боковым зрением; стоит взглянуть на них, они исчезают.
Он помнит когти и зубы… очень много огромных грязных зубов и зловонное дыхание. Сэмми закричал – и мир Дина перевернулся.
Он должен добраться до братишки. До Сэма.

Стужа превращает его ресницы в сосульки, дорожки слёз леденют и жгут щёки. Какой месяц сейчас… кажется, весна… Чёрт побери, весной даже в северном штате могло быть и потеплее!
Каждый вдох замерзает в лёгких остроконечным куском льда, прокалывает грудь мучительной болью; дышать становится всё труднее.
Кровь на пальцах тоже обратилась в лёд.

Он снова падает. На этот раз боль прокатывается по всему телу, отдаваясь особенно сильно в местах, которые казались окоченелыми.
Он не в силах вздохнуть, не в силах пошевелиться…
Пока не вспоминает крик. И встаёт.
Он нужен Сэму.

Ноги двинулись – выбора у них не было.
Надо надеяться, что вымазанные бурым ботинки удастся отчистить. Так же, как и разорванные джинсы. Обычно этим занимается Сэм, у него хватает терпения, строя недовольные гримасы и тихо матерясь сквозь зубы, натирать пятна вонючим мылом и замачивать шмотьё в смеси порошков… С их проклятой работой расходы на одежду должны идти отдельной строкой семейного бюджета…

Он останавливается и недоумевающе смотрит на толстый, покрытый лишайником ствол, долго смотрит, пока не догадывается, что дерево нужно обойти. Оставляя тёмные следы на коре, он наклоняется под низкую ветвь и теряет равновесие, падает на колени.
Ему нельзя отключаться. У него нет времени на слабость. Сэму плохо.

Он не может понять, то ли вечер наступил, то он стал хуже видеть. Веки смыкаются сами по себе, он не сразу замечает, что глаза закрыты.
Когда он валится с ног в очередной раз, боль накрывает с новой силой, разгоняясь от тупой до невыносимой. Он не может дышать, не может думать, не говоря уже о том, чтоб подняться хотя бы на четвереньки.
Сил нет.
Дин встаёт, опираясь на своё отчаяние, как на посох.
Он хотел отдохнуть немного. Господи, как же ему были нужны эти несколько минут!.. Но где-то кричит Сэмми, и для себя не остаётся ни мгновения. Дыхание раздирает саднящее горло, влага намерзает на ресницах, но он даст в морду любому, кто скажет, что он плачет. Любому, кроме Сэма. Тот всегда избегал наказания.

Сэмми одновременно и поклонялся Дину, и повелевал им. Он был благожелательным богом и одаривал милостью, если его просили. Сэм мог бы злоупотреблять своей властью, если бы осознал, насколько она велика.
Дин и так давал ему необходимое: книги, овсянку, половину кровати при ночных кошмарах.
И отдал всё, когда Сэм попросил его отпустить.

Ноги не слушаются, заплетаются; поникшая голова наливается раскалённым чугуном.
Он может опоздать, Сэму просто надоест ждать.
Застарелая боль в душе, шрамы под шрамами…
А что, если Сэм уже не ждёт?

Дин не умеет сдаваться, просто не умеет. Он всегда сражался, пока была хоть капля надежды. И если надежда умирала – это тоже не было причиной прекращать борьбу.
В конце концов он всегда остаётся один.

Иногда Дин молился. Он умолял Бога только об одном – чтобы Сэм был в безопасности. Он ничего не просил для себя. Лучшей наградой высших сил была бы возможность больше не молиться за Сэмми. Отсутствие необходимости молиться за брата, который и так счастлив.

Шаг за шагом. Всё, что он может.
Он ранен, измучен и почти пал духом; Сэм где-то невыносимо далеко – но это неважно.
Он нужен Сэму. Он старший брат – только это имеет значение…

Ветви вдруг опускаются, цепляются когтистыми лапами, стискивают руки. Он слабо вырывается. Но путы сжимаются сильнее и встряхивают его.

Рывок.

Он тупо смотрит на чьи-то ботинки и джинсы – не рваные и не заскорузлые от крови. Его предплечья держат не ветки, а человеческие пальцы. Поднимает голову – и словно из тумана выплывает родное лицо, искажённое тревогой. Рот немо раскрывается несколько раз, пока, наконец, не включается звук:
— Ты слышишь меня?!

Сэм. Он нашёл Сэма. Он не опоздал.

Странно, насколько отчаяние придаёт силы, а облегчение их лишает. Ватные ноги подгибаются, голова клонится на грудь, хотя он пытается удержать её, чтобы как можно дольше смотреть на брата. Свет медленно гаснет…
— Дин, не отключайся! – Одна рука обнимает его за спину, вторая приподнимает подбородок. – Всё будет хорошо, слышишь? Просто крепись, пока не окажемся в больнице.

Он слаб, как младенец в медвежьем охвате. Мощные объятия причиняют боль измученному телу, но и согревают одновременно. Дин кладёт голову на плечо Сэма и пытается улыбнуться.

— Дин, ты в порядке?!

«Да! Да, придурок, я в полном порядке после того, как мотался за тобой по всему штату. Ты оставил такой кровавый след, словно на тебя напала стая гризли…»
Слишком много слов, Дину не осилить столь длинную речь.
— Я искал…
Сэм втягивает воздух, словно всхлипывает. Кладёт вздрагивающую руку брату на грудь, на неровно, с перебоями бьющееся сердце.
— Ты напугал меня, чувак. Я шёл к тебе, нужно было подождать на месте.
— Сэм… не уходи…
Объятия сжимаются ещё сильнее. Это настоящее обещание. И слова, которые произносит Сэм, уже не обязательны.
— Я никуда не уйду без тебя.

Он не уверен, что обещание касается будущего, а не только настоящей минуты. Но на сегодня достаточно. Он отыскал Сэма, несмотря ни на что. И он нужен братишке.

Он и правда нашёл Сэма.

* * *

Знакомое пиканье аппарата и знакомый запах, от которого всё вздрагивает внутри. Так пахнет не только перевязочная больницы, но и сотни обшарпанных ванных комнат в дешёвых мотелях, где им доводилось латать раны.
Знакомый голос, невыразительный, полный скрытого утомления. Сэм что-то бормочет себе под нос.
— Ты как там, старик? – хрипит Дин. Веки невероятно тяжёлые, не поднять.
Шуршание газетной бумаги и слабый запах пота – Сэм подходит. Какая тёплая у него рука…
— В десятый раз повторяю: я цел! Ты кружил по следам своей крови. Ты тяжело ранен, а не я. Та морщинистая тварь утащила тебя в самую чащу, но ты умудрился её добить. На мне только царапины, не переживай. И постарайся заснуть, а то придёт медсестра и сделает укол самой толстой иглой, как она грозилась. Спи, Дин. Больше ничего не случится.
Он хочет услышать другое.
— Я всегда прикрою тебя, – говорит Сэм.

Вот оно. Разные слова, одно обещание.

Сэм не может обнять его из-за десятка подсоединённых трубок и проводов, но находит выход – взяв ладонь Дина, сплетает пальцы в замок. Это их детский жест поддержки, которым не пользовались уже много лет…
— Сэм… – шепчет Дин сквозь комок в горле. Он хочет, чтобы пожатие стало крепче, чтобы Сэм не боялся его слабости.
— Что?
— Завтра принеси комиксы…
Хватка длинных горячих пальцев усиливается.
— Непременно.

__________________________________________________________